Ненавижу, потому что люблю

— Не только присутствовать, я участвовать собираюсь.

— Повторюсь, не желательно, в случае чего, круглую сумму придётся заплатить, чтобы проблем не возникло.

— Плевать, — сказал я и отключился.

Опять набрал начальника безопасности.

— Ещё будут указания? — отозвался Носов.

— Отменяется, — сказал я и сбросил звонок.

Если поеду сейчас, могу не сдержаться и покалечить урода, да и как Виктория отреагирует неизвестно. Этот её отчим без наказания в любом случае не останется, только действовать надо без криминала. Наверняка он старые привычки не забросил, сокамерники ему лучше объяснят, что маленьких девочек трогать не следует.

Бесцельно слоняясь по дому, забрел в кабинет. Уселся в кресло отца и открыл ящик стола. Очки, записная книжка, неимоверное количество ручек и пачка сигарет. А говорил что бросил. Среди бумаг, заметил потрёпанный от долгой жизни блокнот. Дневник, отец начал вести ещё задолго до моего рождения, в детстве, он часто читал его мне вслух, особенно я любил слушать о первой встрече родителей. Иногда мы что-то записывали вместе, как я впервые пошёл в школу, как в пятом классе меня отлупил старшеклассник, и как после отец отвел меня в секцию по борьбе.

Достал его и, пролистав, открыл первую попавшуюся страницу, наткнулся на самый сложный период в жизни нашей семьи. Мне стукнуло шестнадцать лет — золотое время, омрачённое известием о том, что мама серьёзно больна. Ей диагностировали рак лёгких, и ни операция, ни химиотерапия результатов не дали. После полугода мучений последовали две недели агонии, и мы с отцом осиротели. Отец с тоски по любимой женщине начал писать ей каждый день по письму. В них он в деталях рассказывал о своих делах, о моей учебе, как идут дела на фирме. Мне кажется, такое общение с мамой вытянуло его из депрессии, и со временем он хоть как-то пришёл в себя.

Пролистнул ещё. Открыл.

В глаза бросилось «Виктория…с Викторией… Вика…» и так на каждой странице.

Захлопнул блокнот и положил его обратно. Не хочу знать, что да как, это их дела и меня они не касаются. Давно смирился, в жизни и не такое бывает, не стоит зацикливаться на прошлом. Выключил в комнате свет и вышел.

Битый час ворочаюсь, без Виктории сон совсем не идёт. Улыбнулся. Она так забавно сопит, и всё время стаскивает с меня одеяло. Всё-таки наведаюсь к ней завтра и попробую вернуть домой.

Спустился вниз, зашел на кухню и выпил воды. Как бы я не старался гнать от себя мысли о блокноте, но он так и стоит перед глазами. Не стоит читать, потом же не сотрёшь, из памяти не выкинешь, никогда не забудешь.

По дороге обратно в спальню, не выдержал, развернулся, забежал в кабинет и достал блокнот.

Глава 16

Всё читать не стал, пролистывал страницы, выдёргивая из текста отдельные фразы.

«Сегодня пошёл третий день, как я приболел и вынуждено не вижусь с Викторией: отправил Мишу узнать, как она и всё ли у неё хорошо…», — идём дальше.

«Вика с Зоей сразу поладили и наседают на меня, хотят отправить на лечение…», — с самого начала значит, спелись.

«Ходили с Викой в зоопарк, сама попросилась, а потом всю дорогу домой носом шмыгала, девчонка она совсем зверей ей жалко в клетках…», — моя Викуля такая.

«Вика в магазине выбрала новую книгу, сегодня начнём читать», — ага, читали, читали и дочитались.

«Отличная новость — Игорь наконец-то приедет домой», — как Игорь приедет домой! А где? Всё верно, дата сходится. Пролистал назад, заново прошёлся по тексту. То в кино они ходили, то в парке гуляли, всё невинно и ничего об их любовной связи нет. Может отец постыдился в дневник свои отношения с Викторией записывать?

«Отругал Зою Алексеевну, чем она только думала, отправляя Вику и Игоря вместе в магазин. Их не было около трёх часов, весь извёлся. Вика молодая неопытная девушка, неиспорченная свободными нравами, а Игорь ветреный с кучей романов за спиной, поиграет, вскружит девчонке голову и уедет», — а вот тут ты папа слукавил и прикрыл свою ревность заботой о Виктории.

«Сегодня перед сном ко мне заглянула Вика, сказала, что Игорь пригласил её на свидание и спросила не буду ли я против, если она согласится…», — не понял!? «Ответил, что не против, впервые сказал Виктории неправду», — очуметь, у них, что вообще творилось?

«Сказал Игорю, что Вика моя любовница, он не оставил мне выбора, только так я мог помешать ему. Упрашивал, отговаривал, уперся как баран и всё тут. Невесту он бросил — ещё одно доказательство, как быстро сын меняет свои привязанности, сейчас Ксению, а потом с такой же легкостью и Викторию бросит. Ничего, переключится на более подходящую девушку и забудет, в его возрасте это быстро происходит…», — не прав ты папа оказался.

«Можно обмануть других себя не обманешь, и прикрываться тем, что я соврал сыну ради Виктории, нет смысла. Я не думал, ни об Игоре, ни о Виктории, а только о себе…», — выронил дневник.

Что значит соврал? О чем соврал!

Поднял с пола блокнот, открыл на той же странице и начал читать дальше.

«Страх перед одиночеством — ничто по сравнению с муками совести. Сын уехал, Виктория каждый день с заплаканными глазами. Что я наделал. Как теперь исправить, как признаться сыну, которого я всю жизнь учил поступать по совести и должен был служить примером, что я нагло ему соврал. Как на меня посмотрит Виктория, если узнает, что я нашу дружбу предал и неправду сказал, из-за эгоистичного страха остаться одному. Виктория рано или поздно всё равно покинет меня не останется же она жить со стариком до конца его дней. Если бы я тогда промолчал, был бы шанс сохранить обоих, может у них что и вышло, а я помешал. Никогда не прощу себе, что смалодушничал и разрушил жизнь самых дорогих для меня людей.

Зоя Алексеева

Пожар. Воры. Землетрясение. Боже мой, да что же происходит, откуда этот грохот среди ночи. Накинула халат и пошла проверить.

Звук доносится с первого этажа, спустилась, такое ощущение, что в кабинете Павла Леонидовича кувалдой стены ломают.

Открыла дверь.

— Игорь, что ты творишь!? — крикнула я.

Игорь как одуревший крушил кабинет отца, с остервенением ломая мебель и всё, что попадается ему под руку. И взгляд у него как у умалишённого, подойти даже страшно.

— Игорь, — ещё раз позвала его, а он, не обращая на меня никакого внимания, запустил в шкаф лампу и стеклянные дверцы разлетелись на мелкие осколки.

— Мальчик мой, что случилось? — как можно спокойней спросила я и осторожно шаг за шагом подхожу. Игорь взревел и, пнув стул, повалил его на пол.

Ухватила его одной рукой за плечо, а другой залепила пощечину. Игорь опустил глаза и чувствую, как обмякло его тело. Он уткнулся в моё плечо носом и обнял.

Игорь, — погладила его по спине, — что произошло?