Ненаместные

– Это верно, - немного подумав, подтвердила Ылли, - но не стоит об этом распространяться. Когда в Тьмаверст начали сгонять зверозыков со всех концов Кетта, Жабы возмутились. У них была пара очень... токсичных боевых жреческих техник. Поэтому с тех пор им официально нельзя возводить свои храмы и обучать новых жрецов-жаб.

Ылли могла не говорить, с каким треском Жабы проиграли. Жаннэй и без того несложно было это представить.

Победители не становятся самым презираемым кланом в городе.

– То есть, он действительно...

– Когда приходят проверки, хозяин говорит, что да. Кто сможет понять, насколько он древний? Даже если это и неправда, он все равно стар достаточно, чтобы обмануть чувствующего ложь, и этого хватает с лихвой.

– И как долго Песчанки сотрудничают с Жабами так тесно, что отправляют своих подростков прислуживать в их храм-кафе?

– С самого начала. Хоть и не все Песчанки, а только наш род, только Тены, - Ылли глотнула кофе, который поставил перед ней Амме, и жестом отослала его обратно на кухню, - там была история... в общем, один из выживших жабьих жрецов увидел в подростке искру дара, сходного с тем, который у Жаб считался очень почетным и позволял стать высшим жрецом или вроде того... Пошел к семье, а тот паренек оказался пятнадцатым по старшинству сыном, и жаб его просто... купил. За бесценок по тем временам. Тогда было можно... Но обращался хорошо. Научил тому, чему разрешено было учить не-жабу, и оставил прислужником. А когда мальчишка вырос и завел свою семью, оплатил ему обучение любимой профессии, поставив условие: его дочь или сын его подменят. С тех пор и повелось... Только Амме пока работает вместо моего сына, Пиит слишком маленький. Но Амме это нравится, и все добровольно. Он бы остался подольше, но дар не подходит.

– А еще у Пиита проблемы...

Что-то неуловимо изменилось в лице Ылли: чуть приподнялись уголки губ? Заблестели глаза? Что бы это ни было, Ылли просто засветилась счастьем.

– Уже нет. Поэтому для меня так важно, чтобы с Геркой и Лиль все разрешилось хорошо, понима... ешь. Хотя...
– Она вздохнула, выпрямилась, посерьезнела, - Хотя я и напала на Лиль однажды. И это первое, о чем я хотела бы тебе рассказать. У меня простенький дар - трансформация. Тут у каждого первого такой. Я просто немного пластичнее. Могу с мышиной мордой ходить, могу шестнадцатилеткой, как сейчас. Герка не знает, что это я, и Лиль тоже, и я бы не хотела...

Жаннэй задумалась. Побарабанила пальцами по столешнице, не без интереса наблюдая, как Ылли нервничает: дергает ухом, принюхивается, суетливо вертит в руках чашку.

Она, видимо, пыталась определить настроение Жаннэй по запаху. И вряд ли у нее получалось: она очень старалась, и незаметно для себя перегибалась через стол все дальше и дальше, но...

Жаннэй заговорила прежде, чем Ылли уткнулась любопытным носом ей в лоб.

– Я буду молчать, пострадавших нет. Но зачем?

– Я тогда на все было готова, чтобы сыну помочь. И нарыла информацию, что у Паштов в семейном запаснике серьги есть, которые дар блокируют. Я подумала, это может сработать, ну и начала вокруг Паштов виться, картинки семейных драгоценностей раздобыла, рассматривала их целыми днями. А потом Амме рассказал, что у него на работе девчонка отключилась перед свиданкой с Кимом из рода Паштов. Пошутил, что девчонка, похоже, без ума от котиков: котики на серьгах, котик в женихах. Я и до того знала, что Яйла Лиль своему старшему в невесты прочит, и часть драгоценностей ей подарила, но и подумать не могла, что там может быть что-то сильное. Обмороки - это ведь частая побочка для таких артефактов... Амме серьги на картинках опознал, и я решила их забрать. Ну и... наделала глупостей. Напала, в дом залезла...

– Напала сколько раз?

– Только один, первый. И дом я не поджигала! Клянусь, не было такого! Как только Пиит начал поправляться, мне это было уже не нужно, сама подумай. Я за эту парочку кому угодно глотку теперь перегрызу, ясно? Совет им да любовь, детей здоровых! Вот, смотри...

Ылли достала сумочку и начала лихорадочно там копаться. На стол были последовательно выложены ежедневник, бумажник и телефон.

Жаннэй задумчиво вертела в руках чашку с кофе. Она почти доверяла этим песчанкам, но все равно пить не спешила. Мало ли... Насколько нужно отчаяться, чтобы ради призрачной надежды попытаться ограбить незнакомую девушку? И почему она не попыталась их купить? Хотя вряд ли Яйла продала песчанке хоть что-нибудь. И вряд ли Лиль сочла бы, что вправе продавать хоть что-то из подарков Яйлы.

Ылли открыла ежедневник: вместо закладки там было фото мальчишки лет одиннадцати. Он улыбался во все зубы и казался совершенно обыкновенным.

– На тебя похож, - вежливо заметила Жаннэй.

– На отца он похож, - отмахнулась Ылли, - который нас бросил, как только узнал о проблеме. Но теперь я хотя бы знаю, как выглядит его человеческое лицо, так что какая разница, на кого именно?

Она открыла бумажник.

– А еще он может грустить: вот так. И когда ест что-то кислое, он...

– Ылли, - мягко сказала Жаннэй, - я могу тебя только поздравить, но, быть может, вернемся...

– ...а вот он в три четверти...

Жаннэй смирилась.

Просмотр фотографий Пиита во всех ракурсах отнял где-то полчаса. Амме было подошел, но, услышав, что речь идет о фотографиях, испарился, как будто его и не было. Похоже, его сестра демонстрировала их всем, до кого могла дотянуться.

Жаннэй несколько раз пыталась вернуть разговор в конструктивное русло, но Ылли даже не замечала этих попыток. Возможность показать кому-то своего сына окрыляла ее.

– И он сможет как я, работать здесь официантом!
– Вещала Ылли, - Дар у него самый-самый подходящий, и у него не будет моих трудностей...

– Дар?
– Жаннэй наконец смогла вставить свое слово, - А на кого пошел учиться тот, самый первый Тен, кстати?

– А? На артефактора, конечно, - отмахнулась Ылли, - ну так вот, о чем это я. А, так вот...

– Почему ты настояла на том, чтобы вызвать меня?
– снова перебила Жаннэй.

– Потому что это было похоже на поджог, но никто мне не верил. И второе нападение... не могла же я прийти и сказать: "так, коллеги, вот в первый раз это была я, а во второй раз кто-то еще"? Мне бы ответили, что все и так знают, что случилось: травоядный зверозык полез провожать девушку на заводские окраины, и закономерно нарвался на гопоту. Не говоря уж о том, что Лиль второе заявление писать не стала, так что документально ничего не оформлено... У меня просто не было доказательств, что второе нападение вообще было. Да я и сама в этом не уверена! Самым весомым поводом позвать человека со стороны стало то, как на меня давили, чтобы я закрыла дело. И мой прямой начальник, Мариш из рода Вако, волк; и из Псов клинья подбивали. И Салишь удостоила меня визитом... А ведь в пустыне дождь чаще идет, чем кошки с собаками объединяются. В тот момент я поняла, что даже если пойму, что стало причиной поджога, меня в лучшем случае выставят на посмешище. Тут кто-то сильный виноват. Кто-то сильный и хищный. Мне не по зубам.

Жаннэй уперлась подбородком в переплетенные пальцы.

– Ты думаешь, это Яйла?

– А кто еще? Лиль обошлась ей в огромнейшее пятно на репутации.

– Она еще не разорвала помолвку.

– И это странно, - Ылли забарабанила туфлей по полу, заерзала, - Это-то и странно! Тьмаверст слишком маленький город, и Умарс пострадал, она не может не знать... Они, конечно, скрывались, но два подростка просто не могут не спалиться так или иначе. Даже если им это и удалось, на попрыгушках была целая куча свидетелей... и Яйла все равно не разорвала помолвку? Я общалась с Яйлой в старшей школе, и знаю, что она совершенно не сентиментальна. Скорость, с которой она выбрасывает людей, которые могут навредить ее репутации - феноменальна.

Жаннэй задумалась.

– С таким же успехом, - сказала она наконец, - Яйла может ее и защищать.

– Яйла?! Смешно!
– Фыркнула Ылли.

Не то чтобы Жаннэй не доверяла Ылли. Пока все, что сказала ей эта мышка, казалось очень даже логичным. Но сложно было не заметить, насколько Ылли склонна к импульсивным и необдуманным поступкам, решениям, которые в жизни не пришли бы в голову человеку хоть сколько-нибудь рациональному.

– Кстати... почему ты решила притвориться стажером, Ылли?
– спросила Жаннэй.

– Ну, я и правда хотела кое-чему поучиться. И младшим больше доверяют. И вдруг ты бы оказалась ни на что не годной чинушей? Я бы тебе ничего тогда не рассказала! Я и Лиль сказала не болтать лишнего!

Притвориться стажером, чтобы устроить проверку, и совершенно не подумать, как легко может вскрыться настоящий возраст; уговорить младшего брата навесить на следящую-сопровождающую "пиявку", чтобы не звонить ей по телефону; пытаться украсть у подростка серьги, которые с очень малой вероятностью могут помочь сыну, всего за пару недель до события, которое скорее всего поможет...