Неосновной инстинкт

– Слушаю?

– Ён, вы же с Айли уже в Сеуле?

– Да, готовимся к помолвке через неделю. Я вообще-то высылал тебе приглашение. Ты приедешь? – Дэхён встрепенулся, ухватившись за это. Вот и отлично, у него есть необходимость, а не просто желание и повод прикатить обратно.

– Конечно! Завтра разгребусь после тура и вылетаю.

– Отлично.

– Ёндже… Айли виделась за это время с Рэй?

– С Рэй? Вроде бы да, недавно они ходили в какое-то кафе посидеть вместе и выпить кофе.

– Это точно была Рэй, а не какая-нибудь другая подруга?

– Дэ, я что, слежу за своей невестой и проверяю, точно ли она ходит с тем, о ком сказала? – Певец замолчал, понимающий, что в любви нужно доверять безоговорочно. – Конечно это была Рэй, я сам на такси довез их туда и обратно, не отпущу же я Айли не удостоверившись, что она в надежных руках?

– Да ты просто мерзкий ревнивец!
– хохотнул Дэхён, в который раз удивляясь тому, что даже очевидные сильные чувства не меняют Химика, оставшегося при своём: вечной внимательности, скрупулезности и бдительности.

– Зачем мне напрасные риски? Выпускать в свободное плавание легкомысленную блондинку? Я не дурак.

– Ну, повлияй как-то, чтоб не была легкомысленной.

– Она мне такой нравится, зачем? У неё есть я, пусть будет легкомысленной сколько угодно.

– Ладно. Так… у Рэй там всё в порядке? – Тактичный, чтобы спрашивать, почему друг не позвонит возлюбленной лично, Ёндже вежливо ответил:

– Внешне травм не обнаружил, но веселой не выглядела.

– А не знаешь, уволилась она или нет?

– Мы с Айли забирали её с работы.

– Ясно. Спасибо. Я ещё позвоню, как прилечу. До связи! – Он попрощался со вторым товарищем. Итак, Рэй вернулась в Сеул. Несмотря на то, что она не осталась с Лео, она не позвонила и ему. В чем же было дело? Не захотела расстаться со службой? Или ещё кого-нибудь встретила? Дэхён начал понимать Ёндже. Доверять можно сколько угодно, но быть рядом со своей женщиной лучше постоянно, потому что хрен поймёшь, чем они руководствуются по жизни и в связи с чем принимают какие-либо решения. Поднявшись, молодой человек быстро переоделся, накинул зимнюю куртку и отправился в свой пентхаус. Пора собирать чемоданы.

* * *

Вернувшись с дежурства, Рэй медленно разделась и, как никогда прежде вяло и безжизненно, прошла под душ. С тех пор, как она убежала месяц назад из Тигриного лога, это было её обычным состоянием. У неё хватало сил только на выполнение автоматических действий, не хотелось ни о чем думать, да и не получалось ни о чем, кроме того, что она навечно застряла в любви между Лео и Дэхёном. У неё не получалось отпустить окончательно Лео, поэтому она не могла шагнуть дальше к Дэхёну, и это была такая мука, что проще было не шевелиться, застыть, отказаться от личной жизни вовсе, чем пытаться сделать выбор, впрочем, его уже и не было.

После того, как золотые оттащили от неё одичавшего Лео, они попросили уйти её в гостевой домик. Переваривая произошедшее, Рэй сидела в нем и через себя пропускала всю ту боль, все те страдания, которые пережил Лео. Сколько всего он совершил! И вновь стал немым, хотя раньше был им по собственному желанию, а теперь из-за травмы. Она должна помочь ему снова, вытащить его из этого состояния, вернуть к полноценной жизни. Ему нужны любовь и поддержка, необходимы. Если бы она не сдалась и пришла раньше! Если бы не поверила, что он погиб! Сокрушаясь, Рэй сидела на кровати, обхватив голову руками. Судя по воцарившейся на дворе тишине, ученики и адепты разошлись по занятиям. И в этом молчании, пронзившем всё её существо и душу, Рэй ненавидела себя за то, что предала любовь, остановилась, не пришла под стены Тигриного лога лет пять-шесть назад, да так, чтобы не сдвигаться с места, пока не вернётся Лео. Почему-то она подчинилась его желанию совершать подвиги и отдаться долгу, почему-то отдала его войне и сражениям. Она была слишком юной, упорной и твердолобой, но недостаточно убежденной и уверенной. Но теперь, когда он всё-таки жив и нуждается в очеловечивании, Рэй будет рядом и выдержит всё.

Лео вошёл бесшумно в комнату. Девушка подняла на него глаза, полные слез. С минуту они смотрели друг на друга, пока он не кивнул ей, начав отступать. Он звал её за собой куда-то. Несмотря на то, что он едва не набросился на неё, Рэй продолжала верить в то, что он ничего ей не сделает. Поднявшись и пойдя за ним, она смотрела сзади на его спину под рубашкой, широкую, мощную, на его плечи, что, казалось, как плечи атлантов, способны держать на себе небесный свод. И под этой тканью столько шрамов, столько следов ран и битв, побед над смертью, сотворенных добрых дел! Рэй не сразу заметила, что они спускаются ниже и ниже, и поняла примерно, куда они идут, когда они обошли опустевшее в этот час общежитие (запоздало разум уловил, насколько оно подновленное, и даже второй этаж кажется обжитым) и вышли с территории монастыря к обрыву. Узкая тропа вела на поляну, усеянную ступами и надгробными памятниками – кладбище обитателей Лога. Они сделали небольшую паузу, прежде чем продолжить путь. Лео повернулся и убедился, что Рэй идёт дальше. За кладбищем находилась когда-то потрепанная и ветхая изба, в которой мог бы жить лишь один человек. Но было время, когда проникнувшая сюда под видом мальчика школьница умудрилась потеснить на узкой кровати воина-привратника и разделить с ним сон под одной крышей.

С краю, чуть в стороне от более старых, или и вовсе древних захоронений, виднелась недавно поставленная плита, на земле вокруг которой ещё не притопталась и не осела рыхлость. Парень, погибший в Нью-Йорке при разборках с одним из мафиозных кланов… он уже был доставлен сюда, и обрел вечный покой там, где, несомненно, был больше всего когда-либо свободен и счастлив. Теперь его душа станет горным духом. Рэй не выдержала и заговорила, глядя на могилы:

– Тигров, должно быть, стало больше… - Лео остановился и обернулся. Проследив за её взглядом, он кивнул, но не просто так, а действительно подтверждая информацию. Рэй и тогда, когда жила здесь, не знала толком, сколько же этих хищников прячется в лесах выше, за садами Тигриного лога. Речь когда-то шла о тигрице с тигрятами, но они уже давно выросли и, возможно, теперь со стороны скалистого подъема, непроходимой чащи по другому склону Каясан Лог охраняет полтора десятка здоровенных и опасных представителей семейства кошачьих. Девять лет назад Рэй могла бы поверить, что их кормят исчезающими из монастыря адептами, но теперь в ней уже нельзя было зародить веру в подобные глупости. Золотые и монахи её юности сошлись в одно, став из мифического воинства света живыми и существующими борцами с преступностью, впрочем, такими же нелегальными, как и она сама.

За всеми пирамидками и каменными изваяниями завиднелось то жилище, которое ожидала улицезреть Рэй, думая, что Лео ведёт её подальше ото всех для, хотя бы письменных, объяснений с глазу на глаз. Именно с этого она хотела начать встречу с ним, но лучше поздно, чем никогда. Однако жилище сразу не узналось. Это была не покосившаяся хибара на нестройном фундаменте. Основа была укреплена, и вместо когда-то шести валунов, на которых возвышалось строение, лежал плотный и внушительный фундамент, сложенный будто бы недавно. В периметре он разросся, и на нем расположилась уже не комнатка со скрипучей дверцей и узким окном, а дом, постройка с небольшим крыльцом, с фасада которой уже можно было понять, что внутри две или три комнаты. Рэй удивилась перемене, не понимая, зачем в этом отдаленном краю кому-то уютные личные апартаменты? Лео замешкался перед входом, но, в конце концов, потянул за ручку. По тому, как хозяйски он за неё взялся, девушка поняла, что всё это сделано его собственными руками. Возможно, кто-то помогал, но большую часть строительства выполнял именно Лео. Они поднялись по трем ступенькам и оказались внутри. И тут же, не прошло и двух секунд, высоким и веселым детским голосом прозвучало:

– Папа! – Рэй опешила, едва не повалившись назад, но придержавшись за дверной косяк. Глаза заметались в поисках источника звука. Они опустились и обнаружили бегущего к ногам Лео ребенка, которому было между годом и двумя. Крепкий черноглазый мальчишка ударился бы о мужчину, не затормозив вовремя, но тот поймал его, подхватив на руки, и, прижав к себе и поцеловав в крошечный нос, повернулся к Рэй. Загнанность, страх, но непоколебимое чувство собственности и любви к тому, кого он держал перед собой, затаились в глазах Лео. Он смотрел на Рэй и ничего не ждал, он прекрасно понимал, что будет дальше, что должно быть дальше. Девушка не нашла слов. Она онемела точно так же, как и тот, которого мечтала разговорить второй раз за его жизнь. Внутренняя дверь, ведущая, судя по всему, в спальню, открылась, и оттуда появилась фигура. Женская. Ещё пребывающая в прострации и непонимании, Рэй тряхнула головой, сосредотачиваясь. Молодая девушка, восточного типа, но не азиатка, с длинной, тяжелой, толстой черной косой волос до талии, придерживая поясницу и потирая её, вышла и встала перед Рэй и Лео. Округляющийся живот нельзя было не заметить.

– Кто это? – Произнесенное с акцентом на корейском сопроводилось кивком в сторону Рэй. Лео теснее прижал сына, опустив взгляд. Незнакомка встретилась глазами с Рэй. Обеим не нужно было больше ничего говорить, чтобы понять. Спрятав глаза, как и сам Лео, Рэй вжала голову в плечи, попятившись.

– Простите… - подняв взор, она нашла в ответ взгляд не Лео, а его сына, с любопытством рассматривающего чужую тётю. – Прости… - обращаясь к Лео, сказала ребенку Рэй. – Прости…