Ненасытный

Красные глаза обратились на дверь в гостиную. Мина, заметив это, сгребла его за рубашку и посадила рядом с собой на кровать.

— Ты же знаешь, я не могу уйти, — сказал Лучан, не спуская глаз с двери.

— Почему не можешь? Прекрасно можешь, — заявила Мина, не отпуская его.

Он перевел взгляд на нее — красный огонь, к счастью, горел уже не так ярко.

— Ты знаешь почему, Мина.

О чем это он? Неужели… да нет, он никак не мог…

— Не могу, потому что люблю тебя. — Он взял ее руки в свои. — В письме я сказал, что ты убила дракона.

Лучан Антонеску признался, что любит ее?

Всего несколько часов назад это сделало бы ее счастливейшей в мире девушкой, но теперь…

Теперь она знает, что он не просто Лучан Антонеску, профессор восточноевропейской истории, а еще и князь тьмы.

— Но ты что-то скрываешь от меня, Мина, — продолжал он тем же низким, прерывистым голосом, держа ее за руки. — Я говорю не о палатинце в твоей гостиной, а о том, что почувствовал с первой же нашей встречи. О том, что ты скрываешь от всех.

— Скрываю? — Отлично зная, что он имеет в виду, она лгала по привычке.

— Да. — Его руки легли ей на плечи. — Я знаю, что напрасно тебя обманывал — с кем с кем, а с тобой это никогда не прошло бы. Я делал это, боясь тебя напугать, но до определенного предела вел себя честно, а вот ты честной со мной не была. В тебе что-то есть. С тех самых пор, как мы были вместе, я…

— Что? — Мина знала, что пошла на громадный риск, впустив его в свою комнату… не говоря уж о своем сердце. В любой момент сюда может ворваться Аларик, а с ним и Джон. Если случится худшее, вся вина падет на нее.

Впуская его к себе, она делает фактически то же самое, чем он все эти годы занимался вместе с отцом и братом. Совершает убийство.

Что она себе думает?

— После нашего расставания вчера утром со мной творятся странные вещи. Мне кажется, что я знаю, как умрет каждый человек, с которым я контактирую. Нет, не с моей помощью, что бы ты обо мне ни думала. Совсем по-другому.

Впервые, сколько она себя помнила, Мина не нашлась что сказать.

— Уверен, что человек у тебя в гостиной расписал меня весьма яркими красками. Возможно, часть этого даже и правда — я очень долго был тем, что я есть. Но такого, — Лучан с трудом подбирал слова, — я никогда еще не испытывал. До того, как… до нашей близости. Не скажешь ли, что со мной происходит? По-моему, это как-то связано с твоей тайной, которую ты так ревниво оберегаешь. Которая мешает мне читать твои мысли как следует. Которая роднит тебя с Жанной д’Арк, слышавшей голоса. Мне кажется, я теперь тоже их слышу.

Мина испустила долгий дрожащий вздох. В гостиной со скрежетом разбивались машины — «Форсаж» близился к апогею.

— Да, причина во мне. Думаю, это пройдет после следующей кормежки.

Он не слишком нежно сжал ее плечи.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все дело в моей крови. Ты выпил не очень много, так что надолго это не должно затянуться. Впредь будешь поосторожнее: каждый в конце концов есть то, что он ест.

Глава сорок третья

2.00, 17 апреля, суббота.

Парк-авеню 910, кв. 11В.

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.

Лучан смотрел на ее лицо, похожее на бледную решительную луну.

Интересно, что она видит на его лице? Шок?

— Ты знаешь, — он хотел удостовериться, что правильно ее понял, — как кто умрет?

— Не совсем так. К тебе, скажем, это не относится, поскольку ты уже умер.

Он все так же крепко сжимал ее плечи.

— Вот почему ты должен уйти, — сказала Мина со своей хрипотцой. — Я знаю, как умрут ватиканский гвардеец и Джон: их убьешь ты.

На имени брата ее голос дрогнул.

Лучану показалось, что гром, раскатившийся в эту секунду, грянул не в небе, а в нем. Он замотал головой, стряхивая с себя слова Мины, как оставшиеся на волосах дождевые капли.

— Нет, Мина. Это неправда. Я уже несколько веков не убивал ни одного человека и никогда бы не тронул твоего брата. Как и любого, кто тебе дорог.

Несмотря на темноту, он видел слезы в уголках ее глаз — они сверкали, как бриллианты.

— Их убьешь ты, — повторила она.

Его сердце, которое он давно считал умершим вместе с душой, возвращалось к жизни.

— Мина… твои видения не всегда сбываются, верно? — Он вспомнил парня, у которого отобрал ключи этим вечером.

— Если я предупреждаю человека и он принимает меры, то нет. — Она вытерла глаза тыльной стороной ладони. — Но ты вампир, Лучан, и не просто вампир. Говорят, ты их предводитель, князь тьмы. Думаешь, я поверю, что ты ничего им не сделаешь? Даже если они нападут? Они-то прямо рвутся тебя убить, и у Аларика Вульфа меч здоровущий…

Он отпустил ее плечи, прижал к себе, прильнул щекой к ее волосам.

— Ш-ш-ш. Ты видела лишь одно из возможных будущих.

— Чтобы оно не сбылось, нужно предпринять что-то, — сказала она, отталкивая его. — Главное, чтобы ты отсюда ушел. Эмила и Мэри Лу тоже с собой захвати, не то палатинец и до них доберется. Я стараюсь не быть предубежденной против… таких, как ты. Видит Бог, я сама натерпелась от предрассудков в качестве вестницы смерти. Но тебя называют князем тьмы — это предполагает, что ты несешь в себе зло и доверять тебе не…

— Нет во мне зла! — процедил он и поправился: — Больше нет.

— И покровителем всякой нечисти, — не уступала Мина. — Согласись, что ничего хорошего в этом нет.

— Вряд ли палатинцы могут быть беспристрастными на мой счет. Став князем, я неустанно работал, чтобы дать моему народу новое, просвещенное будущее. Старался соблюдать и наши интересы, и человеческие.

— Я видела фотографию палатинца, у которого съели половину лица. Аларик, — Мина кивнула на стену гостиной, — сказал, что это работа вампиров.

Лучан ссутулился. Аларик. Аларик Вульф. Он не скрывал больше, как потрясли его все эти откровения.

— Да. Я слышал о нем. И о его напарнике тоже. Они вступили в бой с Дракулами.

— С теми самыми Дракулами, — Мина с отвращением произнесла это слово, — которые напали на нас у собора Святого Георгия?

— Не на нас, на меня. Им нужен был только я, тебе ничего не грозило.

Мина ответила на это невеселым смешком.

— Когда я был рядом, во всяком случае, — уточнил он.