#НенавистьЛюбовь

Мои глаза все это время были открыты. И я видела, как Клоун проходит мимо нас, останавливается, оглядывается и смотрит – с такой болезненной яростью, что мне стало не по себе.

«Не делай этого», – говорили его глаза.

«Пошел к черту», – отвечали мои.

Едва только захлопнулась тяжелая подъездная дверь, как я моментально отстранилась от Влада.

– Дарья, – прошептал он и снова потянулся ко мне, коснулся прохладными пальцами моей шеи. Но я помотала головой, неосознанно коснувшись костяшками губ.

– Ты меня с ума сводишь, – признался Савицкий.

Эти слова должны были вскружить мне голову, но почему-то напугали. За такие слова нужно нести ответственность. А я не хотела делать этого.

– Мне пора домой, – сказала я, потому что не хотела продолжать этот поцелуй. То ли из-за появления Матвеева, который вздумал вмешиваться в мою жизнь тогда, когда ему этого хотелось, то ли из-за собственной глупости.

– Я что-то сделал не так? – спросил Влад, сам отходя от меня на пару шагов и скрещивая руки на груди.

– Нет, – покачала я головой. – Просто я немного устала.

– Просто ты увидела его. – Влад оказался куда более внимательным, чем я думала. Он все-таки видел Матвеева.

А может быть, попросил поцеловать его, потому что видел.

– Мне стало неприятно, что он снова рядом, – устало ответила я. И, глядя в темное небо, на котором не было ни одной звезды, попыталась объяснить: – Видя этого человека, я вновь и вновь начинаю чувствовать себя обманутой. Вновь и вновь. Это мерзкое чувство, Влад. Раз за разом я чувствую себя грязной. Из-за того что так глупо доверилась ему. Из-за того что решила, что могу быть счастливой. Знаешь, буду честна – я хотела любви и думала, что она станет моим солнцем. Согреет сердце. Но она не согрела – она попыталась сжечь его. И мне до сих пор больно, понимаешь? Когда ты говоришь, что без ума, мне становится страшно. Я не хочу обжечься вновь. Понимаешь?

– Понимаю, – тихо ответил Влад. – Я все понимаю. Но есть другие люди. Не такие, как он. Знаешь, Дарья, светить может не только солнце, но и луна. И даже если ее свет не так ярок, он никогда не оставит ожог.

Я слабо улыбнулась, понимая, куда он клонит.

– Хочешь стать моей луной? – полушутливо спросила я.

– Как знать, – коротко рассмеялся Влад.

– Любовь – это Вселенная, – я зачем-то сказала ему то, что никому не говорила.

– Тогда я хочу стать твоей Вселенной.

В его тихом голосе была уверенность. И я поверила ему.

– Мы можем просто попробовать, – продолжал Влад. – Если не получится – я не буду удерживать тебя.

– Попробовать?.. – я даже не знала, что ответить ему.

– У меня есть идея, – вдруг улыбнулся он. – Сюрприз.

– Какой?

– Секрет. Узнаешь чуть позднее. А теперь иди домой.

– Эй, что за идея? – стало интересно мне. Савицкий точно знал, как можно разжечь любопытство.

– Узнаешь позднее, Дарья. – Влад снова подошел ко мне и положил руки на плечи. – Я хочу, чтобы ты думала обо мне, – прошептал он мне на ухо.

Мне действительно пришлось пойти домой, так ничего и не узнав. Цель Савицкого заставить меня думать о нем была достигнута. Кроме того, из головы не выходили его слова про Каролину и про то, как она добивалась Даню. Я снова и снова вспоминала о том, что она отваживала от Матвеева девчонок. О том, что с телефона одной она даже удалила сообщение, в котором Клоун кому-то признавался в любви.

В моей голове вдруг все медленно начало вставать на свои места.

Когда мы еще «встречались», Матвеев говорил, что присылал мне какое-то сообщение, в котором то ли предлагал встречаться, то ли что-то говорил о чувствах. И по его словам я просто его послала и отправила блюющий смайл. Хотя ничего подобного я совершенно не помню. Но ведь в какой-то из тех дней ко мне приходила Каролина. Может быть, она удалила сообщение, адресованное… мне? Не может быть. Глупо же.

Однако я никак не могла успокоиться и полезла в шкаф, нашла коробку со старыми блокнотами и исписанными ежедневниками и, вывалив все на пол, отыскала пыльный дневник, который пыталась вести в восьмом и девятом классе. Сначала я аккуратно записывала все события, что происходили со мной за день, затем стала описывать только важные события. Про Каролину я тоже, кажется, писала.

Я сидела прямо на полу и листала дневник с округлым почерком прилежной девочки, который во время учебы в университете превратился непонятно во что.

Где же это, где?..

1.33

День рождения Ленки, поход в парк с Ведьмой, ссора родителей, вечеринка у одноклассницы Тани… А вот и оно! Я впилась глазами в строчки:

«Сегодня ко мне заявилась К.С. Все говорят, что она милая, но меня раздражает. Слишком сладкая. Я извинилась за платье. К.С. попросила разрешение на то, чтобы встречаться с Д.М. Дура какая-то, если честно. А еще она мне сказала, что для Д.М. я всего лишь младшая сестренка. И сок не допила. После того как она ушла, я написала сообщение Д.М., сказала, что он меня бесит. Послала смайл, который напоминает его. Д.М. ответил, что А.С. не жить. Причем тут А.С., если идиот – Д.М.? Эта тайна навсегда останется в глубинах моей бедной души…»

На это запись закончилась. И я закрыла дневник, пытаясь вспомнить события того дня.

К.С., должно быть, Каролина Серебрякова, Д.М. – Даня Матвеев, А.С. – Артем Стоцкий.

Скорее всего, в этот день Каролина и удалила сообщение Матвеева, о котором он говорил. Я ходила на кухню, чтобы принести сок, и в это время она легко могла взять мой телефон. Если это действительно так, то после ухода Серебряковой Клоун получил от меня сообщение, в котором я написала, что он меня бесит. И он принял это за отказ. А потому окончательно решил перестать обращать на меня внимание.

Черт, это не может быть правдой. Глупо-то как все! И так по-детски. Но… Но если представить, что Каролина не удаляла то сообщение, а я приняла чувства Матвеева и стала с ним встречаться, то что бы было с нами сейчас? Мы по-прежнему были бы вместе? Или жизнь развела бы нас в разные стороны?

Я не могла найти ответы на эти вопросы. Но одно знала точно – Серебрякова не имела права так поступать.

И Влад, и Даня, и Каролина не выходил у меня из головы, и тогда, когда все уже спали, я надела наушники, врубила музыку и танцевала в темноте, босыми ногами ступая на полосы лунного света, падающего из окна на пол, и пытаясь поймать лунные лучи руками.

Я засыпала с мыслью о том, что лунный свет не оставит ожога, но и согреть тоже не сможет. В сегодняшнем сне я лежала в ромашковом поле, раскинув руки и ноги, и смотрела вверх, на сапфировое небо и на тонкий полумесяц, с которого срывались искры света.

Утром я проснулась до звона будильника из-за громких голосов родителей – они спорили из-за предстоящего отпуска. Мама, как всегда, решила набрать на море кучу всего, а папа считал, что они вполне могут обойтись минимальным количеством вещей.