Нэпман 10. Финал

— Не обращайте внимания, продолжайте работу, — негромко скомандовал я рабочим, нервно подглядывающим на японцев. — Это обычная проверка.

Воронцов тем временем организовал показательные работы по установке сваебойного оборудования вдоль насыпи, намеренно создавая впечатление активной деятельности. Архангельский с теодолитом проводил показательные измерения, время от времени делая пометки в журнале.

— Товарищ Ли! — громко позвал я китайского инженера. — Подойдите, пожалуйста. Нужно решить, где размещать основную платформу для буровой… то есть, для сваебойного оборудования.

Ли с готовностью подбежал, и мы углубились в обсуждение технических деталей, поддерживая образ обычной инженерной команды, решающей повседневные задачи.

К полудню подготовительные работы были в полном разгаре. Вдоль железнодорожной насыпи растянулись штабеля труб, металлических балок и ящиков с инструментами.

Рабочие под руководством Воронцова устанавливали треногу сваебойного копра, на самом деле замаскированную буровую вышку.

Кравцова с Перминовым и стариком-маньчжуром отправились на «разведку» к месту предполагаемого выхода нефти, прихватив с собой измерительные приборы и замаскированное оборудование для отбора проб.

Я остался руководить основными работами, периодически проводя показательные консультации с Ли, чтобы поддерживать легенду о чисто технической миссии.

— Обратите внимание на эту структуру грунта, — говорил я, показывая ему образцы почвы из шурфа. — Характерное чередование глинистых и песчаных прослоек создает идеальные условия для скопления грунтовых вод. При вибрации от проходящих поездов эта структура постепенно разрушается, что и приводит к просадке.

Ли внимательно изучал образцы, полностью погруженный в технические аспекты проблемы и не замечая истинной подоплеки наших работ.

— Согласен, — кивнул он. — Но почему именно на этом участке? Ведь структура грунта схожа на протяжении всей линии.

— В том-то и загадка, — я сделал таинственное лицо. — Возможно, здесь присутствуют какие-то особые химические соединения в грунтовых водах, ускоряющие процесс деградации. Именно поэтому нам необходимо глубокое бурение, чтобы выяснить истинную причину.

Ли задумчиво кивнул, полностью удовлетворенный объяснением.

К вечеру подготовительные работы были завершены. Основная буровая установка, искусно замаскированная под сваебойное оборудование, полностью собрана и готова к действию.

Чтобы не вызывать подозрений, мы демонстративно забили несколько пробных свай вдоль насыпи, создавая видимость обычных ремонтных работ.

Японский патруль весь день сохранял дистанцию, ограничиваясь наблюдением с холма. Но когда солнце начало клониться к закату, ситуация внезапно изменилась.

Красноватые лучи заходящего солнца окрашивали маньчжурскую степь в теплые тона, придавая окружающему пейзажу особую, почти мистическую атмосферу. Длинные тени от нашего оборудования причудливо растягивались по земле, напоминая гигантских механических пауков.

Я стоял у технической палатки, обсуждая с Воронцовым последние детали предстоящего ночного бурения, когда характерный рокот мотоциклетных двигателей нарушил вечернюю тишину.

— Японцы, — негромко произнес Александров, материализуясь рядом со мной. — Три мотоцикла, направляются прямо к лагерю. Судя по всему, официальная проверка.

Я кивнул, внутренне собираясь:

— Всем оставаться на местах. Действуем по плану. Воронцов, распорядитесь прикрыть брезентом буровые штанги. Александров, обеспечьте безопасность документации.

Три тяжелых армейских мотоцикла с колясками, подняв тучи пыли, остановились у границы нашего лагеря. В первой коляске сидел офицер в безукоризненной форме с двумя золотыми звездочками на погонах — капитан.

Его узкое лицо с тонкими усиками выражало холодную надменность. Ба, знакомые лица.

— Капитан Танака, — шепнул Александров, узнав офицера. Я уже и сам видел, кто к нам пожаловал.— Начальник разведывательного отдела. Опасный противник.

Я выпрямился и неспешным, уверенным шагом направился навстречу японцам. За моей спиной Воронцов отдавал тихие распоряжения рабочим, организуя маскировку наиболее компрометирующего оборудования.

— Добрый вечер, господа, — я намеренно обратился по-русски, хотя знал, что Танака прекрасно понимает мой язык. — Чем обязаны визиту? Приятно видеть вас снова, капитан.

Танака окинул меня цепким взглядом и ответил на безупречном русском:

— Капитан Танака, императорская армия Японии. Проверка документов и характера работ на стратегическом объекте. Не могу сказать тоже самое, господин Краснов.

Он спрыгнул с мотоцикла, демонстрируя безукоризненную военную выправку. Следом за ним спешились еще четверо солдат, вооруженных карабинами системы Арисака.

— Разумеется, — я сохранял невозмутимое выражение лица. — Инженер Краснов, техническая комиссия КВЖД. Проводим экстренные ремонтные работы на аварийном участке железнодорожного полотна. Все необходимые документы и разрешения у меня в технической палатке. Вы уже их видели в Харбине. Прошу за мной.

Пока мы шли к палатке, я лихорадочно просчитывал варианты. Самое опасное сейчас — позволить японцам приблизиться к замаскированной буровой установке или увидеть карты с отмеченными перспективными участками нефтеносности.

В палатке я передал Танаке папку с тщательно подобранными документами:

— Здесь официальное разрешение на проведение ремонтных работ от управления КВЖД, техническое задание и сопроводительные бумаги. Как видите, все в полном порядке.

Танака внимательно изучил документы, затем перевел пристальный взгляд на разложенные на столе чертежи:

— Эти работы выглядят слишком масштабными для обычного ремонта насыпи. Почему потребовалось столько людей и оборудования?

— К сожалению, мы столкнулись с серьезной проблемой, капитан, — я говорил спокойно и уверенно. — При инспекции обнаружена критическая просадка грунта под насыпью. Предварительные расчеты показывают, что без срочного укрепления возможно разрушение полотна при проходе тяжелых составов.

Я развернул на столе подготовленные Архангельским фальшивые данные с графиками просадки.

— Видите эту динамику? За последние две недели просадка составила около семи сантиметров. Это в три раза превышает допустимые нормы. При такой тенденции через десять-двенадцать дней полотно деформируется настолько, что движение станет невозможным.

Танака внимательно изучил графики, его лицо оставалось непроницаемым:

— И сколько времени займут ваши ремонтные работы?

— По предварительным оценкам, от недели до десяти дней, — ответил я. — Необходимо забить укрепляющие сваи, провести дренаж грунтовых вод и укрепить основание насыпи цементным раствором.