Неомифы

– Сволочи, – процедил Гвоздь и, сплюнув, пошёл добивать поверженных врагов.

Бульдозер положил руку на плечо Егора.

– Сходи… проверь, кто они, – выдавил наёмник. – И забери их пушки… могут пригодиться.

Короткий взгляд на Бульдозера. Тот кивнул и уже было отправился выполнять приказ, когда всё изменилось.

12

Пустыня обжигала: слепила взор, испепеляла кожу, сбивала дыхание. Ноги месили песок. С каждым новым шагом идти становилось всё труднее. Песчаное полотно простиралось куда хватало глаз, и казалось, погружённому в безветрие, иссушённому пейзажу нет конца.

Сколько они шли, Егор не знал, а взглянуть на часы не было ни желания, ни времени. Ну, что бы это дало? Они бы только потеряли драгоценное время. А так они двигаются… двигаются – но куда? Куда приведёт их этот смертоносный край? Не исключено, что к собственной гибели.

При мысли о смерти вспомнился Овод. Егор вновь стиснул зубы и рванулся вперёд. Шаг ускорился, но на полминуты, не больше, затем усталость и обезвоженность опять дали себя знать. Не сбавляя темпа он оглянулся, увидел, что Гвоздь и Бульдозер также плетутся из последних сил. Крикнул им что-то ободряющее. Услышали? Егор уставился себе под ноги и продолжил трудный, но неизбежный путь.

Они переместились сюда сразу после того, как разобрались отрядом охранников в месте дислокации космического корабля. Как это случилось и почему – они не знали. Но, исходя из того, что пустыня никуда исчезать не собиралась, им приходилось как-то выживать. Зато пропало кое-что другое. После двух-трёх часов ходьбы они захотели выпить воды и съесть по бутерброду, но припасов не оказалось на месте.

– Эти гады всё украли! – заявил Гвоздь. Он уже давно вёл себя неадекватно: Гвоздь никогда не отличался спокойствием, однако смерть Овода, похоже, повлияла на него настолько отрицательно, насколько это вообще возможно.

– Не знаю, кто что украл, но припасов у нас нет. Будем исходить из этого. – Егор постарался привнести долю логики и спокойствия в обстановку внутри коллектива, становившуюся час от часа напряжённее. – Судя по компасу, мы находились там. Я не знаю, что это за пустыня, вы тоже, а потому давайте двигаться туда, откуда мы… пришли. Есть возражения?

– Нет, – недружно отозвались Бульдозер и Гвоздь – первый устало, второй агрессивно.

Им жаль Овода, понял Егор. Эта нелепая смерть подкосила их. Но что делать: они знали, на что идут, все знали. Жаль, что не получилось похоронить Овода: тело убитого воина исчезло вместе с припасами. Но не думать о таком, сейчас они должны двигаться дальше, если хотят выжить. Шансы невелики, но они постараются воспользоваться всеми.

И они шли. Снова и снова переставляя ноги, плелись по плоскому, жёлто-оранжевому, жадному. Один раз Бульдозер угодил в зыбучие пески. Находившийся поблизости Гвоздь, смело шагнув к приятелю, схватил за руку и, потянув что есть силы, вытащил здоровяка.

– Босс, долго ещё? – заныл Гвоздь. – Может, ну его? Остановимся и будем ждать. Вдруг они заберут нас. Или наши придут.

Егор остановился и резко обернулся. Злоба исказила черты его лица.

– Куда они придут? Ты знаешь, где мы?

Гвоздь помотал головой.

– Вот и я не знаю. А этим вообще с какой стати нас спасать? Если ты помнишь, именно они не так давно убили Овода и пытались прихлопнуть и тебя тоже.

– Босс, я больше не могу!..

– Ну так оставайся здесь.

Егор двинулся дальше, хотя слова Гвоздя заронили в душу семена сомнения: действительно, какой смысл тужиться, пыжиться, если всё предрешено? У них нет воды и еды, без которых долго не протянуть – при такой-то жаре. Наверняка они на солнечной стороне Экватора, в каком-нибудь особенно жарком районе, но подтвердить это, так же как и опровергнуть, нет возможности.

Егор остановился, устало опустился на песок и обхватил голову. Малодушные мысли о том, чтобы прекратить попытки, тут же скользнули в сознание. Нет. Нет! «Не дождётесь, кто бы вы ни были, чтобы я сдался, да ещё обрёк на смерть двух хороших людей!»

– Вода!!! – Оглушительный крик Гвоздя вывел из задумчивости. Егор удивлённо взглянул туда, где находился его напарник. Изумление усилилось, когда он увидел прозрачную двухлитровую пластиковую бутыль, которую держал в руках Гвоздь. Что-то плескалось в ней. Неужели и вправду… вода? Неужели – спасены?

– Не подходи! – Гвоздь выхватил ТТ и наставил на Бульдозера.

Тот округлил глаза.

– Да ты что? Спятил? Тут всем хватит.

– Ага, как же! Тут максимум на одну – две остановки. А мне одному этого будет достаточно, чтобы продержаться пару дней.

– Что ты несёшь?

Егор встал и окликнул Гвоздя – тот не отозвался. Когда командир повторил попытку, Гвоздь молниеносно повернулся к нему и выстрелил. Если бы не прекрасная, годами отточенная реакция Егора, заставившая наёмника упасть вбок, его бы уже не было в живых. Он понимал, что творится что-то неладное, что-то до жути неправильное, и надо это остановить!

Поднявшись, Егор бросился к Гвоздю и налетел на него как раз тогда, когда Бульдозер попытался отобрать у собрата по оружию ТТ. Но или Егор совершил свой манёвр не вовремя, или пальцы Гвоздя случайно, а может, и специально нажали на гашетку, а так или иначе выстрел раздался. Пуля, пущенная впритык, пробила костюм на уровне груди. Бульдозер захрипел, закатил глаза и повалился на песок.

– Что ты наделал?! – прокричал Егор, кидаясь к захлёбывающемуся кровью здоровяку.

Но поздно: пуля, судя по входному отверстию, пробила сердце.

Боковым зрением Егор увидел, как Гвоздь ошалело взирает на ТТ, словно видит его впервые в жизни. А в следующее мгновение мир опять исчез.

13

Бульдозер и яблоко раздора – бутыль с водой, испарились вместе со зноем, словно всё увиденное было лишь игрой воображения. Падал снег. Тропа снова вела в никуда, но отныне располагалась она уже не горизонтально, а вертикально. Егор нащупал очередной уступ, спустился и сделал остановку, чтобы отдышаться. Рядом он увидел небольшое углубление. Наёмник заполз в него: передохнуть и укрыться от пронизывающего, вездесущего холода.

С Гвоздём они почти не разговаривали: не было надобности да и желания. За прошедшее время Гвоздь стал ещё неврнее и отдалился от Егора. Он не гундосил, что приходится спускаться чуть ли не по отвесной скале в сорокаградусный мороз, лицо его ничего не отражало, и от этого Егор испытывал неприятное чувство сильного, необъяснимого беспокойства. А что если Гвоздь опять не выдержит и, допустим, столкнёт его со скалы? Конечно, резона нет: в сложной, экстремальной ситуации проще выжить сообща. Но кто знает, что творится в голове у сумасшедшего, а Гвоздь, такое создавалось впечатление, если и не двинулся умом, то находился на пути к этому. И большую часть пути, похоже, преодолел. А вот что касается их дороги прочь с Экватора или хотя бы с горы… Знать бы, как и зачем они оказались здесь. И вообще, где это «здесь»? На теневой стороне планеты? Вполне возможно. А вдруг нет? Почему бы всем кошмарным событиям, с испытаниями, со смертями близких людей, не происходить в воспалённом мозгу Егора?