Неоконченное расследование

— Часы спешили на десять минут, — вступила в разговор миссис Линдейл. — Я обнаружила это вчера, когда заводила их. Прошу прощения. Мне, конечно, следовало сказать тебе об этом, но у меня просто вылетело из головы.

Линдейл посмотрел на жену и подошел к камину. Взяв с полочки старинную трубку, он принялся раскуривать ее с помощью тлеющего уголька. Морщина между его бровей сделалась глубже.

— Не думаю, Делил, — спокойно сказал он. — Я все-таки шел через луга и не мог прийти в двадцать минут седьмого.

— Конечно, нет, дорогой. Просто я думаю, что ты ушел из Седар раньше, чем в десять минут седьмого. В общем-то, когда не торопишься, то нет особой нужды смотреть на часы и… — она осеклась и не закончила фразу.

— А не обратили ли вы внимание на время, когда смотрели на мистера Линдейла из окна, мадам? — спросил Хемингуэй, глядя не на Делию, а на ее мужа.

— В чем дело? — изумленно поднял брови Линдейл.

— Кенелм, неужели ты не помнишь? Я же говорила тебе, что наблюдала за тобой из окна со второго этажа.

Даже если Линдейл и был удивлен, услышав это впервые, то это никак не отразилось на выражении его лица. Он лишь обнял жену за плечи.

— Ну какая ты у меня глупенькая, — с нежностью в голосе проговорил Линдейл. — Разве можно обманывать полицию? Мы, наоборот, должны всем, чем можем, помочь следствию. Не так ли, господин старший инспектор?

— Совершенно правильно. Теперь я мог бы привлечь ее за дачу ложный показаний, — согласился Хемингуэй.

Линдейл рассмеялся:

— Ты слышала? Иди, займись лучше Розой-Вероникой, пока ты не вляпалась в беду.

— Но, Кенелм…

— Вам еще нужна моя супруга, сэр? — спросил Линдейл, перебив жену и не дав ей договорить.

— Думаю, пока нет, сэр.

— Тогда иди, дорогая. Мы немного поговорим со старшим инспектором.

Делия в некотором смятении смотрела на него.

— Ну хорошо, — наконец пробормотала она и вышла из комнаты.

Линдейл захлопнул за ней дверь и повернулся к Хемингуэю.

— Извините. Делия очень мнительна и к тому же уверена, что те, у кого нет железного алиби, сразу же попадают под подозрение полиции. Обычное дело для женщин!

— Да, я заметил, что миссис Линдейл очень нервничала, — уклончиво ответил Хемингуэй.

— К тому же она очень застенчива, — объяснил Линдейл. — Да и не любила она этого Уоренби. Она не понимает, что это не повод для того, чтобы подозревать нас в убийстве.

— Я так понял, что вы тоже недолюбливали мистера Уоренби, сэр, — сделал вывод Хемингуэй.

— Да, я не любил его. Как и все, кого я знаю, сэр. Но не могу сказать, что мы были близко знакомы. Слишком много работы в Рашифорде, поэтому мы редко бываем в свете.

— Насколько я знаю, вы не так давно здесь живете?

— Да. Нас можно назвать новоселами в этих местах. Я купил ферму пару лет тому назад.

— Должно быть, это сильно отличается от биржевой деятельности, — заметил старший инспектор.

— После войны мне не удалось вернуться обратно на биржу. И может, это к лучшему. За последнее время все сильно изменилось. — Линдейл достал спички и принялся раскуривать трубку. — Что касается того сержанта, который пришел сегодня утром и забрал ружье, то, уверяю вас, у меня нет никаких претензий. Я лишь еще раз подчеркиваю, полностью исключено, чтобы кто-то взял его без моего ведома. Я храню его в комнате, которую использую под офис, и там висит замок, ключ от которою только у меня. Сейфа у меня нет, а дома частенько приходится хранить крупные наличные суммы: жалованье рабочим и так далее. Поэтому я завел такой замок, — объяснил Линдейл.

— Что касается сержанта Карсфорна, сэр, то он передал мне ваши слова о том, что никто не мог воспользоваться ружьем без вашего ведома, — подтвердил Хемингуэй.

— Из вопросов сержанта я понял, у него есть какие-то подозрения по поводу Ладисласа. Думаю, вы про него уже слышали: эмигрант-неудачник. Да, я и в самом деле одалживал недавно ему ружье и несколько патронов и прекрасно понимаю, что не имел права это делать. Но я должен сказать, что он вернул все в тот же вечер, — объяснил Линдейл.

— Докучал вам, наверное, выпрашивая ружье? Но так и быть, не буду его арестовывать, — усмехнулся Хемингуэй.

— Сержант, по-моему, отнесся к этому чересчур серьезно. В этих местах сохранилось много предрассудков насчет иностранцев, — вздохнул Линдейл.

— Обещаю, что за это я его тоже не арестую, — отозвался с иронией Хемингуэй.

— В Торндене ходит много разговоров по поводу его ухаживаний за мисс Уоренби. Он очень обеспокоен тем, что это увязывают с убийством Сэмпсона Уоренби. Честно говоря, я ему верю. Миссис Мэвис же, по-моему, хорошая и добрая девушка. Это, в конце концов, не мое дело, но будь я на вашем месте, я не стал бы уделять много внимания его персоне. — Он выбил из трубки пепел, повернулся к Хемингуэю и резко сказал: — Послушайте. Не хочу вмешиваться в то, что меня не касается, но я и правда неплохо отношусь к Ладисласу. Но и это не главное. До меня дошло, что из-за того, что у нас с Делией нет времени, чтобы принимать участие в вечеринках со светской болтовней, и мы редко выходим за территорию Рашифорда, о нас стали говорить, что мы очень странная пара! Загадочная пара! И ваше сегодняшнее присутствие здесь полностью подтверждает, что и до вас дошли эти разговоры. Я едва знал этого Уоренби, и если быть до конца откровенным, то мне плевать, жив он или мертв. Если вам действительно нужен реальный человек, который мог совершить это убийство, то выясните лучше, чем занимался Пленмеллер в районе семи двадцати в субботу!

— Спасибо, сэр. И вы могли бы мне в этом помочь?

— Нет. К сожалению, не могу. В это время я был здесь, в Рашифорде. Я даже не знаю точно, когда он покинул Седары. В основном, все разошлись почти одновременно. Мы со сквайром ушли по тропинке, а остальные — через главные ворота. А он уже умудрился вознести в ранг подозреваемых всех своих соседей! Или он просто так шутит?!

— И даже вас он подозревает, сэр? — поинтересовался Хемингуэй.

— А Бог его знает. По крайней мере, я не был бы удивлен. Хотя не думаю, что он осмелился бы сказать это мне в лицо.

— Возможно, вы и правы, — согласился Хемингуэй. — Но должен сказать, что когда я встретил в баре его и майора, мистер Пленмеллер попытался убедить меня в том, что у майора были причины убить мистера Уоренби.

— До чего ядовитый тип! — с возмущением воскликнул Линдейл.

— У вас есть какие-нибудь основания подозревать Пленмеллера?

— Нет, у меня нет никаких оснований. Но я понимаю, из каких соображений он поливает всех грязью. Это, по-моему, просто бессовестно с его стороны. Особенно по отношению к мисс Мэвис Уоренби! Если бы не все эти разговоры, которые он ведет на каждом углу, возможно, я бы не стал про него ничего говорить. Но раз он так себя ведет, то интересно было бы узнать, куда он, извинившись, отправился сразу после поданного чая в тот субботний вечер.

— Разве это так? — удивился Хемингуэй. — Я думал, что он угнел в то же время, когда это сделали вы и мистер Айнстейбл.

— В конце он действительно ушел вместе со всеми, но перед этим он уходил якобы за какими-то бумагами, потребовавшимися сквайру, — объяснил Линдейл.

— А что он сказал конкретно, сэр? — поинтересовался Хемингуэй.

— Какая-то документация, связанная с на значением нового человека в Речной комитет. Мистер Айнстейбл хотел ознакомить меня с ней, но я не думаю, что это нужно было сделать так срочно.