Неподчинение

— Кот? — спросила у охранника.

— Кот, — согласно кивнул он. — С блядок…простите, с прогулки вернулся и требует, чтобы впустили.

— Так впустите, — распорядилась я.

Кот настороженно смотрел на меня круглыми жёлтыми глазами. Глаза жёлтые, сам рыжий — просто замечательно солнечный кот. В деревне у эби всегда жили кошки, именно кошки, не коты. Котов она недолюбливала, считая тунеядцами. Однако её кошки котов находили, таскали котят, эби их пристраивала, ворча, что стерелизация — это против природы и вообще Аллаха. Старую бабушку было не переубедить и сдалась она только тогда, когда у неё окотилось три кошки разом.

— Кушать хочешь?

Кот распушил хвост — мне он явно не доверял. Но на кухню таки прошёл, уселся у своих мисок, и даже соизволил поесть, корм я нашла рядом в шкафу.

Внезапно рыжий приподнял голову, словно прислушиваясь, нервно задергал кончиком хвоста. И я насторожилась. Загремел ключ, я рванула вперёд, ведомая дикой надеждой.

Руслан был один. Кивнул охраннику, отпуская. А я о стенку оперлась — не сползти бы на пол, хотя какая разница? Руслан молча меня на руки подхватил и в комнату понёс.

Я глубоко, полной грудью вдохнула его запах. От него кружится голова. И кажется вдруг, что есть один способ встряхнуть себя, вдохнуть в себя жизнь — сейчас она мне не помешает. Иначе я точно сойду с ума — окончательно и бесповоротно. И пусть сейчас совсем неподходящее время, я не могла, не знала, как иначе.

— Я нашёл зацепку, — сказал Руслан. — Парни работают. Все будет хорошо…

— Т-с-с-с, — попросила я.

Когда он последний раз спал? Под глазами тёмные тени. Щеки колючие, глажу их ладонями. Руслан уже опустил меня на постель, но я отпускать его не желаю.

— Я не сплю с чужими жёнами, — говорит он, хотя все его естество кричит о том, как хочет меня.

Я не улыбаюсь, тяну его к себе ещё ближе, запускаю руки под футболку, чувствуя ладонями выпуклости мышц и небольшие бороздки шрамов. И шепчу ему в самое ухо.

— Так сделай меня вдовой…

И он сдается.

Глава 16. Руслан

Зайнаб кажется бесконечно хрупкой в моих больших ладонях, а я хочу ее так сильно, что боюсь сжать и сломать. Нам о многом нужно поговорить, но не сейчас.

Она проводит рукой по моему лицу, пальцы тонкие, а меня то в жар, то в холод бросает. Стояк вот-вот ширинку вырвет к хренам, но я вроде как всё ещё держусь.

Я же, блядь, принципиальный, не сплю с чужими женами. Только к чертям все эти правила, когда Зайка шепчет мне на ухо:

— Так сделай меня вдовой.

И от шепота ее плотину сносит, я Зай подхватываю под ягодицы, приподнимаю и в комнату несу.

Она лёгкая, не весит почти ничего, только обвивается вокруг меня, как мартышка. Я чувствую лёгкое дыхание в шею, и даже его достаточно, чтобы мне было тяжело сосредоточиться на своем.

Мы опускаемся на кровать, я нависаю над Зайнаб, перенося свой вес на руки, чтобы не раздавить ее.

Зай такая доверчиво-нежная, открытая передо мной, я вижу, как в полумраке сверкают ее глаза. Стаскиваю с нее одежду, оставляя в одном белье — и золотых украшениях. Несмотря на то, что пах ноет от желания трахаться, сегодня я не буду торопиться. Мне хочется сделать это нежно, не так, как в наш первый раз.

Я хочу познакомиться с Зай заново.

Касаюсь ее губ в жадном поцелуе, дыханье свежее, со вкусом мятной зубной пасты. Хочется прикусить, но вместо этого я засовываю язык глубже, скольжу руками по ее податливому телу. Кожа гладкая, в мурашках от возбуждения — накрываю ладонью горошины затвердевших сосков.

Мне хочется дальше и ниже, попробовать Зай всю, полностью.

Опускаюсь, прихватываю губами по очереди соски — у Зай красивая грудь, небольшая, но мне такая и нравится. Она выгибается мне навстречу, тонкие пальцы зарываются в мои волосы, сжимая. Я себя каждый раз торможу, чтобы быть осторожным. Она же и вправду, блядь, для меня — принцесса.

— Руслаан, — протягивает, как тогда, в первый раз. Голос хрипит.

Стягиваю с нее трусики, Зай на мгновение зажимается, не даётся, но я осторожно развожу колени в сторону.

— Ты…

Она приподнимается, когда понимает, что я сейчас буду делать, и мне приходится в очередной раз ловить ее ладони, не давая закрыться.

Языком касаюсь ее промежности, и шумно выдыхаю, когда понимаю, насколько она мокрая. Для меня — мокрая. Провожу вниз, обводя кончиком языка набухший бугорок клитора. Зай вскрикивает, но теперь не отстраняется. Находит на ощупь мои плечи, вонзаясь ногтями.

Я знаю, как доставить женщине наслаждение, и я хочу, чтобы Зай кончала, срывая голос, чтобы несколько оргазмов за раз.

Она горячая, вкусная, от ее собственного запаха с ума сойти хочется.

Надавливаю языком на чувствительную точку и осторожно ввожу пальцы — блядство, она такая узкая! Да ещё и сжимается, и кажется, я как подросток, спущу сейчас в штаны, прежде чем из трусов выберусь.

Глажу ее пальцами изнутри, чуть растягивая, чтобы больно не было, надавливаю, а ее трясет всю, да так сильно, что на мгновение отрываюсь — точно ли все в порядке? Но Зай молит, — дальше! — и я снова начинаю ласкать ее пальцами и языком одновременно.

Когда она обхватывает тугими мышцами мои пальцы, не сдвинуть никуда, понимаю, что оргазм уже близко. На клитор сильнее нажимаю, и Зай бедра поднимает мне навстречу, а потом кричит — протяжно, сладко, бесстыдно. Как я и хотел того.

Я нарочно движения чуть замедляю, но не останавливаюсь еще, и она судорожно хватает меня за волосы, вдавливает голову себе в промежность.

Ещё пару движений — и она снова кончает.

Вижу, что оргазм сильный: Зайца трясет не по-детски, и мне дико хочется видеть в этом момент ее лицо. А она от меня тыльной стороной ладони прикрывается, словно стесняюсь.

— Посмотри на меня, — зову, и тогда Зайнаб убирает руку. Глаза блестят, неужто слезы? — Ты чего?

— Мне… хорошо так, — слова подбирает с трудом, а я от ее признания сожрать ее целиком хочу, так меня кроет не по-детски.

Я ее целую — так, чтобы она ощутила свой вкус на губах, и Зай отвечает со всей страстью.

Все, не могу больше держаться, от нетерпения потряхивает даже. Нашариваю презерватив, небольшая заминка, пока я раскатываю его по своему стволу — и упираюсь головкой ей между ног. Двигаюсь вверх-вниз, а потом вхожу. До упора, по самые яйца, которые ещё чуть-чуть и взорвутся от напряжения.