Ненавижу тебя, Розали Прайс

Вставляю ключ в скважину, отпираю дверь, и мир уже замирает, когда я ступаю в темноту. Я ждал этого момента с семи утра, и всякий раз, когда ухожу, жду того часа, когда вернусь. Включаю свет, который не отдает яркостью, а даже несколько тусклее дешевого светильника.

Улыбаюсь, ведь оказаться здесь и есть предел моих теперешних желаний. Обвожу взглядом полотна с ее фотографиями, которые забили эту комнату, освобожденную намеренно для нас двоих. Ох, она прекрасна и не меняется! Лишь пол, стены и потолок, а фотографии во мне выбранном хаотичном порядке. Чудесно!

— Шикарно выглядишь, детка, впрочем, как и всегда, — киваю я своей любимой фотографии, которая размером с полторы на два метра, и так ярко выделяется из всех остальных. Запираю двери с моей стороны, и теперь я спокоен, умиротворен и в забвении подхожу к моей женщине, умостившись перед ней в довольно наглой позе, расставив ноги.

— Мой день прошел как всегда нудно. Все ищу тебя, представляешь? — усмехаясь, спрашиваю я ее образ, что так великолепен. Ее светло-карамельные глаза погружены строго на меня, улыбка озорная, словно хитрая и насмехающаяся. Люблю ее такую, игривую. Сзади мой образ, который тщательно зарисован голубым маркером. Мне же нужна только она…— Виски не предлагаю, у тебя шестая неделя беременности, даже не смотри на меня так, Рози, я серьезно… Шоколад — можно, — убедительно приподнимаю я бровь.

Рассмеявшись, пожимаю плечами и открываю упаковку шоколада. Разламываю по долькам и отодвигаю в сторону. Открываю бутылку виски.

— Ну, что, я готов. Начнем? — интересуюсь я у ее портрета, а за тем достаю из заднего кармана кару Соединенных Штатов Америки. — О, забыл сказать, что объездил весь запад Нью-Йорка, а твоя бабуля Мерфин все еще игнорирует меня и не отвечает на звонки. Я думаю, она точно знает, где ты… Хоть и нагло врала, когда я был у нее.

Вытаскиваю из своего кармана тонкий черный маркер и зачеркиваю участки. Затем скептически осматриваю карту. Нью-Йорк забит крестиками, и я задумываюсь, подхватывая бутылку виски и большими глотками поглощая его в себя, наслаждаясь горьким холодом, который позже превращается в жар.

— Ты однозначно не здесь… Что же, Розали, я лишь проверил наверняка… Впереди у меня еще много времени, не беспокойся, — я отмечаю в круг штат Флориды. — Может, ты любишь пляжи и песок? Хотя, нет… Мне кажется, тебе куда ближе в горы… Может, Невада, Нью-Мексико, Вайоминг? Или ты уж так сильно ненавидишь Америку, что решила убраться в Англию?

Я с прищуром поднимаю взгляд на Розали.

— Тут? — интересуюсь я, ткнув пальцем в Манчестер, не отводя взгляда от картины. — Нет, ты лжешь, не вернулась бы. Знаешь, что я ищу тебя. Но мне стоит проверить, ты же, лгунья, обвела меня вокруг пальца однажды! — упрекаю я девушку с картины и качаю головой, вновь выпив виски, опрокинув бутылку к верху, и припав губами к целительному убаюкивающему меня алкоголю. — Больше этого не повторится, ангел мой, уж этого больше никогда не будет!

Задумчиво опускаю взгляд на карту, которая довольно подробная, со всеми городами и пригородами, каждая часть небольшого поселения перед моими глазами. Я буду искать вечно, и плевать, как сильно ты не хочешь, чтобы я нашел тебя… Мне плевать!

К утру я утомительно качаюсь из стороны в сторону, разглядывая девушку в мельчайших подробностях, боясь утратить ее настоящий образ из моей головы. Тут слишком много фото и полотна, чтобы я забыл о ее настоящем образе, слишком много и моих воспоминаний. Нет, не могу забыть, не единой мелочи.

Я в ее дурмане, нельзя от этого избавиться, только покалечится. Что если, это покалечит меня до того, как я найду ее? Даже без головы продолжу поиск! Ох, уж эта лгунья, женщина с мнимыми страхами! Было бы чего бояться!

Пусть сотрясется в том же дурмане, когда встречу ее!

Я поднимаюсь с пола, забираю конченную бутылку виски, бумагу после шоколада и все еще с интересом рассматриваю ангела на полотне. Разворачиваюсь, иду к двери, в последний раз оглядываюсь на ее наблюдающий за мной взор, что так нагло исследует меня, мол, «ищи, ищи, рано или поздно надоест, угомонишься»…

— Никогда, Розали. Никогда, — шепчу я и прикрываю дверь. Запираю ее на ключ, возвращаю на цепочку и вешаю себе на шею. О, кажется, теперь я живу верой только в эту бесстыжую женщину. Интересно, это ли имела в виду Розали, когда говорила, что у меня однозначно есть вера? Но плевать, даже если я и боготворю ее, за то, что она подготовила мне эту злую и нещадную участь, я найду ее и покажу, что значит разорванное сердце — покажу себя.

Найду еще как. Я же Нильс Веркоохен, который всегда добивался цели, а она лишь маленькая мерзавка, за которой придется гоняться в этом огромном мире. Да чем черт не шутит? Находят и иголку в стоге сена, и я найду тебя, мой ангел!

Я живу твоими поисками Розали Прайс, и будь уверена, настанет время, когда мы встретимся вновь…