Немыслимый брак

Затем наступил черед миссис Клиери. Она могла прослышать о визитах Эйлин к Грэмам и расстроиться; с другой стороны, ее в равной степени мог расстроить неожиданный приход Джима. Поэтому Эйлин пришлось подготовить мать и прежде всего объяснить про домашние обстоятельства Джима, чтобы мать не подумала, будто он имеет на Эйлин какие-то виды. Клиери существовали лишь на то, что зарабатывала Эйлин, - пенсия, которую получала ее мать, была грошовой.

Жили они в маленьком домике на холме недалеко от дороги; он состоял из общей комнаты, кухни, заменявшей им столовую, и двух спален в мансарде. Миссис Клиери была хитрая старушка с комичным мягким личиком. Она была обладательницей целого ряда болезней и, будучи глуховата, подолгу жаловалась на них громким хвастливым голосом. Она твердо клала руку на колено собеседника, чтобы тот не сбежал, и вперяла в камин отсутствующий взгляд, стараясь ничего не упустить при перечислении.

– И вот тут-то, Джим, у меня начался второй приступ болей, про который я вам уже говорила, и тогда я пригласила доктора О'Маэни, и он сказал... Что сказал доктор О'Маэни про второй приступ болей, Эйлин?

– Что ты старая притворщица!
– прокричала Эйлин.

– Доктор О'Маэни?
– изумилась мать.
– Ничего подобного. Ах ты, чертенок!

У себя дома Эйлин говорила возбужденно, надсаживая голос, возражая матери, прерывая ее, поддразнивая, пока лицо у старушки не шло веселыми морщинами, она подмигивала Джиму и стонала:

– Ну разве она не чертенок, Джим? Слыхано ли, чтобы дочь так обращалась с матерью? Ручаюсь, вы так не разговариваете с вашей бедной матушкой.

– У него мать не брюзжит по целым дням!
– радостно орала Эйлин из садика.

– Брюзжит? Кто брюзжит?
– спрашивала миссис Клиери, зажмуриваясь от удовольствия, как кошка, когда ее гладят.
– Ну и ну! Ох, боюсь я ее до смерти, Джим, и язычок же у нее! И выдумывать мастерица! Это я-то брюзга!

И все-таки Джиму с Эйлин было приятно, что им есть куда зайти в дождливый вечер, когда не хочется в кино.

Большей частью они шли домой к Джиму. Миссис Грэм оказалась более ревнивой, чем мать Эйлин. Самый отдаленный намек на пренебрежение с их стороны вызывал у нее бурные слезы, но стоило им посидеть с ней полчаса, как она вставала и на цыпочках, как будто они спят, выходила из комнаты. Ее ревность была всего лишь мерилом ее великодушия.

– Послушай-ка, Джим, - сказала она однажды вечером с лукавым видом, откладывая вязанье, - а не пожениться ли вам с Эйлин?

– Пожениться?
– насмешливо переспросил Джим, поднимая голову от книжки.
– Ты, видно, хочешь от меня избавиться?

Обычно мать можно было отвлечь от любой темы, стоило начать ее поддразнивать, - она все воспринимала буквально и сердилась, хотя редко сердилась подолгу.

– За кого ты меня принимаешь!
– Она разобиделась и принялась опять за вязанье, по-детски негодуя на него за то, как он принял ее великодушное предложение. Но, разумеется, надолго ее не хватило. Через десять минут, забыв про обиду, она добавила, как бы размышляя вслух: - Такие девушки не часто встречаются.

– И где бы мы жили?
– спросил Джим с мягкой иронией.

– Вот тебе на, разве нет у тебя дома?
– Она бросила на него суровый взгляд поверх очков.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я останусь тут и буду путаться у вас под ногами?

– А-а, стало быть, ты отправишься в богадельню, а миссис Клиери переедет сюда?

– И правда, как странно все устроено на свете...
– проговорила она неопределенно, и он понял, что мать размышляет о том случайном стечении обстоятельств, которое свело их с Эйлин. Они с матерью были знакомы с положением дел, достаточно широко распространенном в Ирландии, и могли бы перечислить не меньше двадцати семей, где молодой человек или молодая девушка годами "встречались", прежде чем оказывались в состоянии пожениться, и слишком часто, бывало, к этому времени успевали постареть или устать...

– Мы об этом не думали, миссис Грэм, но все равно премного благодарны, - Джим ласково улыбнулся матери - для этого нам пришлось бы совершить двойное убийство. Либо так, либо никак.

Он знал, что при всем ее ревнивом характере уготованная им участь вызывает у матери негодование, зато миссис Клиери с веселым видом притворялась, будто считает, что они и впрямь должны быть благодарны судьбе за свое счастье.

– Вы сами знаете, как вам повезло, - говорила она.
– Вы молоды, здоровы, грех вам жаловаться. Нынче ведь со свадьбами такую горячку порют, будто банк грабят.

А вскорости быть женатыми им надоедает, и тогда - силы небесные! каких только гадостей они не говорят друг про друга.

– Значит, ты не одобряешь браков, мамочка?
– с напускным смирением спрашивала Эйлин.

– Кто сказал - не одобряю?
– подозрительно осведомлялась мать, убежденная, что "чертенок" опять готовит ей каверзу.
– Одобряй не одобряй, лучше не станет.

Главное, пользуйтесь молодостью, пока молоды, Джим, - советовала она, кладя трясущуюся руку Джиму на колено.
– Еще успеете пожить в супружестве.

Эйлин и Джим, естественно, не разделяли ее взглядов.

Во время вечерних прогулок они обычно проходили но новым районам; заглядывали в недостроенные дома с увлеченностью ребятишек, игравших там в ковбоев и индейцев; болтали с молодыми мужьями, копавшимися у себя в садиках, заваленных строительным мусором, и охотно заходили на чашку чая, приглашенные молодоженами, которых распирала гордость и радость новоиспеченных владельцев. Они не замечали ничего уродливого в этих домах и районах. Они видели только новизну всего вокруг, словно обновлялась сама жизнь: видели свежесть краски, подчеркиваемую вечерним освещением, белизну занавесок, нежную зелень молоденькой травки. Позже вечером Эйлин говорила, покачивая головой:

– По-моему, занавеси у них на больших угловых окнах не годятся, ты как думаешь?

И Джим догадывался, что мысленно она уже обставила этот дом по-своему.

В том году Джим предложил Эйлин провести отпуск вместе. Миссис Клиери это совсем не устраивало. Пострадает репутация Эйлин, в этом не может быть никакого сомнения. Миссис Клиери была всецело за то, чтобы они пользовались молодостью, пока молоды, но делали это только у нее на глазах. Джим знал, что ее волнует вовсе не доброc имя Эйлин, она опасается, как бы совместный отпуск не положил начало чему-то, что выйдет из-под ее контроля. Джим настоял на своем: они уехали на морской курорт к северу от Дублина и две недели гуляли, купались и загорали сколько душе угодно, а когда шел дождь, отправлялись в город.

На обратном пути, глядя в окно вагона на известняковые горы, он заметил:

– В другой раз в отпуск надо ехать женатыми.

А так - все равно не то.

– Ты прав, Джим, - согласилась она.
– Но что ше делать?

– А что нам мешает пожениться?
– спросил он, улыбаясь.

– Теперь?
– перепугалась она.
– А как же наша мамы?

– А как же они сейчас?
– он пожал: плечами.

– Ты хочешь сказать - пожениться и продолжать жить, как раньше?

– Почему бы и нет? Конечно, это не то, чего бы нам хотелось, но все же лучше, чем ничего.