Нэпман 10. Финал

Привлечение местного населения к работам на месторождении входило в стратегический план операции. Это обеспечивало поддержку среди китайцев, создавало рабочие места и снижало социальную напряженность. Кроме того, так проще было объяснить миру присутствие советских специалистов, они выступали в роли инструкторов и наставников местных кадров.

После официальной части мы с Сопкиным, Александровым и Воронцовым провели закрытое совещание в моем новом кабинете на втором этаже здания.

— Товарищи, формальности завершены, теперь начинается настоящая работа, — сказал я, разворачивая на столе карту района. — У нас три приоритетные задачи: обеспечить безопасность месторождения, наладить эффективную добычу нефти и укрепить наше международное положение.

Сопкин доложил о ситуации с безопасностью:

— Периметр защищен. Внешнее кольцо контролируют китайские части под командованием Хэ Луна. Внутреннее наши подразделения под видом добровольцев и технических специалистов. Японцы поддерживают наблюдение, но открытых провокаций пока не совершают. Ждут результатов официальных переговоров.

Воронцов поделился техническими планами:

— Первая очередь скважин уже в работе. Вышка номер один готова к пробному запуску через три дня. По предварительным расчетам, к концу месяца можем выйти на объем добычи до двухсот тонн в сутки. К концу года до тысячи. Если, конечно, получим все необходимое оборудование.

— Оборудование будет, — заверил я. — Москва придает операции высший приоритет.

Александров, отвечавший за разведку и контрразведку, сообщил о подозрительной активности:

— Замечены признаки диверсионной подготовки. Японская разведка пытается внедрить агентов под видом рабочих. Трех уже выявили и нейтрализовали. Кроме того, у нас появились новые соседи, американская нефтяная компания открыла представительство в Харбине. Очевидно, прослышали о месторождении и проявляют интерес.

— Пусть проявляют, но держите их на дистанции, — ответил я. — Нам не нужны сейчас дополнительные игроки.

В конце совещания я озвучил план действий на ближайшую неделю: завершить подготовку к официальным переговорам с японцами, обеспечить пробный запуск первой скважины и организовать техническое обучение для китайских рабочих.

Выйдя из здания администрации, я несколько минут постоял на крыльце, наблюдая, как над Дацином собираются дождевые тучи. Низкое небо, тяжелый воздух с запахом влаги и машинного масла, гудки маневровых паровозов вдалеке.

Обычная индустриальная симфония, но для меня она звучала как музыка прогресса. То, о чем мечтали большевики, воплощалось в реальность: техника, наука, организованный труд преображали отсталую окраину в индустриальный центр.

Чаньчунь, административный центр японской концессии в Маньчжурии, встретил нашу делегацию моросящим дождем и прохладным ветром. Город поражал контрастами: современные европейские здания соседствовали с традиционными китайскими постройками, на улицах перемешались люди в европейских костюмах, китайских халатах и японской военной форме.

Для переговоров выбрали здание муниципального совета, нейтральную территорию под управлением смешанной администрации. Просторный конференц-зал с высокими окнами, выходящими на городскую площадь, украсили флагами всех заинтересованных сторон, а также флагами стран-наблюдателей: США, Великобритании и Франции.

Наша делегация прибыла заранее, чтобы еще раз согласовать позиции. Кроме меня в нее входили доктор Чжан как представитель генерала Фэна, Хэ Лун от партизанских отрядов и Александров в качестве технического советника и переводчика. Мы заняли места за длинным полированным столом, расставив перед собой папки с документами и карты района.

Японская делегация появилась ровно в назначенное время, восемь представителей во главе с генерал-майором Исихара Канъити, тем самым высокопоставленным офицером из Токио, который ранее сдерживал воинственные порывы местного командования Квантунской армии. За ним следовали полковник Танака и несколько гражданских лиц, судя по строгим костюмам, юристы или дипломаты.

Исихара поклонился с безупречной японской вежливостью:

— Благодарю уважаемых представителей китайской стороны и их советников за согласие на переговоры, — произнес он на безупречном английском, выбранном в качестве языка дипломатического общения.

— Мы также признательны представителям Императорской Японии за конструктивный подход, — ответил я, слегка кивнув.

После краткого представления участников переговоров и приветственного слова от председательствующего, американского дипломата Джеймса Ричардсона, мы приступили к основной части.

Несмотря на предварительные договоренности, достигнутые с полковником Танакой во время тайной встречи, официальные переговоры проходили напряженно. Каждая формулировка вызывала ожесточенные дискуссии, каждый пункт соглашения тщательно взвешивался сторонами.

— Императорская Япония настаивает на признании своих исторических интересов в регионе, — заявил Исихара, когда обсуждение коснулось статуса Дацинского района. — Наши инвестиции в инфраструктуру и многолетнее присутствие не могут быть проигнорированы.

— Китайская сторона признает важность хороших отношений с соседями, — дипломатично ответил доктор Чжан, — но вопрос суверенитета над исконно китайскими территориями не подлежит обсуждению.

Такой риторический обмен продолжался несколько часов. За вежливыми фразами и дипломатическими формулировками скрывалась жесткая борьба интересов. Японцы не могли публично признать поражение и уход из Дацина, а китайская сторона не желала легитимизировать любое японское присутствие в регионе.

К вечеру первого дня переговоров мы достигли принципиального соглашения о создании демилитаризованной зоны вокруг нефтяных месторождений. Сложнее обстояло дело с экономическими вопросами.

— Учитывая значительные японские инвестиции в разведку месторождения, — настаивал Исихара, — справедливым представляется участие японских компаний в его разработке в размере не менее пятидесяти процентов.

Я ожидал такого требования, несмотря на предварительную договоренность о сорока процентах для второстепенного месторождения.

— Совместная администрация готова рассмотреть участие японского капитала, — ответил я, — но в ограниченном объеме и при условии сохранения оперативного контроля за китайско-советским руководством.

К концу второго дня переговоров все присутствующие выглядели измотанными. Дискуссия зашла в тупик по нескольким ключевым вопросам. Американский председатель объявил перерыв до следующего утра, предложив делегациям неформально обсудить возможные компромиссы.

Воспользовавшись моментом, я пригласил полковника Танаку на «случайную» встречу в саду муниципального совета. Мы встретились среди цветущих магнолий, вдали от чужих глаз и ушей.