Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду

Меня зажали в угол в молочном отделе, и оттуда невозможно выбраться. Нарастает боль, и все, чего я сейчас хочу, — оказаться у себя дома и запить обезболивающие добрым глотком молока. Но Нэпал умеет поднять настроение кому угодно, и в конце концов я тоже начинаю улыбаться. Я успокаиваюсь, и боль волшебным образом исчезает. И вот я уже смеюсь со всеми остальными. Невозможно быть мрачным рядом с этой собакой.

— Нэпал, принеси хлеба. Сходи за хлебом.

Нэпал осторожно берет батон за тот конец, что в упаковке, и опускает в корзину, стоящую у меня на коленях. Толпа зрителей в восторге. Они словно завороженные. Если вы никогда не видели, как работает собака-помощник, то я вам скажу: это действительно впечатляет. Вы не представляете себе, какая прочная связь может быть между человеком и собакой, какое взаимопонимание. Даже кассирша с необъятными габаритами, кажется, растаяла. Раньше она едва замечала меня, а теперь расплывается в широкой улыбке.

— Вы прямо звезды! Вы и ваш пес.

Она складывает покупки в пакет и пристраивает его у меня на коленях.

— Вы же еще вернетесь, правда?

Я еду к машине. Обеими руками я управляю коляской, а в правой еще и зажат поводок Нэпала. По правилам и для его собственной безопасности пес всегда должен быть на поводке, когда мы находимся в общественных местах, хотя я знаю, что ему и в голову не придет отойти от меня хотя бы на шаг.

На полпути к машине что-то выпадает из пакета. Это упаковка сосисок — еще один из основных продуктов питания в семье Морган. Я уже наклоняюсь, чтобы поднять его, но вовремя одергиваю себя. Если нижняя половина тела у вас парализована, то, наклоняясь до земли, а потом снова выпрямляясь, вы почувствуете сильную боль. К тому же у меня на коленях стоит пакет.

Я напоминаю себе, что теперь со мной Нэпал.

Он восторженно смотрит на меня: «Можно я? Можно я? Можно?»

Это минута его славы.

— Апорт! — командую я.

Нэпал подхватывает сосиски и аккуратно засовывает в пакет, стоящий у меня на коленях. До машины еще далеко. «К черту все это», — думаю я. Я устал. Мне больно. Этот час в магазине оказался неожиданно жизнеутверждающим, но в то же время утомительным. «Пусть мне поможет собака».

Я берусь за специальную петлю, прикрепленную к «сбруе» Нэпала, и командую:

— Тяни!

Он бежит к машине. Если я смещаю руку влево, Нэпал поворачивает налево, и наоборот. Когда мы добрались до мерседеса, там уже собралась целая толпа. Знак на машине сообщает, что за рулем ветеран-инвалид. Думаю, большинство этих людей понимают, как я оказался в коляске. Они спрашивают, не помочь ли мне погрузить покупки. Я благодарю их и отвечаю, что мы с собакой справимся.

Мы с собакой можем справиться с чем угодно!

Скажу честно: последний раз я чувствовал себя в центре внимания, когда был высоким, загорелым, симпатичным парнем, который прыгал с парашютом и бегал быстро, как ветер. Я не обвиняю тех, кто косо смотрит на меня теперь. Тяжело наладить с человеком контакт, если не знаешь всех обстоятельств. Инвалидов легче игнорировать. Я понимаю это. Действительно понимаю. Но теперь, рядом с Нэпалом, мне кажется, что все по-другому. Может быть, это только сегодня так получилось. Может быть, со временем эта чудо-собака перестанет оказывать на меня такое воздействие. Но в данный момент я витаю в облаках. Точнее, качусь по облакам в коляске.

По дороге домой я думаю над нашим чудесным выходом в свет. Дело даже не в физической помощи Нэпала, не в том, как он мне служит, а в психологической и социальной поддержке. Сегодня в магазине он был моим мостиком ко всем этим обычным людям, к огромному внешнему миру здоровья и полноценной жизни. Этого я не ожидал. Об этом мне в СПНВ не рассказывали. И сейчас это стало для меня потрясающим открытием.

Мы приезжаем домой. Я принимаю лекарства и решаю, что мне нужно в душ. Вечером у нас запланировано барбекю, поэтому нужно поторопиться. Забравшись в душевую кабинку, я включаю мощный напор горячей воды, и стекло запотевает. И тут я замечаю кое-что по ту сторону окутанной паром кабинки. Это нос. Влажный угольно-черный нос, а за ним пара любопытных глаз. Я точно знаю, о чем думает Нэпал. Это видно по глазам: «Ух ты! Вода! Ты там купаешься! Я люблю воду. Хочу к тебе!»

В тот вечер мы с мальчиками жарим мясо. Зима, воздух прохладный, но сухой, и нет ни ветерка. Я включаю обогреватель, и мы сидим допоздна. Мальчики потягивают колу, а я — пиво. В чистом небе над нами сияют звезды. Мак-Кинни — учитывая то, что это городская окраина, — не слишком густо застроен. Здесь видно небо и землю. Это основная причина, по которой мы поселились тут.

Когда становится слишком холодно, мы вчетвером перебираемся на большой диван в гостиной. Прошу прощения, впятером. Нэпалу нужно собственное место на диване, на меньшее он не согласен. В конце концов он вытягивается во всю длину, разлегшись на коленях у моих мальчиков. Они просто в восторге. И я тоже. И мой пес.

— Хороший мальчик, — говорю я Нэпалу. — Большой мальчик. Удобно тебе? Безумный ты пес. Безумный пес…

Это будний день, и мальчикам завтра в школу, но я разрешаю им пока не ложиться.

Потом они расходятся по своим комнатам и мы с Нэпалом остаемся вдвоем. Он поступает, как в нашу первую ночевку в СПНВ: забирается на меня и укладывается прямо на грудь. Он загораживает собой телевизор, но это ничего.

— Ну ты даешь! Нам тут обоим хватит места. Будь хорошим мальчиком, слезь.

Нэпал весит семьдесят фунтов и лежит прямо над тем местом, где был перелом. Я начинаю испытывать боль и похлопываю по стулу, стоящему рядом:

— Слезай, приятель. Тебе придется слезть. Иди вот сюда.

Нэпал не хочет двигаться.

— Не хочешь? Давай же! Нет, вы только посмотрите!

Мне становится смешно. Я смеюсь над собой. Над нами обоими. И от смеха мне становится легче. Боль чудесным образом отпускает.

Мы ложимся поздно. Я кладу собачью подстилку на полу возле кровати, перебираюсь с коляски на матрас и от чистого сердца желаю Нэпалу спокойной ночи. Мы вместе лишь пятнадцать дней, а этот пес уже изменил мою жизнь. Я благодарю его от всей души.

Но очень скоро Нэпал присоединится ко мне. Неугомонный пес. Я чувствую на себе его взгляд. Я устал, ноги и спина почти не болят, и нужно урвать немного сна, пока нет боли.

Я открываю один глаз и бросаю беглый взгляд на Нэпала.

Он положил голову на край кровати, глядя на меня своими яркими глазами. Ему что-то нужно. Думаю, пора погладить его на ночь. Я протягиваю руку, но пес отстраняется. Непонятно. Странно. Почему он так? Я чем-то его обидел? Нэпал снова кладет голову на кровать, я снова протягиваю руку, но он опять отстраняется. Я сделал что-то не так, но что?

Нэпал отворачивается, идет в изножье кровати и кладет голову подальше, так чтобы я не мог дотянуться. Он пытается что-то мне сказать, просто я не понимаю. И наконец до меня доходит: пес просится ко мне. Наверное, все дело в этом. Мы несколько часов валялись на диване, но Нэпалу этого не хватило.

Я позволяю ему запрыгнуть и засыпаю, чувствуя, как он подвигается все ближе и ближе. Думаю, скоро он ляжет мне на грудь и раздавит меня, но это неплохой способ быть задушенным.

Через некоторое время я просыпаюсь в холодном поту. Мне снился кошмар. Постепенно ко мне возвращаются все более и более давние воспоминания. Сегодня я был в джунглях с парнями из местного спецподразделения «ПАТРИА». Они все до одного ненавидели наркокартели — наркобаронов-миллионеров и головорезов, которых те финансировали и вооружали. Мало кто из членов «ПАТРИА» не потерял сестру, брата, мать или отца в нарковойнах. Все бойцы верили в свое дело. Они не очень заботились о том, чтобы перекрыть поток наркотиков, ведущий в США. Почему это должно их интересовать? Они лишь хотели привнести хоть немного законности и порядка в свою страну и положить конец бандам смертников.

Во сне у меня на лице были четыре глубокие царапины, оставленные когтями оцелота. Это дикая кошка размером с небольшого пса. Повстанцы держали меня в тюрьме где-то в чаще джунглей и пытали. Они натравливали на меня оцелота, который должен был разорвать мое тело в клочья своими когтями, а потом сожрать внутренности.

В этом сне была доля правды: все мы больше всего боялись плена. И что касается оцелота — здесь тоже была реальная основа. В джунглях мы нашли брошенного котенка оцелота и вырастили его. Я ходил по лагерю, а он лежал у меня на плечах, свесив лапы. Он был красивым — золотистая шубка в пятнышках, огромные темные глаза.