Непокорная
Шрифт:
– Брак.
Его лицо слегка скривилось, будто он наелся лимонов.
– Ты же знаешь, как это опасно для тебя.
– Для нас обоих, - поправила его. – Ты рискуешь потерей магии.
– А ты жизнью.
– Но на другой стороне весов наш сын. Твои уже знают?
– Ещё нет. Но это дело времени. Стражи не могут не сообщить о рождении у Советника сына и наследника.
– Я не отдам им его. Лучше смерть, - твёрдо произнесла я.
Вздрогнул, словно слова причинили ему боль.
– А ты представляешь, что будет со мной, если с тобой что-то случится? – буквально
– Ничего не случится, - я схватила его за руку и сжала. – Мы уже не раз обсуждали это, Саид. Выход у нас только один.
Он знал, но легче от этого не становилось никому из нас.
– Не сегодня и не сейчас. Ты слишком слаба.
– Завтра. Скажи Сергею, пусть готовится.
– Лиз…
– Или ты передумал?
– Если ты пытаешься взять меня на «слабо», то зря стараешься, - устало ответил Саид и поцеловал мою руку. – Я просто не могу потерять тебя.
– Ты и не потеряешь.
– Мы ведь так и не выбрали ему имя, - неожиданно произнёс Оборотень и вновь взглянул на сына.
– Выберем… Завтра.
– Завтра?
– Да. Вместе.
От взгляда тёмно-карих глаз кожа покрылась мурашками.
– Ты пообещала, Лиз.
Обещала…
Эти слова еще долго не давали мне собраться с мыслями и уснуть. И на следующее утро тоже не отпускали.
Даже когда, оставив нашего кроху с Таней, мы шли в зал, где должна была решиться наша судьба, я всё время повторяла про себя: «Обещала, обещала… обещала».
Вопреки ожиданиям, сестра не стала плакать, отговаривать меня от такого поступка. Просто крепко обняла, сжала и поцеловала на прощание.
– Всё будет хорошо.
Она сама мать и понимала, ради чего я рисковала всем сейчас. И эта молчаливая поддержка значила для меня намного больше, чем все слова на свете.
– Береги его, - шепнула в ответ, поцеловала сына в лобик и ушла, стараясь не оглядываться.
Обещала…
В зале не было никого, кроме старого храмовника, что задумчиво изучал древнюю книгу. Сергей, который шёл за нами, почтительно поздоровался с ним, а я не могла вымолвить ни слова.
Обещала…
Камень, на который я села, был твёрдым и таким холодным, что я невольно вздрогнула. Или, может, быть дело было в другом?
Сергей, прежде чем уйти и оставить нас, защелкнул наручники. Его взгляд вызвал новую дрожь по телу. Он словно прощался со мной.
Но нет, я же живая!
– Не передумали? – поинтересовался храмовник, когда дверь за Стражем закрылась.
– Нет, - ответили мы хором. Каждый на своём алтаре.
Брак для Магов не просто красивый росчерк на официальном документе и не штамп в паспорте, хотя эти данные в обязательном порядке заносятся в метрику каждого. Брак — это поворот к свету и ломание тёмной сущности.
Для Саида, но не для меня. Если бы я осталась Ведьмой, то было бы намного проще. Да, было бы больно, но Настя и Таня рассказывали, что это терпимо. Гораздо страшнее смотреть, как мучается в агонии твой любимый. Сергею в этом плане повезло. Будучи Стражем, он уже являлся не таким, как другие Колдуны, и перенёс это действо относительно легко.
Дима Соколов такой удачливостью не обладал
и, хотя магии Феникс не лишился, но часть силы потерял. Хотя, глядя на его довольную физиономию, я сомневалась, что подобные вещи Соколова хоть как-то волновали. Он до безумия любил свою миниатюрную жену и точно не жалел о содеянном.Но всё это в прошлом и недостижимо для меня сейчас. Будучи теперь человеком, я рисковала намного большим - собственной жизнью. Брачный Союз на алтаре должен был привязать меня к Колдуну и выжечь на душе своеобразную метку, как печать принадлежности. А вот смогу ли я выдержать это, большой вопрос.
Обещала…
Крепко зажмурившись, я старалась глубоко и ровно дышать и не поддаваться панике. Теперь у меня есть сын. Ради него можно было выдержать всё что угодно и вернуться.
Боль пришла не сразу.
Сначала я чувствовала лишь холод камня, на котором лежала, и боль в мышцах от неудобного положения. Храмовник уже начал читать свои молитвы, и его голос эхом отражался от пустых стен зала.
Прошла пара минут, и я почувствовала, как начало мелко вибрировать тело. Еще не больно, но непонятно и странно. А ещё страшно. Вибрация усилилась, переходя в мелкую дрожь.
Потом пришла и боль. Сначала едва уловимая, ненавязчивая, она появилась сразу и во всём теле, в каждой его клеточке.
И усиливалась… с каждой секундой, с каждым произнесённым старцем словом, пока не достигла своего апогея.
Я думала, что больно мне было вчера, но те ощущения, те муки, что испытывала сейчас, не могли сравниться ни с чем. Весь мир превратился в одну сплошную боль. Ей не было ни конца, ни края.
Обещала…
Не могу, не могу так больше. Не хочу… Хватит… сил нет.
Я забыла обо всем и мечтала умереть, сгореть дотла, была согласна на что угодно, лишь бы это прекратилось.
В самое последнее мгновение, когда конец был так близко, я внезапно почувствовала, что не одна. В самом дальнем уголке собственного сознания мелькнула крохотная, но такая родная искорка…
Еще не веря в то, что чувствую, потянулась к ней всем существом и провалилась во тьму небытия.
Пришла в себя я уже на следующий день.
– Ты справилась, - Таня вновь оказалась рядом.
Она погладила меня по руке и дала воды.
– Саид? – прохрипела я, с трудом шевеля губами.
– В соседней палате, рвётся к тебе, но ему пока нельзя.
– Он?
Закончить вопрос было страшно. Но сестра вновь всё поняла без лишних слов.
– Не сгорел. Часть силы потерял, но совсем незначительную. Мы даже не ожидали, что он окажется таким стойким и выносливым.
Как и тогда в детстве, когда его бросили одного разбираться с пробужденным тигром. Он и здесь смог покорить свою сущность и инстинкты.
– Малыш?
– Кушает и спит. С ним всё хорошо. Он теперь только ваш.
– А где он?
Мне срочно надо было увидеть сына, коснуться, почувствовать, что он мой и с ним всё хорошо. А еще надо было выбрать ему имя.
– Сейчас схожу за ним. Мы не стали приносить его к тебе, давая возможность отдохнуть и прийти в себя.
– Спасибо. И еще… Тань, а Дэн где?