Непобежденные

— Ну, у нас, как обычно, много занятий, не то, что у некоторых, — ответила Эрра с некоторой долей превосходства. Она знала, что ее младшие сестры занимаются, в основном, рисованием, основами этикета и прочими нетрудными вещами.

— У вас все получается?

— Да, конечно, мы очень стараемся, чтобы не подвести госпожу Аггуль. Вы тоже должны постараться.

— Да, мы знаем, — улыбнулась Айа, — нам здесь нравится, а тебе Эрра?

— Мне? Да, наверное. Здесь хорошо…

— Ну, все мы побежали, уже время, — протараторила Айа, быстро допивая сок и потащив за собой Хи. Не прошло и пару секунд, как они скрылись за дверью.

Эрра тоже встала из-за стола. Чувствуя определенную неловкость от того, что не нужно убирать грязную посуду, отправилась за учебными принадлежностями и книгами, оставленными в комнате. Забрав все необходимое, Эрра снова решилась постучать к Энки. Ответом ей была все та же тишина. Подумав, что Энки уже, наверняка, в классе, Эрра поспешила, чтобы не опоздать на первое на сегодняшний день занятие к госпоже Аггуль.

Как обычно, занятие проходило в саду, и Эрра не уставала поражаться задумкам садовника. Каждый раз она находила что-то новое. Вот и сейчас возле беседки, где госпожа Аггуль должна была провести урок, возвышалась небольшая фигурка юной девушки с поднятыми ввысь руками, словно в молитве. У ног каменного изваяния росли красивые синие цветы.

Эрра оглянулась. Ни госпожи Аггуль, ни Энки нигде не было. Забеспокоившись, что перепутала расписание занятий на сегодня, девушка порылась в сумке, и, обнаружив измятый лист с расписанием уроков, еще раз сверилась. Все оказалось верно.

«Ну что же, подожду немного, и если никто не придет…».

Не успела Эрра подумать, как из-за угла показалась госпожа Аггуль. Ее сопровождал высокий молодой человек. Эрра его не знала, но не сильно удивилась. Несмотря на то, что они уже здесь полгода, девушка до сих пор не знала многих слуг в лицо, не говоря уже о многочисленных просителях, и просто благородных, приходящих с визитом.

— Доброе утро, Эрра, — ласково сказала Аггуль, — где твой брат?

— Доброе утро, госпожа. Я не знаю. Простите…

— Не извиняйся. Позволь мне представить тебе моего племянника. Амрит ко Арджит, это Эрра ко Арджит, моя дочь.

Смутившись от такого представления, Эрра сначала не могла ничего ответить. Она стояла перед тем, в ком действительно текла кровь Непобедимых.

«Он не такой как я».

Амрит подошел ближе и, поклонившись, произнес:

— Здравствуй, сестра.

Внимательное взглянув в открытое лицо этого молодого человека, Эрра не заметила и намека на издевательство или пренебрежение.

«Возможно ли, что он говорит искренне?»

— Простите, я опоздал…

Эрра резко обернулась. За ее спиной стоял Энки. Эрра отметила усталый взгляд брата, темные тени под глазами, раны на губах, как будто он их кусал в порыве бешенства.

— Энки, что с тобой? Ты заболел? — воскликнула Эрра, забыв о стоящих позади старейшине и ее племяннике. Энки ничего не ответил. Но ей и не нужен был ответ. В его опущенной голове, спутанных темных волосах, изможденном внутренней борьбой лице, она видела отражение своего горя, своей боли.

«Это не болезнь… Нет, это прошлое, не желающее отпускать».

— Энки, мальчик мой, ты неважно себя чувствуешь? — с волнением в голосе спросила госпожа Аггуль.

— Все хорошо. Извините за беспокойство.

Энки сел на скамью в беседке напротив госпожи Аггуль.

— Ты уверен? Возможно, тебе стоит отдохнуть? Нагрузка, и, правда, большая.

— Нет, нет. Я в порядке.

— Хорошо. Тогда позволь мне представить тебе моего племянника. Энки, это Амрит.

— Мы уже знакомы, тетя, — сказал Амрит, — мы встретились вчера.

— Что же. Отлично. Надеюсь, вы поладите. Итак, перейдем к занятию. Сегодня мы обсудим…

— Госпожа Аггуль, прошу, простите мою бестактность, — сумбурно проговорил Энки, — у меня к вам серьезное дело. Если вы позволите.

Во взгляде молодого человека было столько мольбы, что даже Аггуль удивилась.

— Хорошо, Энки, ты же знаешь, я всегда готова вас выслушать. Что ты хотел мне сказать?

— Я хотел бы вернуться в дом госпожи Бахти.

Повисла тишина. Пораженная и покрасневшая Эрра, не верящая своим ушам Аггуль и серьезный, помрачневший Амрит. Все они, онемевшие, смотрели на Энки, который всем своим видом излучал непреклонность.

— Мой мальчик, почему? Тебе здесь плохо? — первой нарушила тишину Аггуль.

— Госпожа Аггуль, здесь очень хорошо, и я рад, что Эрра, Айа и Хи будут жить здесь, но я не могу. У меня есть личные причины, о которых я хотел бы умолчать. Я не смогу жить в благородной семье, и лучше уйти сейчас, чем и дальше мучить себя и вас. Прошу, поверьте, это не пустая фраза. Я долго думал об этом.

— Тебе кто-то нагрубил? Я не понимаю, Энки!

— Говорю же, все хорошо! Дело во мне. Это место не станет моим домом, а вы не станете моей семьей! — запальчиво воскликнул Энки. И, смутившись своей несдержанности, добавил, успокаиваясь, — я не могу здесь находиться.

Энки рассчитывал, что подобное отношение к старейшине знаменитого рода оттолкнет Аггуль от него, что она прогонит его на все четыре стороны, но подняв голову, он вынужден был признать, что его уловка не удалась. Аггуль смотрела на него с участием, жалостью, как будто видела причину, из-за которой он принял такое нелегкое решение, как будто понимала его.

«Но это невозможно!».

Тем не менее, когда Аггуль заговорила, Энки показалось, что она прочитала его мысли, что нет ничего, что он мог бы скрыть от нее. Не от госпожи Аггуль, такой милой и доброй, а от старейшины семьи ко Арджит.

— Энки, хорошо, ты сейчас уйдешь, что ты будешь делать дальше? С твоим умом ты собираешься работать фермером? И это в лучшем случае! Будешь собирать овощи, пахать землю. Твои руки огрубеют, а приобретенные знания придут в негодность. И самое главное, неужели ты не хочешь ответить тем, кто причинил тебе боль? Будучи фермером, ты этого не сделаешь.

— Откуда вы…

— Я знаю многое, мальчик… Ты ведь понимаешь, что я была такой же, как и ты. Такой же отверженной, без имени. Эта семья дала мне много. Да, было трудно. Интриги — бич всех благородных семей. Мне завидовали, изводили, унижали. Пока я не показала, чего стою на самом деле. И как ты думаешь, почему именно я стала старейшиной, а не те, в чьих жилах течет так называемая благородная кровь?

Энки смущенно молчал. Он не знал ответа. Ему было очень стыдно. Сначала казалось, что он оскорбляет память родителей пребыванием в этом доме. Как он мог согласиться? Но потом он подумал, что здесь ему помогут, ведь не все богатые злы. Такого не может быть. Видя, что юноша задумался, и его первоначальная решимость поутихла, Аггуль сказала:

— Не торопись с решением. Ты всегда сможешь уйти. Я не могу ничего вернуть. В любом случае, это твой дом. Но я очень прошу остаться здесь, рядом со мной до твоего совершеннолетия. Это моя личная просьба, Энки.