Необыкновенная
Шрифт:
— Дейзи, он открывает часовню. Правда чудесно?
Дейзи улыбнулась, несмотря на опасения, которые вызвал у нее Паркер. Она боялась за него. Клиентам нравились его нововведения. Рейтинги компании пошли вверх. В частности, потому, что он больше не боялся камеры и, казалось, действительно старался дать людям то, чего они хотят. Но тем не менее он президент компании, в числе клиентов которой в основном стремящаяся к роскоши элита, требующая эксклюзивного обслуживания. Когда на свет выйдет прошлое Тилли, не станет ли достоянием средств массовой информации что-то, ускользнувшее от ее и Паркера
И слухи не заставили себя ждать. О Тилли, о родителях Паркера, вообще о Сатклиффах. Иногда новости были близки к правде, иногда оказывались искаженной версией действительности, а иногда полным вымыслом. Несколько репортеров заявилось и в часовню. Если даже Дейзи не удалось избежать расспросов, что говорить о Паркере?
Статьи, попавшиеся Дейзи на глаза, намекали, что великому Паркеру Сатклиффу не избежать неприятностей. С болью в сердце она несколько раз поднимала трубку, чтобы узнать, как у него дела, пока не поняла — ей недостаточно говорить с ним по телефону.
Если бы Паркер не скучал по Дейзи, по ее смеху и шуткам, он чувствовал бы себя вполне счастливым. Раньше он постоянно испытывал такой стресс от необходимости походить на своего отца в управлении компанией, что его не радовала даже работа. Теперь, открывая для «Сатклифф» новые горизонты с помощью того, что он называл «Дейзи-метод» и что приводило в недоумение его замшелых родственников, Паркер должен был испытывать особое удовлетворение. И испытывал бы, если бы Дейзи была рядом.
Паркер нахмурился, пытаясь сосредоточиться на делах, но воспоминания о Тилли будили мысли о Дейзи в его объятиях, о прикосновениях ее губ.
Шум за дверью прервал размышления Паркера. Открыв дверь, он оказался лицом к лицу с готовой постучать Фран. За спиной секретарши с хмурыми недовольными лицами маячили братцы Джаррод и Альберт, дядюшка Билл и все члены совета в своих дорогих костюмах.
— В чем дело? — спросил Паркер.
— Теперь я вижу, в чем дело, — произнес Джаррод, — почему тебя совершенно не интересуют прелестные элегантные женщины, приглашенные на бал. На днях я прочитал статью, где в связи с Тилли упоминается некая Дейзи Локетт. Ты ее, несомненно, знаешь, к тому же она беременна.
Джаррод протянул руку и подтолкнул вперед стоящую позади него женщину. Он не причинял ей физической боли, но, очевидно, относился к ней без всякого уважения.
— Отпусти ее и никогда не смей к ней прикасаться. Я не шучу, Джаррод, — бросил Паркер в лицо брату.
Джаррод захлопал глазами. Ничего удивительного, в молодости именно Джаррод считался крепким парнем, в то время как Паркер интересовался математикой и другими подобными вещами.
Но Дейзи изменила все. Он смотрел в ее ласковые карие глаза, и ему казалось, что он не дышал несколько недель, а теперь впервые смог вдохнуть глоток воздуха.
— Дейзи, что ты здесь делаешь? — спросил он, хотя на самом деле ему хотелось сказать: «Дейзи, любимая, я скучал по тебе» — и осыпать ее поцелуями.
Дейзи набрала в грудь побольше воздуха:
— Привет, Паркер,
я, наверное, опять делаю глупость, думала, что с глупостями покончено, но сам знаешь, дурные привычки…— Может, не такие уж и дурные, — улыбнулся Паркер, ведь она была здесь. — Расскажешь поподробнее?
Дейзи и Фран обменялись понимающими взглядами.
— Если можно, я хотела бы поговорить с тобой наедине, — сказала Дейзи.
— Понимаю, — сказал Джаррод. — Между вами двоими что-то есть. — Он озабоченно уставился на живот Дейзи.
Дейзи повернулась к Джарроду:
— Паркер — не отец моего ребенка.
— Вы замужем? — с надеждой спросил Джаррод.
— Нет, но с Паркером мы просто друзья.
Конечно, это была ложь, то, что Дейзи называла ложью во спасение. Паркеру не понравилось слово «друг», но, возможно, с точки зрения Дейзи, все это не было ложью и их единственная ночь была для нее просто дружеской услугой.
Паркер нахмурился, но сдержался.
— Пойдем в мой кабинет, там можно поговорить.
Дейзи кивнула. Закрывая за ними дверь, Паркер не сомневался, что никто из присутствующих не собирается покидать небольшую приемную перед его кабинетом. К счастью, стены в нем были практически звуконепроницаемыми. Потому что чем больше он думал о причине появления Дейзи, тем сильнее становилась его уверенность в том, что что-то не так. Едва закрыв дверь, Паркер бросился к Дейзи и произнес:
— Рассказывай, в чем дело.
Надо отдать ей должное, она не попятилась от него. Впрочем, она никогда не уступала, и за это он ее тоже любил.
— Зачем ты вновь открыл часовню и назвал ее именем Тилли? — спросила Дейзи. — Ты должен был понимать — если Сатклифф совершает нечто столь неожиданное, это обязательно привлечет внимание средств массовой информации.
Паркер поднял голову и улыбнулся ей.
— Должен был понимать, — согласился он.
— Никто не знал, что она твоя тетка, ты собирался похоронить ее память и забыть.
— Я это говорил?
— Да, пару раз.
Он вздохнул:
— Ну и идиот же я был. Как тебе пришло в голову назвать меня своим другом? Ты любила Тилли, а я собирался сделать вид, что она вообще не существовала.
— Ты имел на это право, ты ее родственник, а я нет.
— Ты дочь, о которой она всегда мечтала и которой у нее не было.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, я прочитал об этом в ее дневнике, на последних страницах.
— Я думала, ты читал только начало, потому что тебе казалось, что ты шпионишь за ней.
— Это было до того, как я решил, что она моя тетка, часть моей жизни, и я должен лучше узнать ее. И до того, как я догадался, что она могла писать о тебе.
— Обо мне? Когда же ты об этом подумал? При нашей первой встрече, когда я выводила тебя из себя?
— На прошлой неделе, когда понял, что схожу с ума по тебе.
Смутившись, Дейзи посмотрела ему в глаза. Паркер не был уверен, стоит ли говорить Дейзи о своих чувствах.
— Дейзи, зачем ты приехала?
— Я хочу попытаться исправить ущерб. Я написала статью о том, какой ты замечательный человек, и еще я написала рассказ о Тилли, в нем я обошла все сомнительные подробности ее жизни.