Ненужная королева. Начать сначала
Шрифт:
Эля цеплялась за его плечи и не отводила от меня испуганного несчастного взгляда.
Когда мы вышли на крыльцо, вокруг уже все было затоплено.
— Дальше вплавь.
Течение было злым и быстрым, и мне не хватало сил с ним справиться. Поэтому Даррен с Элей выбрался на мелкое место раньше, а меня протащило еще на десяток метров вперед.
Наконец, нога нащупала твердую поверхность. Пара надрывных гребков – и мне удалось вырваться из водного беспредела. Еще немного и я выбралась на берег, устало плюхнувшись на сырую траву.
Меня трясло от напряжения, дыхание – как у загнанной
Я сидела на земле, уперевшись руками в колени и пыталась продышаться, а над головой хмурилось небо, решив, что этому миру мало воды.
Чуть поодаль стояли, сидели, стенали жители деревни. Там же стоял Даррен по-прежнему удерживая Элю. В какой-то момент она встрепенулась, гибкой лозой вывернулась из его рук и бросилась ко мне.
Налетела, как маленький ураган и крепко-накрепко сжала худенькими ручками.
— Ты все-таки услышала меня, — и снова разревелась.
— А ты все-таки заговорила, — я гладила ее по спине и улыбалась.
Все правильно. Все так как и должно быть.
А тем временем со стороны города к нам приближались всадники, возглавляемые главой Эберли. Очень своевременно…
Глава 39
— Что случилось? — прогремел Эберли, не слезая с лошади. Тучная фигура не располагала ни к быстрым скачкам, ни к излишним спускам-подъемам.
— Утром прорвало плотину, — ответил староста, убитым взглядом обводя затопленную деревню. — И вот…
Раздавленные люди, стояли сбившись в кучку, кто-то рыдал, кто-то горько, но молча размазывал слезы по чумазым щекам, кто-то просто смотрел в одну точку, отказываясь верить в происходящее. Столько домов пострадало, столько многолетних трудов было смыто и уничтожено.
— Надо всех выводить!
— Уже вывели. Спасибо Даррену и Лилии. Они подоспели к самому началу и помогли.
Глава сначала нахмурился, потом обернулся в мою сторону. При виде меня, сидящей на земле и обнимающей притихшую девчонку, у него дернулись и побагровели одутловаты щеки. А Юджин, восседающий на сером жеребце чуть позади папаши, и вовсе гневно зашипел. На шее у него красовался кокетливо повязанный голубой платок – жалкая попытка скрыть синяк, который наверняка налился после моего удара.
Я встретила их взгляды спокойно.
— Поднимайся, — за плечи отстранила от себя Элю и встала сама.
Предгрозовой ветер тут же жадно лизнул мокрую кожу – клок платья остался где-то в затопленном подвале приюта, и все вокруг могли видеть мои ноги, обнаженное почти до белья.
Прикрыться не было никакой возможности. Да я и не собиралась. Вместо этого распрямила плечи и пошла навстречу к остальным.
— Ты?! — прогремел глава Эберли, — мерзавка! Взять ее!
Он уже забыл о том, что примчался сюда спасать людей. Все его внимание, вся ярость были направлены на меня.
Двое стражей, примчавшиеся вместе с ним, двинулись ко мне, а простые жители недоуменно переглядывались. А уж деревенские, так и вовсе принялись роптать:
—
Что вы делаете? Она помогала нам!— Оставьте ее в покое.
— Молчать! — снова прогремел Эберли. Громкий раскатистый голос – это единственное, чем его щедро наградила природа.
И тут, на глазах у всех, передо мной встал Даррен:
— В чем ты ее обвиняешь?
— С дороги!
Светлый даже не шелохнулся:
— Я не получил ответа на свой вопрос.
— Она ударила моего сына!
— Твой сын хотел ее изнасиловать.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Все замерли, переводя настороженные взгляды то на побагровевшую морду Главы города, то на его побелевшего сынка, то на мои голые коленки.
— Да как ты смеешь клеветать!
— Я нашел Лил ночью, когда твои люди гоняли ее по городу. Она мне все рассказала.
— Ложь. Сплошная ложь. Она напала на моего сына в моем же доме! Сначала требовала денег, а когда он отказался, ударила его!
Требовала денег?
Я чуть не рассмеялась. Зачем мне что-то требовать, когда у меня есть Кот, который может утащить все, что угодно?
— Один раз уже чуть не погубила Юджина, — продолжал свирепствовать Эберли, — а теперь решила предпринять еще одну попытку! Но я это так не оставлю. Тогда ей удалось выскочить замуж и сбежать, но теперь так просто не отделается! Отправится в темницу!
Пока он грозно тряс кулаком, Даррен бросил на меня взгляд, словно спрашивая, правда ли это. Я покачала головой. Мне было все равно, что говорил толстый боров, но почему-то не все равно, что подумает обо мне Светлый. Удивительно.
— Уйди с дороги, Даррен. Она должна ответить за все, что сотворила. За нападение, за клевету…
— А я уверен, что Лил не врет.
— Забываешься! — Глава дернул поводья, будто хотел отхлестать ими тех, кто посмел перечить.
— Кто еще из нас забывается.
Это было сказано таким тоном, что Эберли заткнулся. Глянул на меня – словно ушат помоев опрокинул — и снова переключился на моего защитника.
— Тебя прислали из Столицы проверить, все ли у нас по закону. А ты смеешь мешать правосудию?
— Я и есть правосудие.
Я глянула на него с интересом. Кто ж ты такой? Ведь не просто Светлый, случайно оказавшийся в этой дыре?
Он обернулся ко мне. Взгляд темный аж мурашки по коже.
— Ты можешь чем-то доказать свои слова?
Я скользнула взглядом по напряженному Юджину, с удовольствием вспоминая, как он катался по полу с передавленным голом, и под прицелом десятков глаз произнесла:
— Я отбивалась и укусила его до крови. Вот сюда, — показала место на своей груди, — у него должна быть рана.
— Опять вранье! — снова взвился Глава города, но тут внезапно кто-то из деревенских выкрикнул:
— Пусть покажет!
— Да, пусть снимет рубашку! — его поддержали другие голоса.
И даже те, кто приехал вместе с главой присоединились к ним.
— Нельзя ее в темницу! Она помогала нам! Детей спасала! А этот, — какая-то женщина бесцеремонно указала на Юджина, — только банты на шее крутить умеет! Небось потому и опоздали, что возле зеркала крутился, да красоту наводил.
— Снимите с него рубашку!