Ненастоящий сварщик

Так уж вышло, что руководителем Причудинского отделения партии «Сильная Страна» после внеочередного выездного пленума в какой-то из городских саун стал дальний родственник супруги главного инженера нашего коммунального предприятия. Являясь женщиной расчётливой и практичной, смекнув перспективы благотворного развития и улучшения семейного благосостояния, жена нашего инженера незамедлительно восстановила родственные связи и с головой окунулась в политическую жизнь, прихватив с собой безвольного супруга и пятнадцатилетнего охламона-сына. Дальний родственник таким союзом остался весьма доволен и с удовольствием торжественно вручил всей семье партбилеты, пребывая однажды, несомненно с рабочим визитом, у них в загородной резиденции, называемой в простонародье – дача. Помимо новых членов партии, в этот день, в лице жены главного инженера, он приобрёл верного соратника и единомышленника, способного грудью, в прямом и переносном смысле, проложить дорогу куда угодно, да и заасфальтировать её, при потребности, тоже. Не откладывая дела в долгий ящик, руководитель отделения партии возложил на неё приятный груз ответственности, пропитанный, как положено, щедрыми обещаниями вознаграждения в случае положительных результатов. Задача, поставленная перед соратницей, заключалась в массовой агитации жителей своего и близлежащих домов в пользу «Сильной Страны» на приближающихся выборах. Помимо этого, ей поручалось найти кристально чистых, в моральном смысле слова, и честных во всех отношениях людей для продвижения их в ряды депутатов Законодательного собрания области, городские и сельские советы.

Как выяснилось позднее, с «кристальными» в нашем городе наблюдался острый дефицит. Те, кто давно протоптал тропинку во власть и прочно обосновался на бюджетных пастбищах, за годы присутствия в правящих кругах успели неоднократно дискредитировать свои и без того сомнительные персоны. Очевидно понимая, что терпение избирателей небезгранично и призрачные шансы быть переизбранными на третий, четвёртый и пятый сроки остаются под большим вопросом, правящая верхушка активно занялась строительством «запасных аэродромов» и подготовкой подрастающего поколения, которое было обязано прийти им на смену, безропотно продолжая начатое ими дело. Среди местного населения людей, отвечающих высоким требованиям, оставалось немного. Большинство из тех, кто не успел отметиться в своей жизни в криминальных сводках города, подхватить вредных привычек, соблюдающих все правила, в том числе и дорожного движения, вовремя оплачивающих коммунальные платежи и не блистающих фамилиями в списках должников на стендах службы судебных приставов, наотрез отказывались заниматься публичными делами. Беспощадная охота на таких людей велась всеми известными партиями, сектами и кредитными организациями мира, а причудинские уфологи били тревогу, напоминая, что именно таких людей чаще всего похищают инопланетяне.

На одном из вечерних семейных заседаний в собственной квартире, проводимых женой главного инженера в рамках предстоящей схватки за политический олимп, предстояло рассмотреть специально отобранные для этого кандидатуры. За неделю неустанного поиска, а также по результатам социологического опроса дежуривших на лавках у подъездов пенсионеров таких нашлось трое.

Девяностолетнюю Бабу Маню из третьего подъезда, на сто пять процентов соответствующую практически всем параметрам поиска, временно отложили в сторону, справедливо опасаясь не только за её, но и за здоровье окружающих. С возражениями выступил охламон-сын, напомнив, как прошлой зимой пенсионерка, сколотив шайку таких же, как она, безбашенных пенсионеров-стариков-разбойников, ежедневно участвовала в освобождении автомобилей соседей из снежного плена на нечищеных дворовых территориях. Сей факт подтверждал наличие у Бабы Мани выдающихся организаторских способностей, так необходимых настоящему руководителю. Вместе с отпрыском за пенсионерку кротко заступился главный инженер, благодарно вспоминая, как она с боевыми подругами отбила его у хулиганов, пожелавших узнать, сколько показывает времени его позолоченный хронометр. Ловко управляясь с клюками по технике известного китайского мастера Си Буханя, старушки умудрились не только нанести сокрушительный урон чужакам, но и на протяжении получаса преследовать отступающих до границ своего микрорайона. Этот поступок характеризовал Бабу Маню как человека справедливого, настойчивого и решительного. Однако под суровым взглядом своей супруги инженер свои возражения небрежно скомкал и запихал в укромное место. Отложив анкету Бабы Мани в сторону, собравшиеся перешли к следующему кандидату.

Кандидат номер два, под кодовым псевдонимом «Девочка Катя», проживал в соседнем доме. Девочке Кате на тот момент шёл неумолимый бальзаковский тридцать пятый год. Трудилась она в архиве пенсионного фонда области и выглядела, к сожалению, так же, как и материалы с полок её архива. Семьи у Кати не было, жила она с серым флегматичным котом, полумёртвыми рыбками и неадекватной собачкой, пребывающей всегда в хорошем настроении, даже после того, как её однажды переехала машина. Несмотря на наличие своих домашних питомцев, Девочку Катю постоянно накрывала волна нечеловеческой любви к животным, периодически выплёскиваясь на улицу, где она самоотверженно и ежедневно подкармливала ворон, мышей, бродячих кошек и собак, которые в её отсутствие, строго соблюдая законы Дарвина, нормально питались друг другом сами. Жила Катя скрытно, но, здороваясь со всеми и улыбаясь при встрече, заслужила репутацию хорошего человека.

Прервал доклад охламон-сын, заметив, что у представленного кандидата, как он успел обратить внимание в летний период, отсутствуют ярко выраженные женские половые признаки, другими словами – сиськи, что может в дальнейшем негативно повлиять на решение мужской части электората. Ответом на его замечание послужил короткий, но сильный подзатыльник, любезно предоставленный мамой, по совместительству председателем собрания, после чего, по инерции ударившись лбом об кухонный стол, подросток, собрав к переносице блуждающие по орбитам глаза, увлечённо принялся рассматривать радужные круги, весело замелькавшие перед носом.

Третьим, кому посчастливилось быть избранным на выдающуюся роль будущего слуги народа, оказался Нафанаил Соломонович Псивунен, преподаватель истории двадцать четвёртой причудинской школы для особо одарённых обеспеченными родителями детей. С фотографии, сделанной исподтишка фотоаппаратом-мыльницей, смотрел грустный лысеющий мужичок средних лет в пункте приёма цветных металлов, в момент превращения алюминиевых банок в наличность.

– Что-то, как-то… – начал было главный инженер, но ушёл на длительную паузу. – М-м-м, да…

– Сама знаю! – резко выкрикнула жена, но, моментально собравшись, уже более спокойно добавила: – Зато человек хороший! Может, уже ты кого-то предложишь?

– Осетин по национальности, – читал вслух из собранного досье на учителя охламон-сын, ловко избегая очередной заботливой материнской оплеухи.

Главный инженер погрузился в глубокие раздумья, тщетно перебирая в уме всех своих знакомых и коллег. Вдруг его лицо просияло. Он покраснел, разулыбался и торжественно объявил:

– Есть!

– Час назад ели! – отрезала погруженная в тягостные мысли жена и мрачно посмотрела на ликовавшего супруга.

– Есть у нас такой человек! – продолжал инженер. – Сварщик Валера, очень хороший парень!

– Сколько ему лет? – заинтересовалась супруга.

– Вроде двадцать восемь, – пожал плечами главный инженер. – Утром уточню в отделе кадров!

– Женат?

– Вроде нет.

– Гомосексуалист?

– Не замечен!

– Наркоман, пьёт?

– Я его пьяным не видел никогда! – утвердительно ответил инженер.

– Так! – подытожила супруга и, ткнув пальцем в мужа, строго напутствовала: – С тебя, дорогой, завтра полное досье. Кто, что, как и с кем. Да, и характеристику с места работы! С фотографией!

Так на одной из городских кухонь решилась моя судьба.

Утром следующего дня, придя на участок, я с удивлением заметил изменения, произошедшие за ночь с одним из моих коллег. Целый день главный инженер с периодичностью в десять минут забегал в нашу бытовку с какими-то нелепыми вопросами, при этом пристально смотрел на меня, улыбался и даже пытался подмигивать. Это поведение не осталось незамеченным внимательным бригадиром. С тяжёлым вздохом, затушив папиросу об дно консервной банки, служившей теперь пепельницей, Палыч, хитро прищурившись, повернулся ко мне и лукаво спросил:

– Ну, рассказывай, голубь, что у вас с инженером?

– В каком смысле? – оторопел я, откладывая в сторону инвертор, который тщетно, но тщательно пытался отчистить от грязи.

– В педерастическом! – язвительно сказал бригадир, собрал к переносице брови, что придало ему вид грозного наставника, и добавил: – Я такого на нашем участке не потерплю! Мне этих двух педиков хватает!

С этими словами он злобно зыркнул испепеляющим всё живое взглядом на сантехника Жору и его прижавшегося в немом ужасе к шкафам для сменной одежды Аскольда.

– Палыч, ты чего? – капризно обиделся сантехник с непонимающим видом и глазами, полными слёз, взирая на бригадира.

– Бригадир, ты совсем? – обиделся я и, подойдя к Палычу, приподнялего за грудки одной рукой на траекторию своих глаз, собираясь с размаху с помощью кулака разместитьего нос с глазами внутри его же черепной коробки.

– Э! Мужики! – заорал мастер на все руки Лёха и повис на моём кулаке, что в принципе не помешало бы мне осуществить задуманное.

Я бросил быстрый взгляд на Палыча. Выражение лица бригадира произвело на меня охлаждающий эффект. Висящее на вытянутой руке тельце скрючилось в нелепой позе и безвольно подёргивалось, а на лице застыла маска ужаса. Рот, перекошенный немым криком, слегка подёргивал губами, а взгляду мог бы позавидовать котяра изамериканского мультика про зелёного огра с болота. Я отпустил Палыча, сел за стол и прокомментировал ситуацию: