Немой крик

А Дмитрий был не против. Он как обычно, широко расставив ноги, закатив рукава до уровня локтя, непринуждённо смаковал устрицы, сохраняя на лице непробиваемую броню из бетона.

Мне кажется Господин ментально кончал от того, что пред ним все ходили на коленях, стелились перед его княжескими ногами красными ковровыми дорожками, и от того, что он возомнил себя всемогущим Зевсом.

Лиза жадно массировала ему член под столом, хохотала и умудрялась ещё унижать меня словами. Нет, не в открытую. А просто выплевывала в голос очередные глупые намёки, не воспринимая прислугу за людей.

— Любимый! Когда мы поженимся, я сама лично займусь подбором обслуживающего персонала, не то они своим убогим видом всех наших гостей и родственников распугают. — Кикимора резанула по мне снисходительным взглядом.

Мне кажется Орлов бы попросил напыщенную зазнобу поменять тему беседы, но я не выдержала. Она меня выбесила! Потому что сучка начала расстегивать Барину ширинку — об этом свидетельствовал характерный звук молнии. Поэтому… поэтому я, озверела от бешенства! Подошла ближе, сделав вид, что споткнулась и, не устояв на ногах, вылила на её дорогущее платье из редкого шёлка поднос с рыбной похлёбкой. Она закричала как резаная и в панике вскочила со стола, потому что блюдо оказалось весьма горячим.

Ох… Чёрт! Что же я наделала?

Теперь мне конец.

***

— Тупая идиоткаааа!!! Ты нарочно это сделала!? Нарочно!!! Дмитрий, мне больно… Вызови врача! У меня ожог третьей степени. Умоляю! Помоги… Я умираю...

По её бешеным глазам, я поняла, что сначала она хотела вырвать мне волосы и избить в знак наказания, но затем просто решила поиграть в несчастную страдалицу.

Зачем я это сделала? Зачем??

Боже, я просто сошла с ума… Мне очень жаль!

Но я не могла этого контролировать. Не могла!

Сорвалась. Просто забылась, потеряв контроль над сдержанностью.

Дмитрий быстро подхватил невесту на руку и отнёс на диван, в

момент, когда она заливалась горькими слезами, до тех пор, пока тушь не потекла по щекам. Меня же он грубо оттолкнул прочь, как мерзкого клопа, а сам принялся осматривать повреждённую кожу девушки в области бёдер.

— Евгения! Срочно вызови скорую! Немедленно!!! Я отвезу Лизу в больницу!

От его грозного вопля я невольно забилась в угол. Мне было очень и очень страшно! Сердце разбивалось о рёбра. Я не хотела делать ей больно. Она просто довела меня до аффекта. Такое со мной случилось впервые.

— Неуклюжая, безалаберная деревенщина! Руки бы тебе оторвать! — Евгения бросилась к рыдающей Госпоже Вербицкой и ошарашено принялась гладить её ноги, — Ничего, ничего, не страшно! Скоро всё пройдёт, миленькая. Потерпите!

— Ага, пройдёт! У нас ведь через несколько дней свадьба! А если у меня шрамы останутся! Кто за это ответит?? О, Господи… — она снова уткнулась в свои изящные ладони, украшенные драгоценными перстнями, и наигранно заверещала.

Ей могли поверить только слабоумные. Потому что на самом деле кожа Елизаветы в области “ожога” лишь слегка покраснела. Эта её душеразрывающая истерика — просто очередная комедийная пьеска.

Когда страдалица более-менее успокоилась, Дмитрий подошёл к столу, схватил бокал с вином, одним глотком осушил до дна, а затем… сжал фужер, настолько сильно, что тот хрустнул и острыми осколками рассыпался по всему столу, заставляя меня вздрогнуть.

Отряхнул ладони друг о друга и уверенным шагом двинулся на меня как огромный, взбесившийся бык, раздувая ноздри, скрипя зубами, зверея от гнева... Бык, для которого я стала красной тряпкой.

ГЛАВА 20 .

Я очень долго не могла прийти в себе и не понимала, что со мной происходит, где я нахожусь и почему у меня настолько сильно болит голова?! Будто мне в череп сутки напролёт вколачивали острые гвозди. День и ночь, жизнь и смерть, любовь и ненависть поменялись местами и мне захотелось больше никогда не просыпаться, никогда не открывать глаза, никогда не делать судорожные вдохи. Но меня вынужденно привели в чувство, мазнув под носом какой-то едкой жидкостью.

Откашлявшись, быстро вернулась в сознание. Но перед этим невольно махнула головой сначала в одну сторону, затем в другую и грубо шмякнула кого-то по рукам, чтобы не трогали.

Всё, что я помнила прежде, чем сойти с ума и окунуться в гиблый мир безнадёжности, где всё воспринималось словно в тумане — как тот жирный тюлень, с кудрявой бородой, пропитанной тухлым запахом пива и травы, ударил меня по голове и потащил в незнакомое помещение, в котором было очень шумно, людно, играла пафосная музыка, в котором воздух просто трещал и разрывался от разврата.

— Девушка поправиться. Ничего страшного не случилось. От одного раза зависимым не становятся. Капельница поможет организму очиститься от этой дряни. — Незнакомый мужской бас звучал будто эхо в глубокой пещере. — Пусть ещё пять минут полежит, боль должна пройти.

— Благодарю, Аркадий.

Когда я услышала другой голос, прохладный такой, с ноткой холодного металла, мои нервы скрутило в тугие узлы, а дыхание перехватило.

Дмитрий.

Откуда ты здесь?

Ты мираж? Или иллюзия? Или у меня галлюцинации от интоксикации?

— Если понадоблюсь — всегда на связи. Всего доброго, не болейте.

Шаркающие шаги, хлопок и секундная тишина.

После чего, прямо у самого уха, я слышу тяжёлый вздох, а затем жалобное:

— Ли-нааа.

Тёплые прикосновения медленно и осторожно ласкают щёки, а большие, но такие нежные пальцы, стирают крупные солёные гранулы, скользящие прямо к губам.

— Ты в безопасности. Открой глаза, девочка. Это я, Дмитрий. Прости меня, маленькая… Я полный мудак.

И сердце в груди пропускает несколько ударов, и пульс набирает обороты, гоняя кровь по венам со скоростью света, когда душа рыдает от счастья, что он не бросил! Вернулся за мной! Нашёл! Нашёл и снова спас.

С жадностью, с лютой одержимостью бросаюсь мужчине на шею, руками обвиваю его крепкое тело и рыдаю. Беззвучно. Но навзрыд. Теперь уже от счастья.

— Тише, тише, — поцелуй в висок, прерывистое дыхание вплетается в растрепанные волосы, а сильные мужские руки прижимают к такому же сильному телу, так, что воздух со свистом выходит из лёгких, до самого последнего грамма, — Ты со мной. Моя. Только моя… Никому не отдам. Никто больше не обидит. Клянусь.

Секундная пауза. И снова взволнованный бархатный голос обжигает кожу:

— Если бы ты знала, насколько сильно я испугался, когда тебя потерял, Алина. Глупенькая… Я ведь просто хотел тебя обезопасить. От себя. Поэтому приказал своим людям отвезти тебя в другое место.