Немного странный

– Тогда, возможно, ты переедешь пока к своей зазнобе, Стас? А я поживу здесь, пока квартира продаётся? Пусть Людмила Евгеньевна привыкнет к тому, что мужчина в доме - это не только праздник. Мне кажется, так будет справедливо. Ведь мне-то некуда переезжать. Можешь не переживать, на суде я никаких препятствий разводу и разделу имущества чинить не стану, ты ведь меня знаешь.

– Не уверен, что должен переехать, Нина, - с сомнением заговорил Стас.

– Как понять - "не уверен", Стас? У ребёнка должна быть полная семья!

– Вот родится ребёнок, тогда и подумаю. А пока...

Лицо Стаса вдруг просияло впервые за этот вечер.

– А может, вы поживёте тут с Ольгой, пока мы продаём эту квартиру, а я поживу в квартире Ольги? А потом она переедет туда.

– Странно, конечно, но если Ольга согласится - почему нет? Только сам с ней говори на эту тему.

– Поговорю, - с облегчением закивал Стас.
– Уверен, Ольга согласится.

– Только не затягивай с этим. Если завтра ты не переедешь, в квартиру Ольги уеду я.

Стас опять помрачнел, но пообещал, что переедет.

Интересно, почему он не хочет переезжать к Людмиле Евгеньевне? Неужели надеется избежать женитьбы? Ну и ну! А ещё говорила, что её, Нину, трудно удивить.

С этими мыслями измотанная тяжёлым, длинным днём Нина уснула. Стаса она отправила спать на диван в его кабинет.

А на следующее утро Нина впервые почувствовала непривычную дурноту.

Глава 3

В первый день Нина списала утреннюю тошноту на пережитый накануне стресс, но когда ситуация повторилась на следующий день, начала сопоставлять факты.

Лечение она забросила давно, и задумываться о зачатии второго ребёнка перестала примерно год назад. Они со Стасом, естественно, никогда не предохранялись (сейчас Нина понимала, что напрасно так уж доверяла супругу в плане его моральной и прочей чистоплотности). Неужели?!

Задержка уже недели две, но такое случалось и раньше, особенно, после окончания лечения. Прикинув в уме, Нина подсчитала, что, если беременность есть, она может составлять от двух с половиной до пяти недель.

Запретив себе думать об этом в течение рабочего времени, по дороге домой Нина купила целых три теста. Все они потом оказались положительными.

Нина даже перестала думать о Стасе и о том нейтралитете, которого придерживается дочь. Ольга вела себя как ни в чём не бывало, так, словно отец не переехал, а они с матерью не остались вдвоём. Нет, Нина вовсе не хотела, чтобы Ольга поссорилась с отцом. Но ей очень хотелось бы услышать от дочери слова поддержки. Сама Нина выпрашивать сочувствие у дочери не хотела.

Может, оно и к лучшему? Неужели было бы лучше, если бы Ольга тяжело переживала их со Стасом разрыв? Ставить клеймо на дочери совсем не хотелось, так же, как думать о том, что они со Стасом воспитали приспособленку. Нина твёрдо решила: все они взрослые люди, и у каждого из них теперь своя жизнь.

Она, Нина, сделает всё от неё зависящее для того, чтобы сохранить беременность, выносить и родить здорового малыша. Господь к ней милостив: лишившись мужа и моральной поддержки со стороны дочери, Нина обретёт гораздо большее.

Нина встала на учёт в женской консультации и сдала все анализы. Срок был ровно месяц, больше четырёх недель. Ай да Стас! Каков орёл...

Однако теперь Нина задумалась о другом: о своих притязаниях на совместно нажитое имущество. Кажется, тот аттракцион неслыханной щедрости, который она устроила в попытках оставаться порядочной до конца, был совсем не обоснован, да и несправедлив.

Если Стас построил квартиру для Ольги, купил квартиру для сына, которого зачал с Людмилой Евгеньевной (как не без оснований подозревала Нина, на те самые деньги, которые копил на настоящую дачу для семьи), то и о жилье для их с Ниной будущего ребёнка должен позаботиться. И алименты пусть платит всем, кого осчастливил.

Скрывать беременность от Стаса не имело смысла, да Нина никогда и не уважала такие ходы со стороны женщин. Их со Стасом всё равно разведут, потому что на разводе будет особо настаивать она, Нина. Но вот соглашаться на раздел квартиры Нина не будет. Это для неё одной было многовато, а для них с ребёнком - в самый раз.

Конечно, ждать до последнего Нина не стала, потому, позвонив Стасу, сообщила ему и о беременности, и о своём новом видении раздела совместно нажитого имущества.

Кажется, Стаса оглушили обе эти новости, и Нина даже не знала, какая больше. Вот чего Нина точно не ожидала, так это того, что Стас нарисуется на пороге в тот же вечер. Причём, с вещами.

Сначала Нина думала, что вернулась Ольга, но, когда услышала странную возню в прихожей, выглянула из кухни, где ужинала. В прихожей стоял Стас с двумя большими сумками, теми самыми, с которыми уехал несколько дней назад.

– Не поняла, - растерянно пробормотала Нина, мысленно ругая себя за доверчивость.

Ну почему, спрашивается, она до сих пор не поменяла замки? Даже если Стас пока теоретически тоже является здесь хозяином, ну и что?! Хотя... Что бы это изменило? Он бы взял ключи у Ольги.

Лицо у Стаса было мрачным и решительным.

– А чего тут не понять?
– с вызовом спросил он.
– Ты же сама говорила, что я должен быть рядом с ребёнком, которому дал жизнь? Вот и буду. Или у тебя есть возражения?

Стас затащил сумки в кабинет, потом вымыл руки, зашёл в кухню и начал накладывать в тарелку салат, приготовленный Ниной. Достал из хлебницы маленькую буханку цельнозернового хлеба, поморщился, но взял два кусочка.

– Стас, ты сбрендил? Я же предупредила, что султана из тебя не выйдет. Во всяком случае, не со мной. Мы ведь обо всём договорились!

Нина стояла у окна, сложив на груди руки, а Стас продолжал сидеть за столом, спокойно поглощая салат.

– Когда мы договаривались, я не знал о том, что ты носишь ребёнка. Ты скрыла это от меня.

– Ничего я не скрывала, Стас! Не нужно сваливать с больной головы на здоровую!
– Нина чувствовала, что начинает заводиться.
– Я сообщила тебе о беременности, как только узнала сама.

Видимо, нервы уже начали реагировать на перестройку организма.

– Голова у меня очень даже здоровая, облапошить меня тебе не удастся, Нина, - усмехнулся Стас.

– Как понять - облапошить?

– А так. Мой ли это ребёнок, Нина? Не ты ли не так давно прикатила на чужой машине с чужим мужиком? А может, не такой уж он чужой, этот отец? И чей он отец? Точно бывшего воспитанника?