Непокорная Зая

— Не нравится мне портить её образ, ведь она так юна и прекрасна, что любое дополнение будет излишним, — переключается художница. — Но раз новообращённая — будет ей дополнение, — с этими словами она покидает нас, а когда возвращается, царским жестом протягивает маленький топик, не уступающий по прозрачности тунике.

Принимаю дополнение и смотрю на дарительницу с возрастающим возмущением. Но Эльвира перехватывает инициативу, поспешив сообщить, что одна прозрачная вещь с другой такой же создадут плотность, скрывающую тело. И после данного напутствия, она спешно благодарит Арону и выпихивает меня за дверь.

— Твоя чёрная неблагодарность просто зашкаливает! — начинает мне выговаривать, как только мы садимся в аэромобиль. — Нельзя же быть такой занудой. Следующий раз она откажется от моделирования для тебя.

— Следующего раза не будет! Она ведь не единственный модельер на вашей планете? Обратимся к другой.

— Моя семья одевается у неё уже много лет. Ты теперь член нашей семьи и на тебя распространяются те же правила.

— Я не буду одеваться у неё! — чувствую необъяснимое упрямство в данном вопросе. — Буду теперь ходить только в этой одежде, раз другого модельера нет.

Когда не получаю ответа, поворачиваю голову и наталкиваюсь взглядом на улыбающуюся Эльвиру. Сначала тихо, а потом всё громче она начинает смеяться.

— Зая, ты неподражаема. Говоришь, что тебе уже много лет, а ведёшь себя, как маленькая, — веселится похитительница. — Чувствую, с тобой не придётся скучать.

С возмущением смотрю на эту ненормальную, предчувствуя, что проигрываю ей в чём-то неуловимом, но неприятном для моего эго: «Меня, взрослую женщину в преклонном возрасте, обозвали ребёнком. Это очень оскорбительно!»

Пробую обидеться и по привычке надуться, но ловлю себя на том, что действительно веду себя по-ребячески. Разве взрослая умудрённая жизненным опытом дама так поступает? Уж если мне что-то не нравится, то надо решительно это пресекать и делать всё по-своему. А не устраивать шоу под названием «Я обиделась!»

Сделав такой умный вывод, с облегчением выдыхаю и весело обращаюсь к Эльвире:

— Что у нас дальше по плану?

— Нас ожидает обувных дел мастер, — отвечает, но смотрит с подозрением на меня весёлую.

— А почему Арона не создаёт обувь?

— Ей нравится одежда, этим она и занимается.

В следующий раз мы останавливаемся на большой платформе с огромным зданием в три этажа. Вокруг дома раскинулся парк с миниатюрными полянками. Но ни людей, ни зверей, ни пташек я не увидела.

— Это, что, административное здание? Такое большое?

— Нет. Это жилой дом для мужчин и женщин, желающих жить отдельно от семьи.

Входим в здание и я в потрясении замираю. Просторное фойе с высоким прозрачным потолком. Стены, как живые полотна с разнообразными пейзажами, сменяющими друг друга. Светло и зрелищно.

Эльвира не торопит, давая возможность осмотреться.

В восторге от увиденного, не утерпев, я раскидываю руки в стороны и кружусь вокруг себя, как любила делать в детстве.

Остановившись, восторженно восклицаю:

— Это потрясающе!

— У тебя талант к танцам, хорошо двигаешься. Запишемся на конкурс начинающих, — озвучивает свои планы сопровождающая.

— Я люблю танцевать, но не для публики. И не надо меня никуда пихать!

— На нашей планете много таких, как ты — избранных. И тебе будет полезно с ними познакомиться. А выступление на конкурсе — самое подходящее для этого место, — упорствует зануда.

— Танцы — это состояние души. И я не признаю никаких конкурсов. Соревноваться в них глупо!

— Интересно, ты в чём-то бываешь уступчивой? Или это твоё постоянное состояние, всё оспаривать?

На себя бы посмотрела, прежде чем других обвинять!

— Не нравится, верните меня назад.

— Не дождёшься, — со смехом отвечает женщина и направляется к ближайшей двери, которая разъезжается в стороны при её приближении.

В просторной комнате у окна стоит мужчина. Когда мы входим, он степенно направляется к нам, а я, в очередной раз, застываю статуей. Мне уже приходилось восхищаться представителями этой расы, но этот образчик неподражаем. Внешний возраст — лет сорок. Лицо будто вылеплено из мрамора: белое, гладкое, с чёткими линиями и пропорциями, без единого изъяна. То же самое можно сказать о его фигуре.

Когда незнакомец улыбается моей спутнице, как будто всё озаряется солнечным светом.

Я пропускаю «вдох-выдох». Опять дежавю: «…его смеющееся глаза цвета аквамарина с любовью смотрят мне в душу…».

Чувствуя себя глупо, не могу отвести взгляда. Но только до момента, когда его внимание переключается на меня. Сначала — удивление, как будто увидел что-то знакомое. Потом глаза суживаются, словно узнавание не в мою пользу, и с высокомерным пренебрежением он обращается к Эльвире.

— Завела воспитанницу? Какая-то слишком юная.

— Осторожно, если посчитает, что ты намерен обидеть, может укусить, — со смехом реагирует похитительница. — Это она с виду юная и безобидная. По их летоисчислению, ей уже много лет.

— После трансформации? — продолжает сверлить меня взглядом.

— Мы сюда на посиделки пришли или к сапожнику обувь мне шить? — вступаю на тропу войны.

— Посейдон, познакомься с моей воспитанницей Заей, — видимо решив не провоцировать дипломатический скандал, вмешалась Эльвира. — А также — она Избранница твоего сына.

Услышав моё имя, мужчина вздрогнул. Теперь мы с ним вместе сверлим друг друга взглядами. Только он с удивлением, а я с возмущением. Вот повезло нарваться на предполагаемого свёкра.

— Зая? Да, от судьбы не скроешься, — произнесена им загадочная фраза и последовал приглашающий жест в сторону одинокой скамейки.

У них что, у всех один интерьер?

Сам мужчина удаляется в другую комнату, откуда возвращается через минуту с белым комочком какой-то субстанции. Встав на одно колено, он бережно приподнимает мою ногу, снимает кроссовок и прикладывает к стопе это нечто, которое, обхватив полностью ступню, застывает в форме заготовки. Её мастер легко снимает и удаляется обратно в соседнюю комнату.

Когда через некоторое время возвращается, то держит в руках пару сандалий цвета слоновой кости из мягкого материала. И опять опустившись на одно колено, приступает к переобуванию меня.

Я не сопротивляюсь, находясь в состоянии прострации от всего происходящего. Когда ещё такое случится, что мраморная статуя античного бога морей будет меня обувать? Сандалики такие мягкие и комфортные, что в них, наверное, и спать можно.

— Благодарю, очень удобно, — оттаяла искренне, но не могу удержаться от каверзного вопроса. — А Вы тот самый Посейдон — бог морей?