Немезида

— Ты предпочел бы, чтобы я была грубой?

Но ее гнев утихает. Она не может смотреть ему в глаза.

— Я предпочел бы, чтобы ты была моей.

Она хмурится и прикусывает губу. Он чувствует, что она не хочет вести этот разговор, но не позволит ей увильнуть. До свадьбы осталось всего несколько недель, до тех пор ситуацию нужно решить. Между ними должно быть что-то ещё, кроме как обмен любезностями, пусть пока хотя бы понимание. Она должна знать, что будет принадлежать ему не только на словах и обетах. Как по нему, пусть долг пропадёт пропадом в пустыне, как и все, о чем он сейчас волнуется, но он больше не будет довольствоваться браком по расчету. Он больше не будет довольствоваться чем-то меньшим, чем Сепора.

Возможно, она не собирается возвращаться к нему; возможно, думает, что отношения между ними уже никогда не будут, как прежде. Но сможет ли она с этим жить? Сможет ли до конца жизни обмениваться простыми вежливыми фразами и радовать его своим присутствием только тогда, когда этого требует этикет?

— Я принадлежу вам, Ваше Величество, — говорит она, склоняясь в низком поклоне, от ее движений разит неискренностью. — Я полностью в вашем распоряжении.

— Заставь меня поверить в это.

— Ты — Лингот, — говорит она. — Ты знаешь, что я говорю правду.

— Ты говоришь то, что требует от тебя долг. Но что скажешь ты, Сепора? Если бы ты не была принцессой Серубеля, а я не был королем Соколом. Если бы ты без каких-либо последствий могла отвернуться от этого брака. Ты бы ушла?

Гордость пирамид, зачем он задает такой прямой вопрос, когда его сердце сжимается в ожидании слов, готовых сорваться с ее языка? Но он должен это знать. Он просто должен знать. Потому что то, что он собирается сделать, каждое его действие, зависит от ее ответа. От ее настоящего ответа.

Он пальцем поднимает ее подбородок, чтобы посмотреть в ее серебристые глаза. В них пылают невысказанные слова, готовые выплеснуться на поверхность эмоции.

— Сепора, смогла бы ты уйти? — требовательно спрашивает он.

— Да.

Правда.

И ложь.