Немой 1: охота на нечисть

Грёбаная дверь открывалась наружу. Но я с разбегу ударил в неё плечом и вместе с ней влетел внутрь.

На полу, скорчившись в нелепой позе, лежал казначей Ганс Леопольдович, сука белобрысая! Одной рукой он схватился за правое ухо. Между длинных пальцев торчало древко Мышиного копья.

Рядом с казначеем стоял сундучок размером с коробку для обуви.

В дальнем углу сарая, там, где любил когда-то спать Немой — сидел связанный княжич Михаил. Рот его был заткнут кляпом. Княжича трясло так, что ветхая стена сарая ходила ходуном.

Рядом с сундучком неподвижно вытянулось маленькое тело Мыша. Глаза его были закрыты. На кончике носа запеклась кровь.

Сука-казначей! Оживлю и расхерачу в куски!

Я опустился на колени и осторожно взял Мыша на руки.

Мыш открыл один глаз и недовольно посмотрел на меня:

— Слушай, Немой! Чего ты меня всё время руками трогаешь? Ты про личные границы слышал когда-нибудь?

И тут в сарай ввалились Прошка, Сашка, Мишка и Гришка. Все в поту и в репьях.

* * *

— Сашка! — с надеждой спросил Потапыч. — А больше у тебя пожрать ничего нет?

Сашка виновато помотал головой.

Мы шлёпали по развалинам деревни в сторону кузницы. Прошка нёс сундучок с княжеской казной. Я вёз на плече довольного Мыша.

Вообще-то, Мыш намекал, что не прочь прокатиться верхом на большом и грозном медведе. Но Потапыч наотрез отказался перекидываться. Я его понимал. Волдырей и ожогов на нём, конечно, не будет. Но голое розовое брюхо никуда не денется.

Сашка и Мишка бережно поддерживали под руки княжича.

Ох, не хотел я его развязывать, бля!

Но — хер ли поделать? Наследник престола!

Ещё в сарае, когда у княжича изо рта выдернули кляп, он хрипло забормотал:

— Немой! Это не я! Это Ганс всё! И бабка! Она Федота съела, Немой! Я видел!

Княжича колотило, зубы лязгали, он никак не мог разжать кулаки.

На всякий случай я принюхался — не пованивает ли? Но в запахе пожарища не разобрал.

Отвечать ему я не стал. На хер надо палиться перед кем попало? Молча кивнул на него Мишке с Сашкой, взял сундучок и вышел.

Возле кузницы нас ожидал цирк с конями. Только кони выступали в качестве зрителей. Они испуганно ржали возле изгороди, к которой мы их привязали.

Непонятно каким чудом уцелевший монстр колотил кулаками в толстую дверь кузницы и хрипло рычал.

Внутри кузницы временами вспыхивало белое сияние. Голос Божена надрывно вскрикивал:

— Всеблагие боги! Помилуйте и спасите!

— Божен! Вы живы там? — заорал я и потащил меч из ножен.

— Немой! — радостно заорал Божен. — Разъепите эту тварь! Молитва на него не действует!

Ни хера себе, как святоша заговорил!

Я подскочил к крыльцу. В это время перерождённый обернулся. На искажённом злобой лице я увидел вполне живые, хоть и мутные глаза.

— Немой? Ипать! — заорал перерождённый.

От неожиданности я чуть не выронил меч себе на ногу.

— Васька?

— Ну! Тебя и не узнать! Отожрался-то как!

Я внимательно пригляделся к Ваське. Одежда на нём не тлела. Ноги не превращались в хвост. И пахло от него не дымом, а самогоном.

— Васька, ты откуда?

— Дык, я это. За грибами пошёл. Выпил, да и прикемарил чой-та в лесу. Проснулся, а дорогу найти не могу! Неделю проплутал, одну малину жрал! Вот только-только к деревне вышел.

— А в кузницу на кой хер ломишься?

— Так у Акима всегда выпить есть! Только он не открывает. И орёт какую-то херню!

Бля!

Васька опасливо подёргал меня за рукав.

— Немой! А чо с деревней случилось?

Чо, чо? Кара небесная!

Я пожал плечами.

— Пожар. Бывает.

— Ага, — закивал Васька. — А это не по вашу душу?

Он показал через моё плечо в сторону моста.

Я обернулся.

Ипать!

Из леса к мосту словно выползала длинная металлическая змея. Над ней щетинились копья.

Княжеская дружина.

Как же они не вовремя-то, бля!

Я обернулся и забарабанил в дверь кузницы.

— Божен! Открывайте на хер!

Хоть там отсидимся!

Послышался шорох засова, и дверь открылась.

Божен высунул голову наружу. Увидел дружину и охнул.

— Сожгут в кузнице с молитвой! На переговоры надо идти!

— Не станет князь с нами разговаривать. Мы для него бунтовщики. Заговорщики. Стрелами положат, и всё, — возразил я. — Если только княжичем прикрыться, чтобы время выиграть?

Пока мы соображали, передовые всадники князя ступили на мост.

Опоры моста с треском подломились. Под испуганное ржанье лошадей и человеческие крики он рухнул в воду.

Ни хрена себе!

Возле моста стоял дикий гам. Я видел, как дружинники повытаскивали луки из чехлов и принялись стрелять в воду.

По кому они лупят-то, бля?!

Один из упавших почти вскарабкался на берег. Но из реки выпрыгнула огромная жаба и схватила его за ноги!

Ипать! Такая же нечисть у меня щуку списдила!

Они что, мост подгрызли и засаду устроили?

— Потапыч, перекидывайся! — скомандовал я.

— Немой, ну его на хер! — возмутился старик.

— Давай, не время спорить!

Колдун вздохнул и обратился в медведя. Да, проплешин на нём до хрена! Ничего, зарастут!

— Божен! Точно всех прикроешь щитом?

— Прикрою!

— Садись на Потапыча! Остальные — идём позади, кучно! Из-под щита не вылазим! К берегу, Потапыч!

Я подсадил святошу верхом на медведя. Мы сгруппировались и двинулись к берегу.

На противоположном берегу творилась паника. Дружинники горячили коней, поднимали их на дыбы. Кони падали, не в силах сдвинуться с места.

Да что там у них происходит?!

— Немой! Слева!

Я обернулся, выхватывая меч.

По нашему берегу от леса быстро двигалась пешая колонна. Круглые щиты, повёрнутые в сторону реки, напоминали змеиную чешую.