Ненаглядная жена его светлости

– Ночь не бесконечная, – напомнила о времени миледи. – Если ты переживаешь за ребёнка, то могу успокоить – никто у тебя сына не заберёт. Минимум до первого совершеннолетия Александру нужны оба родителя. А в идеале – на всю жизнь. Больше скажу, завтра же потребую у его величества вернуть Армана домой.

– Но, – вскинулась Софья, – чем вы аргументируете такую просьбу? Я для всех сгорела. Так решил Арман. На меня покушались, поэтому он меня и спрятал! Если узнают, что я жива, то могу пострадать не только я, но и Саша.

–Придумаю, что сказать, – задумчиво произнесла вдова. – Конечно, мне пока сложно относиться к тебе иначе, чем заслуживала графиня де Вилье. Перед собой я вижу именно её, хоть она изменилась не только внешне, но и ведёт себя по-другому. Ты пока для меня нечто совершенно неизвестное. Но ради благополучия внука обещаю, что постараюсь относиться к тебе так, как заслужишь сама. И разумеется, сохраню вашу тайну, пока герцог Д’Аламос не решит, что опасность миновала. А когда король уедет, лично займусь твоим обучением. Моя невестка и мать наследника должна полностью контролировать свой дар!

Вдова отпила чай и выжидательно посмотрела на молодую герцогиню.

– Как твоё имя? Настоящее имя?

– Соня. Софья. Я... из другого мира. Там всё иначе, чем здесь, – начать оказалось сложно, но потом рассказ полился, словно сам по себе.

Возможно, свекровь применила к ней магию, возможно, Софья просто устала всё держать в себе и остро нуждалась в слушателе. Ей давно надо было перед кем-то выговориться.

Герцогиня внимательно слушала Соню, временами задавая уточняющие вопросы. Иногда кивала, поощряя невестку продолжать рассказ, хмурилась или в удивлении вскидывала бровь – точь-в-точь, как это делает Арман!

Но понять, о чём на самом деле она думает, как относится к новостям у Сони не очень получалось. Миледи умело держала покер-фейс, лишь изредка позволяя эмоциям выйти на первый план.

Выговорившись, Софья почувствовала облегчение и какое-то опустошение. С одной стороны, она освободилась от гнёта чужой вины и собственных тайн, с другой – у неё словно что-то отняли и по освободившемуся месту теперь гулял сквозняк...

– Что ж, – произнесла герцогиня после непродолжительной паузы, – как бы там ни было, теперь моя невестка именно ты, а не графиня. С той мы никогда бы не смогли ужиться... А ты не в пример разумнее. Ну, посмотрим. Со-о-фи-ия... Мне нравится это имя, я теперь тебя только так и буду звать!

– Софья, – поправила её невестка.

– Со-о-фи-ия! Так намного лучше и тебе подходит, – повторила герцогиня, и молодая женщина подумала, что свекровь также произносит её имя, как муж-объелся-груш тянул «же-е-ена-а-а».

Кровь не водица!

– Миледи, – решилась невестка, – я вам всё рассказала. Может быть, вы тоже поделитесь со мной информацией? Очень сложно, когда о себе прошлой почти ничего не знаешь, зато видишь, что у многих к тебе есть какие-нибудь претензии.

– Что именно тебя интересует?

– Расскажите мне о Сонии – какая она была, что её связывало с Арманом и вами. Почему вы так отзываетесь о графине. Кое-что мне уже известно, но хотелось бы охватить полную картину. Понять, что с моей предшественницей было не так, ведь именно мне приходится отвечать за её прегрешения!

– Справедливо, – произнесла герцогиня. – В твоей предшественнице не было ничего по-настоящему сложного или интригующего. Обычная девочка, любимая единственная дочь. Миловидная, обещающая с возрастом расцвести и стать настоящей красавицей. Граф потакал всем прихотям дитяти, и Сония привыкла по первому требованию получать всё что захочет. Надо отдать должное графу, образование его дочь получила хорошее, и если сама того хотела, то умела вести себя безупречно. Но завышенное самомнение и уверенность в собственной исключительности вкупе с безнаказанностью сыграли с ней злую шутку. Девочка решила, что ей позволено всё, в том числе и распоряжаться чужими судьбами.

Герцогиня пригубила чашку, покатала напиток на языке.

– Как только я узнала о договоре, то сразу же поехала посмотреть на девочку. Она была ужасна! Кричала на слуг, сходу нахамила мне.

–Она хамила вам? – поразилась Софья. –Герцогине?!

– Я приехала без титулов, по-простому, как дальняя родственница. Как иначе мне было увидеть истинное лицо будущей невестки? О поездке знал только мой супруг.

– Сония приняла вас за служанку?

– За дальнюю и бедную родственницу, которая приехала, чтобы выразить соболезнования. Только-только похоронили бедного графа, его очень любили, поместье погрузилось в уныние и скорбь. И я списала поведение Сонии на последствия от перенесённого горя. Девочку забирали родственники, я немного пообщалась с бароном и баронессой. Они выглядели порядочными людьми, истинными аристократами и искренне жалели осиротевшую племянницу. Собирались заботиться о ней как о своём собственном ребёнке.

– Откуда вы... Простите, – осеклась Соня.

– Я маг-менталист, да, – подтвердила её догадку герцогиня. – От меня невозможно скрыть истинные намерения, отношения, чувства. Опекуны произвели благоприятное впечатление, поэтому я успокоилась, понадеявшись, что за оставшееся до совершеннолетия время они сумеют привить подопечной хорошие манеры. К сожалению, мои надежды не сбылись.

– Вот как?

– Увы, графиня стала старше и хитрее. Внешне она вела себя почти безупречно. Но натура осталась прежней. Я приезжала к ней спустя три года, незадолго перед свадьбой Армана.

Софья задумалась – Арман говорил, что матушка покинула мир и укрылась в Обители, не смирившись со смертью младшего сына. Что-то тут не сходится: миледи не очень похожа на сломленную горем женщину, да и Обитель, видимо, не такое закрытое место, как она думала. Оказывается, послушницы могут разъезжать по миру. Или герцогиня не стала монахи...

– Засомневалась? – усмехнулась свекровь, выдернув Соню из размышлений. – Умная девочка. На самом деле всё, что я рассказала – правда. Только я не бросала сына, не запиралась в Обители и не прерывала связи с миром!

– Да?!

– Я уехала, чтобы Арману пришлось взять на себя ответственность за вдову моего бедного Анри. Иначе он так и ходил бы вокруг леди кругами, и она непременно попала бы в руки... одного скверного родственника.

– Вы специально свели Армана и леди Адель! – ахнула Соня. – Но... почему?

– Графиня де Маре – хорошая девушка. Я давно наблюдала за ней, и когда она осталась одна, поспешила выдать её за Анри. Они были прекрасной парой, хоть графиня тайно сохла по старшему брату. Но у неё хватало ума никак это не показывать.

– Но...

– Я менталист, – напомнила герцогиня. – От меня такое не скрыть. И Арман тоже с интересом поглядывал на жену брата. Но мои мальчики безупречно воспитаны, поэтому старший ничем не выдавал своего интереса. После трагедии...

Пожилая женщина перевела дыхание. И замолчала.

– Это было так несправедливо! И так скоротечно, что мы с леди Адель не успели ничего понять. Арман приезжал, поддерживал меня и вдову, но словно закаменел. Отгородился стеной, запретив себе думать о невестке. Первое время мне было ни до чего, а потом я словно очнулась: после Анри не осталось наследника, а это значит, что графство достанется новому мужу леди Адель. Сын столько труда вложил в эти земли, передать их в чужие руки?! Тогда мне пришла в голову мысль, что Арман мог бы жениться на вдове брата и получить в жёны обожающую его женщину. Плюс к этому земли рода останутся в семье.