Неофит

— Нет, мне нравится жить в городе. — Ее явно не интересовало, из какой именно он глуши. — Всегда нравилось. Я вышла замуж пару лет назад, тот парень за мной несколько месяцев ухаживал. Он казался вполне нормальным, но когда мы поженились, принялся меня колотить. Ну, я от него ушла, дали мне муниципальный дом. Полиция его предупредила, чтоб не лез ко мне. Потом у меня еще парень был, женатый, само собой. Немного погуливал на стороне. А потом я подумала и сказала себе, Шина, сказала я, да ты просто дура набитая, даешь мужику ни за что, просто так, а ведь за это деньги можно получить. Улавливаешь, что я говорю?

— Да, — Джоби кивнул в темноте. Он снова вспомнил о Харриэт Блейк и о том, чем она могла в прошлом заниматься.

— Вот мы и пришли.

Они свернули с улицы и пошли по узкой дорожке, выложенной плитами. Типичный муниципальный дом, самый обычный, но довольно удобный. Они, конечно, прошли черным ходом. Жильцы подобных домов никогда не пользовались парадной дверью, это была своеобразная британская традиция. Шина завозилась с ключом, вставляя его в замок, ворча.

— Мы не станем внизу зажигать свет, — прошептала она и хихикнула. Она провела его, вероятно, через кухню. Наверх по лестнице, щелкнула выключателем, осветив незастеленную кровать в неубранной спальне. — Как-нибудь надо бы тут хорошенько прибрать, — извинилась она и затолкала что-то ногой под комод.

Джоби впервые увидел ее как следует, пристально разглядывал ее, когда она сбросила пальто и повесила его на спинку стула. Шлюха, пытающаяся произвести хорошее впечатление, решил он. Когда-нибудь она, возможно, и приведет свой дом в порядок. На лице ее было доброе, искреннее выражение. «Можешь оставаться, сколько пожелаешь, хоть на всю ночь».

Каждый нерв в теле Джоби напрягся, когда она начала раздеваться. Она делала это быстро, было очевидно, что стриптиз она устраивать не собирается. Ты заплатил за мое тело, Джоби, вот оно. Посмотри на него хорошенько. Она была более коренастая, чем Харриэт Блейк, волосы почти такого же цвета, но только она за ними не ухаживает. Грубее. Господи, да перестань сравнивать ее с Харриэт!

— Ты раздеваться собираешься? — она ошеломленно уставилась на него, потому что он все еще был одет.

— Да, конечно. — Пальцы его дрожали, когда он попытался расстегнуть пуговицы рубашки.

Шина подошла совсем близко, и табачный запах у нее изо рта вдруг показался ему возбуждающим. Джоби с ужасом подумал, что эякуляция может произойти прямо сейчас. Он знал, что если это случится, он бросится бежать, и его десять фунтов окажутся выброшенными на ветер. Но каким-то образом он чуть успокоился. Она расстегнула его рубашку, помогла снять, обеими руками расстегнула пояс джинсов, потянула вниз «молнию», спустила ему джинсы и трусы ниже колен.

— Ты ведь девственник? — Она коснулась губами его губ, и он увидел, что глаза у нее закрыты, что она слегка дрожит. — Я могу отличить.

— Да, — соврал он и пожалел, что это не так, тогда бы он перестал думать о Харриэт.

— Я рада. — Она обняла его за пояс, повела к постели. — А ты красавчик, Джоби. Могу поспорить, что у тебя было свидание, а она не пришла... Господи, хотелось бы мне пойти на свидание с кем-то похожим на тебя. Я бы с тебя и десятку не запросила. Может, я тебе еще и верну деньги.

— Нет. — Перед глазами у него появился туман, в горле снова встал комок. — Я не хочу, чтобы ты мне их отдавала.

Она принялась страстно целовать его, тереться полными грудями о его обнаженную грудь, соски ее были твердыми, слегка царапали его. Он закрыл глаза, пожалел, что они не выключили свет. И с Харриэт было так же — она была главной, вела его за собой. Это и была Харриэт, она вовсе не умерла; она убежала в город, как он пытался сделать уже несколько недель, а он пошел следом, отыскал ее. Все было точно так же, как и в первый раз — она так же касалась, ласкала его, трогала его затвердевшую плоть, вызывая все ощущения, которые он пытался сдержать.

— Боже, да ты уже готов! — голос Шины разрушил чары. Она стремительно переменила положение, уселась на него, широко расставив ноги, пытаясь, чтобы он поскорее вошел в нее. Он нажимал, толкал, все его тело сотрясалось, он чувствовал, как теплая влага обволакивает его, поглощает полностью. Он снова попытался вызвать Харриэт, но она не появилась. Я не Харриэт, я обычная шлюха, и за десятку ты меня поимел. О Боже!

— Не беспокойся, мы повторим. — Голос ее звучал искренне, искренним было и выражение ее лица, когда он посмотрел на нее. Она слезла с него, улеглась рядом. — Я ведь сказала, что ты можешь остаться на ночь, если захочешь. Может быть, выключим свет, оставим только на лестничной площадке, такое романтичное освещение, а?

Он кивнул. Яркий свет лампочки без абажура прямо над ним резал ему глаза. Он чувствовал себя разбитым физически и умственно, сомневался, что у него получится во второй раз — у него был изнурительный день. Может быть, он останется здесь на ночь. Она обняла его одной рукой, снова поцеловала. Опять был виден лишь ее силуэт, как тогда, когда он впервые увидел ее в том переулке. Но не совсем так. Ему показалось, что ее глаза светятся в слабом отблеске лампы на лестничной площадке, они напоминали ему... нет, не Харриэт... глаза Шины были почти зеленоватые, если смотреть в них долго-долго...

Джоби почувствовал, что у него снова начинается эрекция. Она это тоже поняла, стала медленно поглаживать его. Мы повторим, Джоби.

Проклятье, опять эти тени играют с ним шутку. Тело ее было стройное, почти изящное, но те его части, которые он больше всего хотел видеть, спрятаны от него, как всегда. Даже лежа рядом с ним в постели, Салли Энн не позволяла ему ничего делать, потому что она никогда не согласится.

Ты сам все должен делать, Джоби, а я просто буду лежать тут и смотреть на тебя, как всегда. И это начало его злить. Будь ты проклята, Салли Энн, сегодня я буду тобой обладать!

— В чем дело, Джоби? — Шина внезапно села рывком, схватилась было за шнур, чтобы включить свет, но он успел сжать ей запястье, вывернув, словно при китайской пытке. — Прекрати, мне больно. — В ее голосе послышался страх, она попыталась освободить руку, но не могла справиться с сильным парнем, который всего лишь несколько минут назад был ее любовником.

— Сука! — Он смотрел в ее глаза, увидел, как они снова стали зелеными, ощутил аромат чистого, вымытого женского тела, слабый запах мускуса смешался с запахом секса; исчез протухший запах пота, вонь проститутки. Тело ее было податливым, чувственным, соблазнительным, но он видел лишь его очертания, окутанные тенями: она пыталась ускользнуть от него, как всегда. Но на это раз он держал ее крепко, он не собирался дать ей уйти, исчезнуть, чтобы он снова стал заниматься мучительным самоудовлетворением. — Нет, на этот раз не выйдет, Салли Энн!

— Я — Шина, — голос ее звучал жалобно, умоляюще. — Я не знаю никакой Салли Энн! Мне больно! Отпусти! Я верну тебе твою десятку!

— Ты — Салли Энн, — прошипел он. — Это твой очередной трюк, но на этот раз ты за него поплатишься!

— Ты совсем спятил! — Она прижалась к спинке кровати, огляделась вокруг, пытаясь найти путь к спасению, но его не было. — Я заявлю в полицию. И я не верю, что тебя звать Джоби. Послушай, если отпустишь меня, получишь свою десятку обратно.

Он не слушал ее. Ярость вперемешку с желанием снова вызвали у него эрекцию, и он взобрался на нее, схватил вторую руку за запястье, раздвинул ей ноги, крепко держа их коленями.