#НенавистьЛюбовь

– Ничего необычного? – озадачилась я. – Вы хотите…

– «Ты», – любезно напомнил Стас.

– …чтобы я с ним в загс поехала? В платье? Серьезно?

– Тебе подберут красивое, – пообещал Стас.

– Но… – растерялась я. – Это как-то неправильно. Да и замуж я за него не хочу.

– Это понарошку.

– Даже понарошку.

– Можно подумать, я на тебе жениться хочу, – фыркнул Даня.

– Ах, да, у тебя же Каролина в истерику впадет, – рассердилась я. Упоминание Серебряковой его, кажется, задело.

– Дарья, разрешите захлопнуться вашему рту, – попросил Матвеев безукоризненно вежливым тоном.

– Не разрешаю.

– Настаиваю.

– Настаивай себе голову в формальдегиде.

Стас весело расхохотался и пару раз хлопнул в ладони.

– А вы парочка с огнем. Отличный выбор, Данька. Хорошо, что я доверил тебе найти девочку. Между вами искрит. А такое никто не сыграет.

– Но я, правда, не готова к такому! – возмутилась я.

– Да никто вас официально оформлять не станет, успокойся, – отмахнулся Стас. – Сказал же – договорюсь обо всем. А вы сыграете жениха и невесту. Вот и все. Через неделю Люциферовы прикатят в город, покрасуетесь под ручку перед ними, может быть, пригласите в гости. Ничего сложного, никакого риска. Они – зрители, а вы – актеры. Представьте, что это просто театр.

– Театр абсурда, – проворчала я.

– Ты не согласна? – внимательно посмотрел на меня Стас.

Я думала лишь секунду. Даня помог мне, и теперь я помогу ему.

– Согласна, – громко сказала я. – Что и где подписывать?

– Отлично! – воссиял Стас и глянул на капкейки. – И все-таки нужно принести другие сладости. Светочка, принеси другой десерт, – снова нажал он на кнопку селектора.

Мы действительно прочитали и подписали договор, в котором обязались хранить в конфиденциальности не только свою деятельность, но и полученную от Стаса информацию. А Даня почти сразу получил на карту обещанную сумму.

Меня обуревали двойственные чувства: с одной стороны, стало спокойнее – есть деньги для того, чтобы заплатить Савицкому. С другой – предложение Стаса было столь необычным, что я ужасно нервничала, до конца еще не веря в происходящее.

Матвеев, кажется, тоже плохо осознавал, на что мы подписались. Однако он, как и всегда, старался держаться уверенно.

Офис Стаса мы покинули полные впечатлений. Он обещал выйти с нами на связь уже завтра утром и предупредил, что мы должны быть наготове. А еще вручил целое досье на своего брата и на самого себя – на всякий случай.

– А он милый, – заметила я уже в лифте, когда мы неслись вниз, стоя плечом к плечу.

– Не обольщайся, Даш, – сказал Матвеев. – Он милый, пока ему выгодно. Стас всем известен своей жесткой хваткой. Из тех, кто мягко стелет, да жестко спать.

– Ой, ты уже поговорками заговорил, – снова умилилась моя внутренняя бабушка.

– С тобой, Дашка, и соловьем запоешь, – притворно вздохнул Даня.

– Главное, дятлом не застучи, – отозвалась я. – Мне свою голову жалко.

– Потому что она дубовая? – невинно поинтересовался он.

Я толкнула его локтем в бок – как и раньше, совершенно на автомате. Забыв, что вроде бы как сейчас мы – посторонние люди. А Данька только улыбнулся мне.

И где, спрашивается, моя ненависть? Почему рядом с ним она истончается, как облако на ветру?

Я замолчала. Он – тоже. Мы оба остались наедине со своими мыслями.

– С ума сойти, – честно сказала я уже в машине – Стас велел отвезти нас обратно.

– Лучше не сходи, – любезно посоветовал Матвеев. – Ты нужна мне нормальной.

– Я не верю. Это все странно, неправдоподобно. Так не бывает, – глянула я на него снизу вверх. – Понимаешь?

– Я понимаю, что сотрудничество со Стасом для нас важно, Даш. Спасибо, что согласилась помочь.

И Даня сжал мою ладонь, заставив коротко выдохнуть от неожиданности.

– Ничего не бойся, Даш, – зачем-то сказал мне он. – Савицкий – это ерунда.

А я вдруг подумала, что любовь кажется ненавистью, когда отчаянно больно.

1.51

Всю оставшуюся дорогу я смотрела в окно, на проносящиеся мимо безликие дома, спешащих куда-то людей и желто-красные деревья – осень в этом году была поздней и нарядной,

Остаток этого дня мы провели раздельно. Даня куда-то уехал, а я закрылась в квартире и делала домашнее задание на понедельник и вторник, чтобы разгрузить воскресенье. Когда стало темнеть и в каждый угол пробрались изломанные тени, мне снова стало не по себе: я опасалась каждого шороха, а когда вдруг раздался стук, вздрогнула всем телом – на мгновение мне показалось, что в дверь кто-то ломится, хотя на самом деле стучали соседи – наверное, прибивали что-то к стене. Темнота на улице становилась гуще, безмолвные тени – чернее, а Дани все не было. Об этом я обмолвилась в чате, и в результате ко мне неожиданно приехали девчонки. Сначала приехать хотела Сашка, но следом за ней подтянулись и Самира с Полиной. Последней явно было не по себе – подруга чувствовала себя виноватой и не хотела ехать, думая, что я злюсь и не хочу ее видеть, но Самира с Сашкой заставили ее, решив, что нам обязательно нужно поговорить.

Когда Полина опять попыталась объяснить мне свой поступок, то расплакалась.

– Прости, прости, пожалуйста, Даш, – повторяла она, и прямые пшеничные волосы закрывали ее опущенное лицо. – Я действительно не хотела.

Честно говоря, я на нее злилась – было обидно, что Полинка за моей спиной провернула подобное, поддавшись уговорам Савицкого. Я сказала ей все, что думаю по этому поводу – что злюсь, что мне обидно, что это стало для меня настоящим шоком. Однако в конце я добавила:

– Но я не хочу, чтобы из-за этого урода у меня больше не было тебя. Правда. Не хочу терять друга, – вздохнула я, чувствуя, как у самой на глаза наворачиваются слезы. Вспомнились все три года нашей дружбы: как мы вместе онгоингом смотрели аниме на первом курсе и постоянно его обсуждали, как вместе проходили практику на втором, как на третьем я заболела, и Полина написала за меня половину курсовой, потому что сроки поджимали, а у меня была температура. Как вдвоем мы ездили в языковую школу в Великобританию и вдвоем убегали от полицейского, когда перешли дорогу в неположенном месте. Как все вместе отмечали завершение каждой сессии – обязательно в любимом баре «Гараж», сидя за «нашим» столиком в углу.

Я все это помнила.

И она помнила.

И Сашка с Самирой помнили.

В конце концов мы с Полиной обнялись. Самира шмыгнула носом, а Сашка с воплями достала из рюкзака бутылку «Мартини».

– Будем пить за примирение! – объявила она. Я едва не сказала, что пить еще можно за мою будущую «свадьбу», но сдержала себя – вспомнила о договоре со Стасом.

Мы пили «Мартини», смешивая его с соком, включили музыку и танцевали до самого возвращения Дани.

– Да тут вечеринка, – усмехнулся он, заходя в гостиную.

Его появление очень обрадовало девчонок.

– Матвеев! Ты наш герой! – повисла у него на шее Сашка. Дане с трудом удалось ее отпихнуть. Но он тут же попал в капкан рук Самиры – она взяла его лицо в ладони и так сжала щеки, что губы у него сделались «уточкой».

– Я была та-а-ак неправа! – заявила она голосом человека, который влил себя как минимум литр чего-то весьма бодрящего, хотя на самом деле Самира выпила лишь три бокала коктейля. Пьянела она всегда быстро, ибо алкоголь пила крайне редко. – Ты та-а-акой милаш! Спас нашу Дашеньку! Нашу крошку…