Неполучившийся коммунизм. Книга 2
Шрифт:
– Надо так надо.
– Кого исполнять обязанности назначим?
– Казанцева, он мой заместитель. Пишите приказ с завтрашнего дня.
Пригласил Казанцева к себе:
– Николай Дмитриевич, на неделю ухожу в отпуск, оставляю вас за себя. Одно условие: в рабочее время в рот ни-ни.
– Договорились, потерплю.
Через три дня звонок:
– Николая Дмитриевича увезли в больницу. Инсульт.
Строев срочно в больницу. У того рука и нога не двигаются, говорить не может. Спросил врачей:
– Это серьёзно, работать сможет?
– Хорошо жив
– Жаль.
Казанцев так на работу и не вышел, дали инвалидность. Шестидесятилетие справляли у него дома. Ходил с трудом с тросточкой.
Встал вопрос: кем заменить главного строителя? В райкоме партии у Строева работал знакомый начальник организационного отдела, в прошлом строитель, Вычукжанин Александр Леонидович. Предложил ему. Он дал согласие. Долго не отпускали, но всё же перевели.
Строев ввёл его в курс дела.
– Работай.
У Викулова болело сердце, ушёл на бюллетень, лечиться. Строев исполнял его обязанности и свои одновременно. Было не до Вычукжанина. Что и как он делал – не смотрел.
– Вроде работает – и ладно.
Первый квартал – сдачи домов нет.
– В чём дело?
– А вот тот не подписал акты, этот придирается.
– Александр Леонидович, так нельзя, понимаете? Сроки для отчётности ушли, почему молчали?
Прошёл ещё один квартал. Строев забеспокоился:
– Александр Леонидович, что со сдачей?
– Знаете, по шести домам комиссии прошли, акты госкомиссий в портфеле, но ни один не могу подписать.
– Садитесь ко мне в машину, к вечеру подпишем.
– Смеётесь?
– Прошу об одном: из машины не выходить. – Скомандовал водителю. – На лесобазу, к пожарникам.
– Пожарники больше всех придираются.
– С них и начнём.
Начальник пожарной охраны был на выезде с проверкой пожарной безопасности на одном из подведомственных объектов. Нашли его там.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, Геннадий Евгеньевич. Сами занялись актами?
– Пришлось.
– Подпишу я вам дома. Только больше ко мне своего работника не присылайте. Уж больно прыток, гонорист. У нас таких не любят. На чём подписывать, стола нет?
– На спине. – Строев подал ему акты и повернулся спиной.
– И ручку давайте.
Строев достал из кармана пиджака ручку, подал. Пожарник, не читая актов, подписал:
– Готово. Ради бога, прошу вас ещё раз, избавьте нас от своего назойливого товарища.
– Учтём. Спасибо, поеду дальше.
Сел в машину:
– Здесь готово.
– Лихо у вас.
В санэпидстанции сидел его старый знакомый, с кем они и подписывали, и выпивали не один год.
– Здравствуйте.
– Привет. Смотрю, накопили актов?
– Да, как-то притормозили…
– Хорошо, сами пришли. Ваш Вычукжанин ни на вопрос ответить, ни разъяснить толком не в состоянии. Напрасно его на эту должность поставили. Он и на начальника участка не тянет. Завалит у вас работу, менять его надо. Давайте акты, подпишу. Мои специалисты смотрели, говорят, больших проблем нет. – Подписал. – Бегите, успевайте. Смотрю,
ещё у троих подписывать?– Да, это я быстро, спасибо.
Сел в машину:
– Смотрите.
– Конечно, сколько на него времени убил, всё сделал. Вот он вам и подписал.
К вечеру акты госкомиссий были подписаны всеми членами госкомиссий и сданы для регистрации в архстройнадзор. Приехали в ДСК, разошлись по кабинетам. Через определённое количество времени Вычукжанин заходит в кабинет к Строеву и говорит:
– Акты подписаны, дома сданы, план выполнен, пора мне выдать премию. Жена шубу просит.
– У вас есть совесть? Премия выдаётся, если есть за что, всему коллективу. Вам одному не положено, не заслужили, не заработали.
Тот встал, очень зло выразился:
– Худшего руководителя, чем вы, я ещё не встречал за свою жизнь. – Вышел, громко хлопнув дверью, чуть не выбив косяки.
К концу месяца, по договорённости с начальником, тот вышел с бюллетеня на период отпуска Строева на работу. Строев с семьёй на месяц уехал в дом отдыха на Азовское море. Дом отдыха был простенький. Отдыхали, купались в море, загорали. Строев от нечего делать задумался о жизни. Его потянуло писать. Простой бумаги не было. В голове роились мысли, картины… «Рука тянулась к перу». Под рукой оказалась только туалетная бумага. На ней он за отпуск написал повесть – предупреждение юным девушкам. Свернул в рулон, положил подальше, как и всё написанное до этого.
Отпуск быстро закончился. Строев вышел на работу. Секретарь сообщила – Вычукжанин уволился.
Зашёл к Викулову:
– Здравствуйте. – Вручил ему сувенир. – Как тут у нас?
– Геннадий Евгеньевич, у меня голова пухнет от ваших творений. Ничего в ваших делах не пойму. К чему вы всё это делаете? Вроде и так работа идёт.
– Но…
– Нет, я вас не останавливаю, продолжайте. Смотрю со стороны – всё к делу. И со своими идеями управляетесь, и за производством успеваете смотреть.
– Стараюсь. Тяжеловато, но успеваю. Вычукжанина вы выгнали?
– Сам ушёл. Рассказал про вас, какой вы нехороший человек, написал заявление и ушёл. Ошиблись, видимо, в нём?
– Виноват, ошибся. Кто ж его знал, на высокой должности сидел. Думал – освоится здесь у нас.
Партия-то, как мы видим, – разваливается. Что, думал, человеку пропадать – пригласил.
– Ищите нового.
– Есть на примете, правда из «Сибжилстроя», Сбродов Александр Михайлович. Там, в ДСК, работал главным строителем.
– Из тех, кого не посадили?
– Но не посадили же. Попробуем? Раньше при мне он был хорошим начальником участка, со стержнем.
– Пробуйте, вам за дело отвечать. Меня долго с бюллетеня не выпишут. Приеду на один день и опять на бюллетень. Как-то так.
Строев пригласил Сбродова. На сей раз наблюдал за ним, как входит в роль, распоряжается, командует, выходит из сложных положений… И не узнал его. Прошло меньше десяти лет, а Сбродов словно потерял стержень.
– Александр Михайлович, что с вами? Вы совсем не тот, каким я вас знал раньше. Что случилось?