Ненастоящий сварщик
Шрифт:
– Что вылупился! – произнесло существо непонятного пола, раскладывая из женской сумки приспособления для стрижки.
– А как вас зовут? – попытался что-то понять я.
– Какая тебе разница! – сухо ответило нечто и тут же принялось кокетничать. – Допустим, Андрэ, а тебя?
– Андрей? – не понял я.
– Андрэ! – обиделся стилист. – Что непонятного?
«К такому имени необходима и фамилия соответствующая, испанская, например Пидерэ», – мрачно подумал я и, слепив суровое выражение лица, отвернулся к зеркалу.
Закончив приготовления, Андрэ обратился к сотрудникам штаба:
– Этого как стричь будем?
– Налысо! – моментально предложила Машка и, заржав, как молодая кобыла, надула
– Лысый у вас уже есть, впрочем, как и волосатый. Седой, кстати, есть тоже! – строго заметил Андрэ и спросил: – Этот тоже из народа? Может, его в рыжий покрасим?
Я подарил ему убийственный взгляд, и под хруст костяшек сжимающихся кулаков он стушевался и решил больше не проявлять инициативу.
Через час куратор, наблюдавший за происходящим из дверей своего кабинета, заметил, что вот теперь я стал похож на человека. Понятие «человек», видимо, у всех было разное. Из зеркала на меня смотрел милашка-ботаник с зализанной причёской с пробором, пробегающим по левой стороне головы в сторону макушки. А если ещё добавить к этому мои пухленькие щёки и растерянный от увиденного в зеркале взгляд, то создавалось впечатление, что я только что прибыл сюда прямо с детсадовского утренника.
– Пойдёт! – кивнул головой Косяковский и добавил, обращаясь к женоподобному Андрэ: – Спасибо! Ты свободен. Зайдив бухгалтерию.
Услышав знакомое слово, бухгалтер Ивонна Андреевна, с интересом наблюдавшая за моим перевоплощением, быстрой утиной походкой поспешила к рабочему месту, куда и последовал надменный стилист, вульгарно покачивая бёдрами.
Через час двадцать, когда в воздухе окончательно растворился аромат, производимый пафосным цирюльником, в штаб припёрся не менее надменный и наглый фотограф.
Распихав насильно всем сотрудникам свои визитные карточки, он настоятельно принялся склонять находившуюся в приступе «собачьей радости» Машку к индивидуальной фотосессии, предлагая ей поучаствовать в съёмках в стиле «ню» у себя в студии поздно вечером. Получив Машкино безоговорочное согласие, он тут же выбрал цель в виде Леночки и пошёл на второй заход, но был немедленно сбит суровым взглядом Ивана Ивановича, в прошлом майора войск противовоздушной обороны.
– Так! – пытаясь сгладить неловкую ситуацию, он быстро по-малаховски затараторил. – Где снимаем, как снимаем, кого снимаем?
– Снимать ты у гостиницы будешь! – строго заметил Косяковский и потребовал немедленно приступить к работе.
Фотограф, как и стилист, поначалу мне не понравилсятоже, и не только мне одному. Начальник штаба, памятуя недавний налёт на дочку, не сводил с него пристальных глаз, наверное, представляя во всех красках, как, кряхтя, будет заталкивать своими жилистыми руками дорогущий фотоаппарат «Никон» ему прямо в сакральную пещеру.
– Нам нужно пару снимковза столом, ещё несколько общим планом на зелёном фоне, на улице, в парке и хотелось бы на рабочем месте! – отодвинул меня в сторону Пётр Константинович и строго предупредил: – И безо всяких свадебных дел!
– Да как вы можете! Я – профессионал! – разозлился фотограф.
– Ага, профессионал! – вставилмрачное слово начальник штаба Иван Иванович. – Мы тут уже оценили твою работу с кандидатом Юрием Липшицем.
– Это было предложение его супруги! – продолжал отпираться фотограф.
– Ну да, – издевался Хрусь-старший. – Стоять на руке у жены или перед ней на колене, прятаться за берёзами и запускать в небо голубей.
– Хватит! – прервал куратор. – Надеюсь, ничего такого больше не повторится!
В офисе фотографировались молча.
На самом деле, как я позднее понял весь этот процесс и что впоследствии подтвердила суровая практика жизни, для любого кандидата в предвыборной
гонке необходимы всего три снимка. Первый, самый важный и главный – на рабочем месте. Тут нужно восседать за столом со сцепленными в замок руками или держать ими какой-нибудь необходимый предмет, например авторучку или очки. При этом выражение лица должно изображать глубокую озабоченность, и желательно о судьбах Родины. Особым писком служит правильная непрочитанная газета или книжка из серии «Сборник указов президента» с торчащими из неё разноцветными закладками. Такие фотографии не дают избирателю сомневаться, что перед ними человек умный, грамотный и образованный и всегда в курсе происходящего. Главное, чтоб реквизит на фотоснимке случайно не оказался в перевёрнутом виде, впрочем, это уже задача фотографа.Вторая фотография должна подчёркивать открытость и дружелюбие, когда кандидат стоит в рубашке, а пиджак свисает на скрюченном пальце, на плече за его спиной. Как объяснил фотограф, для такого изображения очень важно положение головы в пространстве. Взгляд, направленный вдаль, характеризует избираемого как человека целеустремленного и дальновидного, а лицо, украшенное зловещей улыбкой и обращённое кзрителям, как бы намекает, что перед вами парень компанейский и свой в половую доску! Ну и наконец, в арсенале любого политика обязательно должна быть фотография, где он запечатлён в действии или в окружении избирателей. В своё время этим отличился вождь мирового пролетариата, а так же главный фашист планеты и многие другие, чьи нетленные жесты и поступки повторяют всевозможные публичные клоуны до сих пор. В моём случае это была фотография, где я в настоящей русской косоворотке стоял с группой специально надрессированных пенсионеров и жестом показывал, что всё у нас хорошо. Всю эту нехитрую премудрость, впоследствии положеннуюв свою жизненную копилку, я приобрёл от фотографа благодаря его пояснениям.
– А зачем на зелёном фоне? – в процессе фотосессии спросил я. – Это же не флаг нашей партии?
– Дизайнеры из рекламного агентства настоятельно требуют, чтобы было легче обрабатывать изображение и подставлять разный фон сзади, например родные просторы или ваш завод, – сказал начавший отходить от обиды фотограф.
– Какой завод? – смутился я.
– Кстати, о заводе! – вдруг вспомнил Пётр Константинович. – Надо бы подчеркнуть, кто ты, Валерий, по профессии. У тебя есть эти, ну как они там называются? А! Профессиональные инструменты?
– Нет, – признался я. – Они на работе остались.
– И наверняка все грязные! – сморщился фотограф.
Куратор немедленно вызвал водителя, сунул ему в руки пачку денег и приказал съездить в строительный магазин и приобрести набор начинающего сварщика.
С задачей водитель справился на три с плюсом. Попав в магазине в дружеские объятья талантливого продавца-консультанта, он умудрился приобрести самый дорогой сварочный инвертор, самые толстые электроды, которые явно к аппарату не подходили, и сварочную маску «хамелеон» с автоматическим затемнением. Он бы купил ещё чего-нибудь, но денежные средства предательски закончились.
– Ну и нахренавсё это? – пробурчал я, критически осматривая покупки. – Аппарат не нужен такой, маску тоже можно было взять простую, не работать же! А вот перчатки не купил зря! Они для сварщика не менее важны, чем маска! Это как презервативы для бабника!
За моей спиной начальник штаба показал водителю кулак.
– Ничего, – успокоил, наверное, самого себя куратор. – Аппарат пригодится!
Фотосессия продолжилась. К десяти часам вечера, когда все устали, фотограф начал ныть, что у него дома некормленые рыбки, кошки, дети, жена и хомячок. Услышавшая это Машка, ожидавшая, когда тот закончит со мной и займётся ей, затрясла нижней губой в готовности разразиться крокодильими слезами.