Неподдельная любовь

В его голосе звучали такие ноты, что у Лилы запело сердце и отогрелась душа.

– Думаю… у меня все будет… хорошо.

– Я хочу задать вам один вопрос, – произнес маркиз совершенно иным тоном, – а вы, Лила, должны дать слово, что скажете мне правду.

Ей показалось, будто он снова усомнился в ее чистосердечности, и она поспешно сказала:

– Я обещаю… говорить вам… только правду! Я больше никогда… никогда не буду вам лгать!

Опасаясь, что он может ей не поверить, она с горячностью прибавила:

– Клянусь вам, я никогда… не лгу! Я говорила, что картина принадлежит кисти Вермера только потому… что хотела спасти тетю Эдит. Простите меня… пожалуйста, ну, пожалуйста, простите меня!

Казалось, она вкладывает в свою мольбу всю душу.

А потом маркиз приблизился к ней настолько, что она ощутила его дыхание на своем лбу.

– Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос, – повторил он глубоким голосом. – Скажите мне честно, Лила, как вы ко мне относитесь.

– Вы… вы необыкновенный! Невозможно представить себе большей доброты и… понимания…

– Забудьте это, – прервал ее маркиз. – Меня интересует только, как вы ко мне относитесь.

– Что я могу сказать? – растерялась Лила. – Только…

Она замолчала.

– Я прошу вас закончить эту фразу, – очень тихо произнес маркиз.

– Нет… Я… не могу сказать такое!

– Почему?

– Потому что вам это… неинтересно… и… вы просто надо мной посмеетесь!

– Я никогда не стану над вами смеяться!

Я ни разу не иронизировал над вашими словами! – возразил он. – Скажите правду, как обещали.

Она заглянула ему в глаза, которые были так удивительно близко, и, словно подчиняясь чьей-то воле, едва слышно прошептала:

– Я… я вас люблю!

– Как и я – вас! – эхом отозвался маркиз.

А в следующую секунду их губы соприкоснулись, и Лиле, как и в прошлый раз, показалось, будто по всему телу разлился звездный свет.

Поначалу поцелуй маркиза был очень нежный и бережный, словно она была бесконечно дорогим и хрупким созданием, а он боялся испугать или оттолкнуть ее…

Ее губы показались ему сладкими и невинными и в то же время пьяняще женственными.

А потом он ощутил охвативший ее экстаз – и его поцелуй стал более настойчивым и властным.

Он осторожно уложил ее на подушки и целовал до тех пор, пока оба не начали задыхаться от страсти.

Он поднял голову.

– Люблю!.. Люблю!.. – снова и снова повторяла Лила.

Не услышав ответного признания, она тревожно спросила:

– Вы… вы действительно сказали, что… любите меня? Вы… не сердитесь?

– Я тебя обожаю! А рассердился потому, что не мог поверить, будто ты способна совершить нечто дурное, что могло бы причинить мне боль.

– Ты… меня простишь?

– Мне нечего тебе прощать, – ответил он. – Разумеется, при условии, что ты загладишь свою вину. А сделать это ты можешь только одним способом.

– Как?

– Выйти за меня замуж, и как можно скорее! – счастливо засмеялся он. – Дело в том, дорогая, что я не могу без тебя жить!

Ее лицо словно преобразилось. Сияющими от счастья глазами она смотрела в глаза любимого.

– Ты… ты действительно хочешь… чтобы я стала… твоей женой?

– Мне казалось, я возненавидел всех женщин. Я решил, что не буду жениться еще очень долго, – признался маркиз. – Но теперь я не хочу ждать ни дня! Мы поженимся, как только я получу специальное разрешение.

Лила вдруг осознала, что, как только она выйдет замуж, ей можно будет больше не бояться отчима – тот потеряет над ней всякую власть. Однако ей все еще было немного страшно.

– А тебе… не нужно… получить согласи;., моего опекуна? – спросила она.

– Я ни у кого не буду просить согласия! – заявил маркиз, – Мы поженимся немедленно, втайне. А когда ты станешь моей женой, твой» отчим не сможет утверждать, что я – неподходящий муж. В этом случае он только поставил бы себя в глупое положение.

Маркизу ни к чему было объяснять, что сэр Роберт испытает настоящее потрясение от самого факта его богатства и знатности.

Вряд ли ему придет в голову даже заикнуться, что мистер Хопторн был бы более удачной партией для его падчерицы.

Лила робко протянула руку, чтобы прикоснуться к его щеке.

– Ты уверен, что… это правда? – молвила она. – Ты мне не снишься?

– Это не сон, и наша любовь – реальность, – ответил маркиз.

Тихо вскрикнув. Лила уткнулась лицом в его плечо.

– Ты… не считаешь меня… подделкой?

Маркиз улыбнулся, и взгляд его был полон нежности.

– Ты – самая подлинная, сокровище мое.

– Ты… совершенно в этом уверен?

– Мое сердце говорит с твоим, твои губы говорят с моими. Ты вся – моя, и лучше тебя никого на свете нет!

От радости Лила тихо рассмеялась, и ее смех звучал как песня.

– Я… хочу быть… твоей!

– И Господь видит, как ты мне желанна! – выдохнул маркиз. – Я не хочу спускать с тебя глаз: боюсь потерять.

Он нежно взял ее за подбородок и посмотрел в ее глаза. Он смотрел на нее так долго и с такой любовью, что Лила смутилась и веки ее затрепетали.

– Зачем мне картины, кто бы их ни написал, если у меня есть ты? Ты прекраснее всех женщин, которых когда-либо изображали живописцы!

– Мне… хочется, чтобы ты… так думал… всегда, – сказала Лила. – И… я очень тебя прошу: чтобы кто-нибудь не… отнял тебя у меня… давай поженимся… как можно быстрее!

Маркиз понял: она вспомнила о виконтессе.

– Неужели ты действительно думаешь, что кто-нибудь способен меня отнять? – засмеялся он. – Красавица моя, я искал тебя всю жизнь и уже не надеялся найти. Когда ты появилась передо мной, невероятно прекрасная и нежная, весь мой мир перевернулся!

– Пожалуйста, помоги мне… быть для тебя… такой всегда! – взмолилась Лила. – А твой мир такой необыкновенный… как и ты… и… какие бы трудности нас ни ожидали… я буду счастлива… находиться рядом с тобой.

Маркиз засмеялся и снова ее поцеловал.