Немой набат. 2018-2020
Шрифт:
У него была редкая профессия: он работал в «тылу» завтрашнего дня.
Поздней осенью – считай, предзимье – Хитрук собрался на Южный Урал. Он любил и умел исподволь готовить такие вояжи, позволявшие с головой нырнуть в бездну региональных настроений. Заранее засылал на «точку» передовую группу, чтобы составить детальный план предстоящих встреч, скрытых посещений местных тусовок, а также разведать, где у местной власти «башмаки жмут». Впрочем, «группа» – громко сказано. Жизнь показала: чтобы не привлекать внимания к своей персоне, – «К нам едет ревизор!» – полезнее авангард из одного человечка, о полномочиях которого губернатору сообщали из Кремля.
Но подыскивать
Поразмыслив, Борис Семёнович «десантировал» на Урал Аркадия Подлевского, которого выудил в «Доме свиданий», а потом пригласил отобедать тет-а-тет в библиотечном зале кафе «Пушкин», полакомиться стерлядкой в икряном соусе. Подлевский подходил по всем статьям: глядит Наполеоном, но охотно клюнул на «подряды», обещанные Хитруком, позволявшие неплохо заработать. Примеси порядочности у собеседника Борис Семёнович не уловил, явно ищет, где маслом гуще намазано. Единственное его условие: для облегчения местных контактов взять с собой гражданскую жену.
Хитрука это не смутило, и перейдя на начальственное «ты», он напутствовал:
– Глядеть надо в корень. Как говорил мой прежний начальник в Кремле, генеральской России без щедринского мужика не бывает. Ёмкая формула! На все времена.
И примерно через месяц Подлевский в письменной форме, с указанием дат, фамилий и объективок на «действующих лиц» – от «либералов со слезой» до патриотических аспидов – положил перед Хитруком план предстоящей командировки. Гримасничая под Интернет и извинившись за много «букафф», устно изложил понимание региональной ситуации, загибая откровенно, порой кисло.
Аккуратно польстил:
– Вы, ваше степенство, очень любопытный регион выбрали. Всё там: как говорится, и распивочно и навынос. Полный спектр, включая провинциальные политические подмигивания, «мутителей народа», визгливых крикунов и прочей несистемщины. А если по-крупному, клубочек-то со вмотом, снаружи вроде как и приторно, а внутри, похоже, с горчинкой.
– Кстати, летим вдвоём, без дамского сопровождения, – мимоходом вставил Хитрук. В деле Подлевский нужен был ему полностью, без обременений личными настроениями.
Человек сам выбирает судьбу.
Внезапное предложение на пару недель смотаться в незнакомый город не то чтобы озадачило Веру Богодухову, а скорее смутило. После женевского очарования Аркадием их дружество вступило в новый этап. На неё обрушились шикарные ресторанные ухаживания, возникли еженедельные посыльные с роскошными букетами, заставлявшие млеть пожилых дам, дежуривших в подъезде. Настроение Веры изменилось. Подлевский, шутливо называвший её вишенкой-черешенкой, а себя с иронией величавший «реставратором жизни», нравился ей, но уже не казался таким обворожительным, как поначалу.
Ценившая не только свободу мнений, но и свободу сомнений, она не могла понять причин своей настороженности. Исходили эти душевные неудобья вовсе не от гаданий о серьёзности намерений Аркадия, а коренились в подсознании, затрудняя их осмысление. «Дар чтения в чужой душе даётся немногим, да и эти немногие часто ошибаются», – вспоминала она чьё-то изречение и злилась на себя: всеведения нет даже в собственной душе. Возможно, эти терзания – дамская ерунда. Но если Аркадий – гений обмана, не пора ли зашнуроваться? А в чём может состоять обман? В неискренности чувств? Но этот вопрос не очень беспокоил Веру, готовую к превратностям отношений с Подлевским. Тревога касалась чего-то более важного –
самой сути этого по-своему незаурядного человека, в чистоту помыслов которого она изначально поверила.Внутреннее смятение осложнялось тем, что Подлевский не только по расчётам мамы, но и по мнению самой Веры был для неё хорошей парой. Всё вроде бы на исправе! Откуда же эти узоры в голове, отчего явилась донимающая, словно изжога, настороженность, отравляющая карнавал жизни, омрачавшая изначальную радость общения?
Настроения шли врозь.
Женщина взрослая, давно пережившая девичьи комплексы, Вера понимала, что время главных решений приближается, а она к ним не готова. В итоге сомнения, с которыми Богодухова восприняла предложение о путешествии на Южный Урал – у Аркадия там дела, – повернулись иной стороной. Конечно, надо соглашаться. Обязательно! Очень, очень кстати такая поездка – возможно, ответит на все вопросы: либо прочь неясные настороженности, либо вскроет причины тревожных мыслей. «От винта!» – скомандовала она себе, отбросив колебания и изготовившись к миссии «гражданской жены», как представил её кому-то Подлевский.
Командировочная жизнь оказалась привлекательной. После утреннего табльдота в отеле Аркадий исчезал по делам, а Вера отправлялась на экскурсии по центральным улицам и магазинам. Обедали вместе, и он снова куда-то уходил. А по вечерам их приглашал в гости кто-либо из новых разночванных, вплоть до мелкочиновной публики, знакомых Подлевского.
Хотя Вера при таких встречах выполняла роль статиста, эти посиделки были для неё интересны и поучительны, ибо открывали доселе незнакомый мир политических интриг. Она, разумеется, не запоминала фамилий, во множестве звучавших в длительных беседах – иногда за бокалом вина, – однако быстро начала входить в суть обсуждаемых вопросов, далеко не всегда понимая их глубинные смыслы.
Особенно врезался в память визит к некоему Валерию, по словам Аркадия, человеку, не обременённому должностями, однако состоятельному и весьма в местных кругах влиятельному. Его большой домашний кабинет со старинным резным письменным аэродромом производил впечатление. Под высоким, тоже резным, торшером уместился уютный уголок из трёх кожаных кресел и стеклянного кругляша для кофейного сервиза или бокалов. И едва Аркадий вальяжно расположился в одном из кресел, как сразу продолжил разговор, видимо, начатый днём, в неподобающей для откровений обстановке.
– Значит, у вас, Валерий, нет абсолютной веры в то, что российский маятник после Путина качнётся в сторону прозападных настроений?
– Понимаете, Аркадий Михайлович, – неторопливо, басовито и манерно, даже фигуристо заговорил Валерий, – я хотел бы выстроить наш обмен мнениями не на моих пожеланиях, кои, насколько я полагаю, у нас с вами одинаковы, а на обзоре сомнений в реальности чаемых нами целей. Некоторые разночтения будут проистекать не из различия позиций и принципов, а из намеренно обостряемых мною оценок ситуации.
– Отлично! – воскликнул Подлевский. – То есть мы не будем поддакивать друг другу, а, как принято говорить в известных кругах, пойдём на глубину?
– Вот-вот, совершенно верно.
– Тогда обоснуйте, пожалуйста, причины, как вы аккуратно сказали, отсутствия у вас абсолютной уверенности в успехе нашего общего дела.
– Есть несколько соображений. Во-первых, за Путиным не просматривается солидное число мощных финансово-экономических групп.
– Это почему же?
– Видите ли, в провинции народ простоватый, однако сообразительный. Ответ на ваш вопрос уже дан. И дали его не здешние изощрённые мыслители – он прилетел из-за лужи.