Ненавижу тебя, Розали Прайс

– Точнее быть, Лиам, наш юный ангелочек чувствует отвращение к нашему парню, – улыбнулся Гарри, единственный, кто остался задорным после моих слов.

– Ты чертова сука, Прайс, – мгновенно встал с места Хоран, проорав на весь зал отборные слова, заставляя меня соскочить с края дивана. Между нами стал Луи.

– Успокойся, Найл. Ты сам хотел ее послушать, вот и добился всей правды, – усмирил его Томлинсон.

– Пусть знает границу дозволенного. Веркоохен, какого черта она так распустилась? – задает почти кричащий вопрос Нильсу, который не отрывает от меня своего злобного взгляда, тяжело выдохнув.

– Англичанка против тебя, Хоран. Причем здесь Нильс? Не его вина в ее строптивости, – изумился Гарри Стайлс, услышав требование парня к своему другу. – Уймись, ты ведешь себя непозволительно низко. Не пугай девушек, и нашу новую гостью, – более черство закончил парень, буквально вонзаясь взглядом в Хорана и заставляя его сесть на место.

Повисает ужасное молчание, и только взгляды каждого бегают с одного на другого.

– Все в сборе, может, начнем уже играть? – спрашивает Найл, притянув к себе Стеффани. Я возвращаюсь на диван.

– А где Алекс? – спрашивает Нильс, зарывая свой нос в волосы Одри, когда меня уже начинает настораживать его любое действие с девушкой, которая только и рада от таких…прикосновений Нильса.

– У нее есть дела поважнее, – заворчал Найл, недовольный ее отсутствием. Ах, да, сестра Найла. Особа с признаками безделья, когда ее брат истекает кровью. Однако, ее место точно тут. Алчная, беззаботная, аристократическая блондинка элитного нью-йоркского сборища.

Она. Вот она – Алекса, та самая идеальная девушка для Веркоохена. Странно, что они не вместе.

– Нас девятеро, не выходит разделиться подкомандам, – задумывается Луи, хмуря взгляд.

– О, я не умею играть в боулинг. Я лучше посижу, – признаюсь я, когда понимаю, что только из-за меня не получится друзьям поиграть в игру.

– Роуз, предоставь отдых Стеффани, думаю, она будет не против уступить тебе место, – говорит Найл, а девушка сразу же одобрительно кивает. Найл прав, она не сможет играть с болью, которая, я уверена, до сих пор не прошла. Хмурюсь, явно показывая Найлу, как его персона надоедает мне с его не менее самовлюбленным голосом.

– Как бы мне не уступали место, я не научусь играть.

– Тогда я научу, – вызвался Луи. Я одобрительно улыбнулась.

– Конечно, – киваю я, было, уже встав и радуясь, что я проведу время с Луи, отстранившись ото всех. В такой компании я готова учиться даже очень многому!

– Я все покажу сам, Луи. Моя вина, что привел халтурщицу в боулинг. Думаю, она поймет, как играть, – черство говорит Нильс, вставая с места, с выразительным взглядом показав, что отступать некуда. Одри находится в возмущении, но не говорит ни слова, лениво вставая с парня. Но сейчас, после того, как все еще обозленный Найл и утихшие ребята сидят за столом, я понимала, что Веркоохен намеривался по большей части вновь провести воспитательный процесс, наедине.

– Пустяк, Нильс. Я справлюсь с Роуз сам.

– Луи, присядь на место. Мне нужно поговорить с ней, без лишних ушей, – выговаривает парень, показывая всем, что намеревался с точностью прибить мои крылья к земле на пару часов.

Никто не возражал.

Я устало выдыхаю, когда Луи смотрит на меня сожалеющим взглядом, усаживаясь обратно на диван, предоставляя меня все в руки Веркоохену. Во мне возникает паршивое чувство, когда меня начинают делить, да только жаль, не тому кукловоду я досталась.

Я не чувствуя себя виноватой. Я говорила истинную правду, и никому не лгала. Гарри понравилось, и он встал на мою защиту, так же, как и Луи. Возможно, Веркоохен и сам понимает, что частично Найл сам выудил меня на откровенья, но это же мой клыкастый монстр – он не прощает таких промахов.

Черти бы вас всех побрали.

– Идем, – схватив меня под локоть, Веркоохен резким движением притягивает к себе и пихает вперед, едва не заставляя спотыкнуться и сломать каблук. – Продолжайте, мы скоро вернемся.

========== Часть 22 ==========

– Ну? Объяснись, черт возьми, что это только что было, Прайс? – зарычал он, мало ли не пригвоздив к стене, нависая надо мной у входа. – Ты кем себя возомнила? Думаешь, смеешь так со мной говорить и делать, что тебе будет угодно? Как бы не так, деточка, – он опирается руками по обе стороны от моей головы, пока глаза его пылают огнем.

– Он сам меня вынудил! Ты слышал все своими ушами, Веркоохен! Почему ты обвиняешь меня? – так же рычу я в ответ, поглядывая за его массивное плечо, на стол, где блондинка и Луи не отрывают от нас своих глаз.

– Сколько…– закричал он, а после прикрыл глаза, понимая, что не может при друзьях отчитывать меня, как провинившуюся школьницу. – Сколько ты будешь выводить из меня из себя, Прайс? – повторил он вопрос более грубо, но тише.

– Найл Хоран начал разговор…

– Мне плевать на Хорона, Прайс, – перебил он меня. – Не смей открывать рот в мою сторону. Еще хотя бы раз… единый и последний… я возьму свою плату, девочка. Не огорчай меня, Прайс. Ты же не хочешь вновь сидеть передо мной с раздвинутыми ногами вся в слезах? – черство и с желчью спрашивает он, заставляя меня отвести свой взгляд от его глаз.

Он казался ненормальным.

– Господи, какая же ты…– заговорил вновь парень, отчего я подняла глаза, ожидая ответа, но он отшатнулся назад. – Ты словно намеренно делаешь это. Я не пойму, тебе нравится это делать? Выводить меня, злить, докучать? Ты видишь во мне безобидного мальчика до сих пор? – разводит он руками, интересуясь.

– Прости, – только и выговорила я.

– Да ты, – вновь ступил он шаг ко мне, складывая пальцы в кулак перед моим лицом, заставляя мало ли не упечататься в стену всей спиной, приподнимая голову. – Господи, как же ты меня раздражаешь! – завершил он, нервно дернув головой. – Прикуси свой язык до конца игры, или я его напросто вырву своими руками! – бросил он угрозу, довольно убедительно и думаю, с охотой осуществить свой план.

– Я поняла тебя.

– Отлично. А сейчас стоит переобуться, – кивнул он в сторону диванов и большого стеллажа с обувью.

Я прошла за ним, оглядывая местность. У дивана снимаю сапоги, и поднимаюсь на ноги, оглядывая обувь, в каждом отделе которого написана цифра размера.

– Верхняя полка? – спрашивает Веркоохен, завидев маленькие размеры вверху.

– Да, крайний, там, – показываю я пальцем, и Нильс с легкостью в преимуществе своего возраста достает мне пару обуви. Вдвоем мы садимся на диван и обуваемся, зашнуровывая тесные и несколько дискомфортные кроссовки.