Немного странный

– У вас давно здесь участок?
– спросил Антон, оглядев "владения" Нины.

– Всегда, - улыбнулась Нина. Она полностью оправилась от первоначального испуга.
– Родителям выделили этот участок незадолго до моего рождения, а мне тридцать девять стукнуло не так давно. Потом мама и папа уехали на родину отца, в одно из сёл, им достался дом бабушки и дедушки. А участок достался мне.

– Я у себя на участке уже всё сделал на сегодня. Давайте, помогу вам? Вижу, вы одна приехали.

– Да мне тоже осталось только прошлогоднюю ботву и листья сжечь, но я останусь до конца, буду ждать, пока всё прогорит.

– А вы на чём приехали? На автобусе?

– Я, если честно, вообще пешком пришла. Решила, что к лету нужно быть в тонусе и в бодрости.

– За вами приедут?

– Это вряд ли. Супруг сегодня... на важном мероприятии.

– Тогда я, с вашего позволения, вас дождусь и подвезу. Дело-то к вечеру; мало ли, кто тут ещё может появиться. Сейчас ведь времена шашлычные настают, а сегодня суббота. Сами понимаете, люди в подвыпивших компаниях бывают разные.

– Ну не знаю даже, Антон Валерьевич, следует ли так злоупотреблять вашим временем...
– замялась Нина.

– Ничем вы не злоупотребляете, нормально всё. Я никуда не тороплюсь.

Странно, конечно, то, что семейный человек никуда не торопится в субботу, хотя, с другой стороны, сама Нина тоже семейный человек, и тоже не торопится. Скорее, наоборот...

Антон Валерьевич разжёг костёр на участке Нины, потом сходил к себе, закрыл всё, и вернулся. В руках держал большой термос и пакет с сухарями.

Нина и Антон сели на скамейку, глядя на то, как огонь поглощает остатки прошлого дачного сезона. Термос оказался какой-то хитрый, сразу с двумя стаканами.

– Чай ромашковый, - сообщил Антон Валерьевич.
– Будете?

– Давайте, - кивнула Нина.
– Ромашка, кажется, полезна абсолютно для всего.

– Это точно, - согласился Антон.
– А сухари будете? Я сам сушил, таскаю с собой на перекус.

– Буду. Что-то я о провизии не позаботилась. Решила, что если одна на дачу пойду, то не проголодаюсь.

Некоторое время они активно хрустели сухарями.

– Что, Нина Альбертовна?
– спросил Антон, заметив, как Нина улыбается.

– Вспомнила одну из любимых книг своего детства, "Там, за передним краем". Про девушек-снайперов времён Великой Отечественной войны. Там героиня сидела в укрытии, грызла сухарь и размышляла о том, что он хрустит очень громко, и наверно, даже у неприятеля слышно.

– Не читал такую книгу. Читал "А зори здесь тихие..." Бориса Васильева.

– Я и её читала, но уже будучи взрослой.

Нина посмотрела в задумчивое лицо Антона Валерьевича. Глаза у него... Как на иконе, другого ничего на ум не приходит. Огромные, ясные; взгляд строгий, добрый, но немного отвлечённый, погруженный внутрь.

Раньше Нина как-то не приглядывалась к Антону Валерьевичу, воспринимала его в целом, и в тандеме с Анной Николаевной. Они были всегда весёлые, активные, с хорошо поставленными голосами. А Степана, хоть он и был единственным ребёнком в семье, не избаловали. Умный был воспитанник, адекватный, без подхалимских замашек, и других ребят никогда не сливал.

– А мне необходимо дробно питаться до восьми раз в день, вот и таскаю с собой теперь постоянно перекус и ромашковый чай.

– Простите за нескромный вопрос, Антон Валерьевич...
– начала Нина, но не знала, как продолжить.

– Вы по поводу моей внешности?
– улыбнулся Антон.
– Я сейчас ещё очень даже. Хорошо, что вы не видели меня два года назад.

– А что случилось?

– Угодил на операционный стол, а потом в реанимацию на две недели. Врачи меня отстояли, а я ведь уже почти получил прописку на том свете. Треть желудка удалили, ну и вечная диета теперь, хотя сейчас уже не такая строгая, как сначала. Я ведь геолог, Нина Альбертовна...

– Да, помню, - кивнула Нина.

– Больше половины прожитого - в поле. Консервы, сухомятка... Ну и предрасположенность, видимо. Вот и результат. Увы, геологом мне больше не работать. Тем более, я был военным геологом. Выплаты получаю хорошие, но становиться пенсионером в тридцать четыре года я как-то не планировал. Сейчас мне тридцать шесть. Сейчас почти всё хорошо. Даже дело по душе себе нашёл: частным извозом занимаюсь, но без фанатизма и без напряга. Знаете, год назад почему-то резко захотелось жить. Сначала-то не хотелось.

– Антон Валерьевич, ну что вы? Нельзя так говорить. Тем более, вам есть, ради кого жить.

– Это точно, - согласился Антон, глядя прямо перед собой.
– Пытался в охране работать, но это не моё. В школе охранником не решился работать - слишком большая ответственность, нервы. Устроился в гипермаркет, но сбежал оттуда через неделю.

– Почему?

– Мне их жалко, - рассмеялся вдруг Антон.

– Кого?
– удивилась Нина.

– Воришек. Хоть я и понимаю, что большая часть из них тащат не от голодухи, а от нездорового желания что-нибудь спереть. Всё равно жалко, не могу я их ловить. А на машине нормально: и общение, и движение, и я сам себе хозяин.

– Но это опасная работа, Антон Валерьевич!

– У меня нюх. Я сомнительных пассажиров сразу не беру. Да они и сами меня боятся, страшного такого.

– Вовсе вы не страшный!
– искренне возразила Нина.
– Изменились, да. Просто стали другим. А как дела у Степана? Как он учится? В какой школе? Анна Николаевна как?

– Аня и Стёпа прекрасно, - опять улыбнулся Антон.
– Аня два года назад замуж вышла. Они со Степаном теперь живут в Москве. Прошлым летом Степан гостил у меня больше месяца. Старше стал, да и Аня тогда как раз близнецов родила, двух девочек.

Нина физически чувствовала, как улыбка сползает с её лица, но спросить ничего не решалась, только моргала растерянно.

– Ничего, Нина Альбертовна, это жизнь, а в жизни бывает всякое. Не переживайте.

Перед глазами Нины возникла их машина, припаркованная у оранжево-серой новостройки. Действительно, в жизни бывает всякое, и не поспоришь.

...К дому Нины они подъехали в сумерках.

– Нина Альбертовна, можно номер вашего телефона? Я сделаю дозвон. Сохраните мой номер и звоните, если надо быстро добраться куда-нибудь. Да вот хоть на дачу, если опять муж занят будет, тем более, нам по пути. Только денег я не возьму, сразу предупреждаю.

– Спасибо вам, Антон Валерьевич!

Нина посмотрела на стоянку, пока шла к подъезду: машина на месте, значит, Стас дома.

Муж, как ни странно, встретил Нину едва ли не в дверях. Такого за ним не водилось уже лет пятнадцать, с молодости.

– Нина, с кем это ты приехала?
– вместо приветствия спросил Стас.

Нина даже опешила сначала от такого напора, но решила наездом на наезд не отвечать, а просто сказать правду.

– Меня подвёз отец одного из бывших воспитанников, Стёпы Лесникова. Он тоже был на даче. Если бы ты догадался встретить меня, то тебе не пришлось бы задавать мне такие странные вопросы.