Необыкновенные жильцы
Шрифт:
– - Ну, как ваши финансы?
– - раздался подле них бархатный голос, и Софочка увидела Стремина.
Васса тотчас вскочила, отбросив карту:
– - Скучно! Веди нас ужинать!
– - И уже самое время, -- сказал с улыбкою Стремин, -- четвертый час!
Он провел их в столовую, занял столик, заказал ужин с вином и заговорил:
– - Мы, собственно, уговорились с Вассой провести с вами время в благодарность за ваше внимание к нам. Собирался и Федя, но устал и заснул.
– - Очень приятно. Вы нам совсем, как родные, -- сказала Анфиса Кондратьевна.
– - Я Софочку полюбила, как сестру!
– -
После ужина Стремин разлил шампанское и сказал:
– - Пожелаем же, чтобы Васса скорее к нам вернулась!
– - Как, вы едете?
– - воскликнула Софочка.
– - Вы едете?
– - повторила ее мать. Васса вздохнула.
– - Я боюсь этого Шмыгру. Он может причинить мне столько неприятностей! Но я ненадолго. Он с Федей остается у вас и, как Шмыгра уедет, сейчас же пришлет мне телеграмму. Иначе нельзя. Я сегодня и билет взяла!
– - Противный Шмыгра!
– - сказала Софочка...
Было уже светло, когда они вернулись домой.
– - Я уж с вами теперь прощусь, -- сказала Васса в прихожей, -- я еду в 10 часов.
– - Ну, Господь с вами!
– - с чувством сказала Анфиса Кондратьевна. Софочка бросилась Вассе на грудь и искренно заплакала.
– - Приезжайте скорее!
– - Я сама заскучаю без вас!
– - ответила Васса...
– - Великолепные люди!
– - сказала Анфиса Кондратьевна, сбрасывая корсет и юбки.
– - Я ее, как сестру, полюбила, -- сказала Софочка, -- и все этот противный Шмыгра!
– - Так бы и выгнала его в три шеи!
– - закончила Анфиса Кондратьевна.
Воскресенье.
Едва Софочка и Анфиса Кондратьевна проснулись, как Даша вошла к ним и быстро заговорила:
– - Барыня, Васса Павловна уехала! Господа ее провожать поехали, комнаты за собой оставили, обе! К вечеру, сказали, чтобы самовар был! В малую комнату наказали, а большую заперли! Четыре чемодана с барыней увезли. Хорошие господа! Мне три рубля барыня дала, а вам письмо и ящики.
– - Где же письмо?
– - взволновалась Анфиса Кондратьевна, -- давай сюда!
Даша скрылась и через минуту вошла, внеся два ящика и плоский футляр.
В одном из них лежала дюжина эмалированных ложек, в другом серебряный столовый прибор, а в футляре золоченый браслет цепью.
– - Прелесть! Роскошь!
– - воскликнула мать.
– - Постой, Софочка, что она пишет. Слушай! "Дорогие Анфиса Кондратьевна и Софочка, мне так хочется, чтобы вы меня не забыли, что я беру на себя смелость оставить вам эти безделки. Вам, уважаемая Анфиса Кондратьевна, чайные ложки; вам, Софочка, этот прибор, а Даше передайте от меня браслет. Целую вас, любящая вас Васса". А, Софочка? Это прямо сказка! А?
– - и Анфиса Кондратьевна даже села на постели.
– - И меня вспомнила!
– - воскликнула Даша, -- вот барыня-золото!
– - Такие люди, мамаша, на редкость! сказала Софочка.
– - А где Шмыгра этот? Видал?
Даша махнула рукой.
– - Нет! И ночевать не вернулся, и посейчас нету его!
– - Вот нос-то ему!
– - сказала Анфиса Кондратьевна, и все трое засмеялись...
Понедельник.
Анфиса Кондратьевна спала и видела сон, что у нее уже кварта, и не хватает только шести.
– - Шесть!
– - раздался голос.
– - Выиграла! Я выиграла!
– - закричала неистово Анфиса Кондратьевна и проснулась.
За дверями кто-то громко повторил:
– - Здесь!
Даша вбежала в комнату и закричала:
– - Барыня, вставайте! Дворник, полиция! Говорят, воры! Вставайте, барыня!
Анфиса Кондратьевна кубарем скатилась с постели, накинула на себя капот, закрутила жгутом тощую косицу и поспешно выплыла в коридор.
То, что она увидела, заставило ее побледнеть и затрястись, как студень. Коридор и большая комната были полны народом. Топтались дворники, городовые, околоточные; гоголем ходил пристав; пристяжной извивался полицейский офицер, и между ними тревожно метался полный, лысый господин с рыжей бородою и красным носом.
Увидев выплывшую Анфису Кондратьевну, все, словно по уговору, бросились на нее.
– - У вас сдавались комнаты?
– - Где ваши жильцы?
– - Кто жил в этой комнате?
– - Где ключ от этой комнаты?
– - посыпались на нее вопросы.
Анфиса Кондратьевна хлопала глазами, вертела головой и, наконец, подняла руки кверху.
На нее наскочил сам пристав и снова осыпал ее вопросами:
– - Имя, отчество, фамилия, звание, на какие средства живете? Ключ от комнаты?
– - Не пойму! Ничего не пойму!
– - захныкала она, -- да что случилось-то?
– - Что случилось?
– - заревел, подскакивая к ней, толстяк с рыжей бородой, -- случилось то, что мой магазин разгромили! Да-с! Из вашей квартиры пролом сделали! На 40 тысяч товара украли! Кто тут жил? Где ключ?
– - Ломайте дверь!
– - закричал полицейский офицер.
– - Зачем ломать!
– - крикнула Даша, -- коли отсюда тоже войти можно!
– - А ключ?
– - Ключ у нас!
Даша принесла ключ.
Дворники и городовые мигом отодвинули пианино.
Замок щелкнул два раза, помощник пристава толкнул дверь, но она только стукнула.
– - Там комод стоит, -- сказала снова Даша.
– - Понапри, ребята!
– - приказал пристав. Один из дворников легко отодвинул комод и распахнул дверь.
– - Не вались! Стойте там!
– - закричал пристав, переступая порог комнаты, -- господин Гаврилов, пожалуйте! Понятых сюда! И вы, сударыня!
Анфиса Кондратьевна двигалась, как автомат; видела и слышала, как во сне.
Посреди комнаты стояли чемодан и плетеные корзинки.
Пристав приподнял крышку одной корзинки и засмеялся.
– - Вот так багаж
– - Это они из стены!
– - проговорил Гаврилов.
Корзинки оказались полны кирпичами и отбитой штукатуркой.
Пристав отодвинул ширму, загораживающую кровать, и в тот же миг раздался возглас Даши:
– - Упокойник!
Все на миг отшатнулись. На кровати, туго скрученное полотенцами и ремнями, лежало чье-то тело. Были видны брюки и сапоги, все же остальное было прикрыто одеялом.
Пристав первый приблизился и смело сдернул одеяло.
– - Шмыгра!
– - снова закричала Даша, -- наш жилец Шмыгра!