Неопытная искусительница

Интересно, кто из них Шарлотта и кто Кэтрин? Джеймс переводил взгляд с одной девочки на другую, гадая, как он будет их различать. Они держались позади директрисы, нервно теребя юбки и бросая на него робкие взгляды.

Миссис Даблтри ласково подтолкнула их вперед, так что они оказались прямо перед ним, растерянные и взволнованные. Джеймс постарался развеять их страхи, насколько это было в его силах.

— У меня никогда не было сестер, — сказал он, приветливо улыбаясь. — А теперь сразу две. — Девочки молчали, глядя на него необыкновенно красивыми глазами. — Вы обе поедете со мной и будете жить в моем лондонском доме.

Миссис Даблтри потрясенно ахнула. Ее глаза округлились, двойной подбородок задрожал, пышная грудь затряслась, и Джеймс испугался, как бы она не упала в обморок.

Он кивнул в ответ на ее изумленный взгляд.

— Когда мы закончим, пусть мои сестры соберут вещи.

Девочки удивленно посмотрели на него, словно им тоже было трудно постигнуть значение его слов.

— Вы хотели бы жить со мной? — Он даже не спросил, хотят ли они жить в Лондоне. Невзирая на его титул и их родство, он остается для них незнакомцем. Возможно, они не хотят покидать свое привычное окружение.

Сестры обменялись взглядами, которые он не знал, как истолковать, а затем повернулись к нему и неуверенно кивнули. Джеймс облегченно улыбнулся, чувствуя, как расслабились напряженные мышцы спины. Он даже не подозревал, что их согласие так важно для него.

— Вы когда-нибудь были в Лондоне?

Шарлотта — по крайней мере он так думал — робко кивнула.

— Один раз, два года назад.

Они прожили всю жизнь в Англии, и только однажды были в Лондоне. Что ж, к тому времени, когда они достигнут брачного возраста, им будет казаться, что они жили там всю жизнь. Джеймс еще более уверился, что им понравится жизнь, соответствующая высокому положению их деда и отца.

— Миссис Даблтри сказала нам, что наш отец умер, — деловито сообщила Кэтрин.

— Да, к сожалению, это правда.

Она помолчала, глядя на него с таким видом, словно решала, заслуживает ли он доверия.

— Мы не можем вспомнить нашу мать. Вы знали ее? Или, может, вы могли бы рассказать нам об отце? Мы почти ничего не знаем о нем.

Миссис Даблтри смущенно покраснела.

— Кэтрин, достаточно…

Джеймс поднял руку.

— Все в порядке, мадам. К сожалению, я не был знаком с вашей матерью. Однако уверен, она была очаровательной женщиной. Что касается вашего отца, то он был очень приятным и щедрым мужчиной. Впрочем, похоже, я сам знал его не так хорошо, как мне казалось.

— Думаю, сборы не займут много времени, — решительно произнесла миссис Даблтри. — Пойдемте, девочки, ваш брат — занятой человек.

— Можете не торопиться, у нас полно времени, — мягко возразил Джеймс, раздраженный ее тоном.

Девочки торопливо присели и удалились.

Сестрам потребовалось ровно полчаса, чтобы собраться. Когда они вернулись, лакей отнес их вещи в карету. Тот факт, что все их имущество уместилось в двух небольших сундучках, заставил сердце Джеймса сжаться. Большинство девочек, которых он знал, могли засунуть в багаж такого размера не более двух-трех платьев. Но ничего, это скоро изменится. У них будет все, что имеют девочки их возраста, и даже больше.

После того как сестры простились с женщиной, которая отвечала за их благополучие и обучение на протяжении последних десяти лет, карета тронулась и все трое покатили в Лондон.

Глава 24

— Джеймс вернулся, — объявила виконтесса с порога спальни.

Мисси посмотрела на мать, сохраняя бесстрастное выражение. Она слышала, что Джеймс вернулся в Лондон после недельного отсутствия в сопровождении двух девочек — его новых воспитанниц. Но какое ей дело? Сегодня вечером прибывает кузина Абигайль, и через два дня они отплывут в Америку. Все решено. Джеймс может делать все, что ему заблагорассудится. Все равно он ее не любит.

Виконтесса вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Перешагнув через несколько чемоданов, набитых вещами, и отодвинув открытый саквояж, стоявший на постели, она села рядом с дочерью.

— Мама, я не хочу говорить о Джеймсе. Меня не интересует, что он делает и куда ездит. Я больше не испытываю к нему те чувства, которые питала раньше. — Она подняла шелковую шаль, размышляя о том, взять ли ее с собой.

Да, ее чувства изменились. Из девичьей влюбленности они переросли в чувства женщины, познавшей плотские радости, сопутствующие любви. Но со временем они ослабнут. Во всяком случае, Мисси искренне на это надеялась.

— Но он хочет жениться на тебе, дорогая. Я думаю, это что-то говорит о его чувствах, — мягко возразила виконтесса.

Посмотреть в зеленые глаза матери значило бы выдать все тщательно скрываемые эмоции. Мисси отвернулась и принялась свертывать шаль.

— Он любит меня не больше, чем леди Викторию. И он был прав, когда не хотел жениться на мне. Если он настаивает на браке, то только потому, что считает себя обязанным, как я тебе уже говорила. Впрочем, все это не имеет значения, потому что я не собираюсь выходить за него. — Она положила свернутую шаль на постель и только тогда взглянула на мать.

Виконтесса печально улыбнулась.

— Я знаю тебя, Миллисент, и не верю, что ты так легко даришь свое сердце или что твои чувства так быстро изменились.

Мисси невесело рассмеялась и ненадолго задумалась, сидя на постели. Мать действительно слишком хорошо ее знает. Она повернулась к ней.

— Я хочу, чтобы у меня был такой же брак, как у вас с папой. Я видела, как вы обожали друг друга. Мне невыносима мысль, что придется смириться с меньшим. Пожалуйста, скажи, что ты понимаешь мои мотивы, мама. Ты ведь понимаешь, почему я была вынуждена отказать Джеймсу, правда? Как я могу удовлетвориться меньшим, чем было у тебя?

Изящные брови виконтессы взлетели. А когда они медленно опустились, с ее губ слетел вздох, какого Мисси никогда не слышала от матери.

— О, Миллисент. — Ее грудь поднялась и опала в еще одном вздохе. — Наш брак с твоим отцом никогда не был таким, как ты вообразила. — Судя по суровости ее тона, эти слова ей дались нелегко.

Мисси нахмурила брови.

— Что ты хочешь сказать?

Виконтесса деликатно кашлянула.

— Наш брак не был браком по любви.

— Нет, этого не может быть, — машинально возразила Мисси, недоверчиво покачав головой.

— Увы, это правда. Когда я вышла замуж за твоего отца, я была влюблена в другого мужчину, сына врача, а твой отец влюблен в танцовщицу из Воксхолла. Ни один из нас не хотел вступать в брак — во всяком случае, друг с другом.

Признание матери противоречило всем ее представлениям о любви. Это не укладывалось в голове. Она выросла, окруженная любовью родителей не только к детям, но и друг к другу. Как может ее мать говорить теперь, что все это было обманом?

— Ты хочешь сказать, что вы с папой не любили друг друга? — Какая нелепость! Даже в детстве она чувствовала, как их любовь пропитывает даже стены Стоунридж-Холла. Наверняка подобные чувства не могут быть притворством, которое поддерживалось годами!