Ненужная война
Шрифт:
«Ты понимаешь, что Борланд стоит на голову выше меня? По опыту, по умениям? Тут речь не то, чтоб об убийстве — о победе не идет!»
— Ты умеешь скрываться и двигаться никем не замеченным. Один точный удар в шею и…
«Бить в спину? Серьезно?»
— Черт бы тебя побрал, это война! Война! Здесь нет благородных или подлых поступков, а значение имеет лишь победа! Историю пишут победители!
«Я не убийца, я вор! Сражения — это не мое, и моя смерть это только доказывает!»
— Для начала — ты не умирал.
«А потом он меня за это убил! Замечательное достижение!»
— Повторяюсь — ты жив. И, судя по тому, что делают с твоим телом, даже почти здоров и давно бы пришел в себя, не удерживай я твое сознание.
«Это не моя война. Я не хочу сражаться»
— Тогда я покину тебя и найду того, кто захочет.
В отличие от прошлого раза, здесь чувствовалось, что Оружие не блефует — оно действительно было готово покинуть меня, если я сейчас дам отрицательный ответ.
«Выбора у меня нету, да?»
— Ну отчего ж нету? Есть. Вариант первый: ты очухиваешься, берешь свои маленькие сморщенные Фаберже в не менее маленький кулачок, кричишь что-то в духе «Я смогу!» и идешь костылять Борланду. Победа, мир, почет, уважение. Вариант второй: ты очухиваешься, забиваешься в угол, я посылаю тебя нахрен и на этом наши дороги расходятся. Насовсем. Выбирай.
Терять Оружие не хотелось. Выступать в этом конфликте тоже не хотелось. Оставалось лишь решить, чего не хотелось больше.
«Давай я сначала оценю обстановку. Я же в обоих случаях прихожу в себя, верно?»
— …Ладно. Будь по-твоему.
Сознание куда-то резко понесло, а сам я будто начал в чем-то захлебываться.
***
Пробуждение вышло резким — заполошно дыша, я рывком сел на мягкой кровати в каком-то… не знаю, поместье? Забавно, я ожидал себя увидеть в тюремной камере, а не… ах да, ну кто же будет доверять сбежавшему арестанту? На обоих лодыжках были пристегнуты цепи, проходящие через прутья кровати. Сложность местных замков мне была уже известна, вот только «невидимок» в волосах давно уже нет. Впрочем, сгодится любая иголка, скрепка или даже тонкая щепка.
Искомое оказалось в прикроватной тумбочке — кто-то очень непредусмотрительно оставил там целый швейный набор. Кандалы отстегнулись с отчетливым щелчком, возвращая свободу, а одежда, лежавшая рядом на стуле, была там оставлена словно специально. Брони, к сожалению, не было, но в ней дыра как раз напротив сердца, так что пожертвовать ей не настолько жалко, как могло бы быть. Разве что носить ее в память о Лесии.
— Я так понимаю, твой ответ «нет»?
«Мой ответ — я сваливаю как можно быстрее и незаметнее, а там видно будет. Дай хоть с обстановкой ознакомиться»
Утренняя улица с высоты третьего этажа была почти пустынна. Казалось бы, прыгай да беги, но никто не отменял, что кто-то именно в этот момент посмотрит в окно. Утро — это не сумерки, в темной одежде здесь не спрячешься, если нет теней.
Я рассматривал окрестности, стоя на подоконнике, как сначала услышал звук металла о дерево, а потом почувствовал холод между пальцами. А
через секунду похолодело уже и внутри меня — между указательным и средним пальцем торчал наполовину вошедший в оконную раму наконечник стрелы.— Знаешь, я тридцать лет училась стрелять из лука, — заявила Сильфида с дверного проема, держа лук с новой стрелой в левой руке. Когда она успела там появиться? — Затем еще сорок проходила несколько самых суровых и жестоких школ лучниц, рвала жилы и связки ради одной цели — бить без промаха. И достигла ее — за почти сто лет после окончания учебы я не промахнулась ни разу, — она вновь натянула лук и выпустила стрелу, вонзившуюся в этот раз между безымянным пальцем и мизинцем, как бы исключая шанс, что это просто удача. — И тут появляешься ты. И я промахиваюсь аж трижды. Понимаешь? Ты уничтожил мою репутацию на глазах всего замка.
— Ты на глазах всего замка едва не убила меня.
— Тебя требовалось остановить. Песчанка не только травит кровь, она оказывает паралитическое действие в первые три часа. Тебя бы вылечили.
— А смысл? Меня заочно приговорили к казни.
— Но ты до сих пор жив.
— Не по твоей милости, принцесса!
— Даже сейчас?
С ответом я не нашелся. Лук по-прежнему был в ее руках, натянет она его примерно за полсекунды, за это время я даже земли не коснусь, как сам буду натянут красивой стрелой где-нибудь посередине затылка. Было неприятно признавать, но она права — я сейчас жив лишь потому, что она по какой-то причине этого хочет.
— Максим, я пришла не ссориться, — она убрала стрелу в колчан, а лук перекинула через себя.
— Вау! — удивленно присвистнуло оружие. — Даже по имени!
«Что там за игры с именами?»
— Потом расскажу.
— Для «не ссориться» ты выбрала странный способ.
— В противном случае ты бы выпрыгнул в окно, разве нет?
…Да. А сейчас я этого не делаю лишь из осознания, что ее стрела меня найдет везде. Слишком далеко ближайшее укрытие, слишком близко она стоит, слишком мало ей надо времени, чтобы прицельно спустить тетиву. И толкнуть на нее, чтобы выиграть хоть немного времени, теперь некого.
— Хорошо. Я здесь, ты здесь. Давай говорить, — я спрыгнул с подоконника и сел на кровать, приглашая принцессу сесть на стул.
— Я видела, как ты сражался за нас. Ты смог ранить Разрушителя. Это было… впечатляюще.
Сердце противно кольнуло от воспоминания.
— Давай без лести. Что ты хочешь?
— Да того же самого. Чтобы ты продолжил сражаться за нас. Пускай ты проиграл битву, война по-прежнему идет и все еще можно изменить.
— И зачем мне это, принцесса? Я едва не сдох там, на поляне! И ради чего? Ради вашего мира, который относится ко мне с непрекращающимся презрением?
— Не все относились к тебе плохо.
— Ко мне с самого начала хорошо относилась только Лесия!
— Не смей произносить ее имя, ублюдок! — раздался другой голос.
Практически одновременно произошли две вещи — первая: в комнату буквально влетел разъяренный принц (что примечательно — лишь в нагруднике и поддоспешнике), вторая: уже я влетел (тоже буквально) в стену, отправленный в полет ударом кулака точно в грудь.
— Мар! Что ты делаешь! — заорала Сильфида на брата.
— Он ее убил и смеет прикрываться ее именем!? Надругался и смеет что-то вякать в ответ?!