Непорочная

— И что мне делать? Ну вот что? Мы всей семьей отвечаем за тебя. Леон же с каждого спросит, если что-то произойдет, а мама с папой потеряют работу…

— Ты видела мое состояние в последнее дни? Я почти не вставала с кровати. Верну активность, и все наладится. А если нет, тогда и расскажешь маме, договорились? — настаиваю на своем.

Майса неохотно соглашается. Провожает меня до дома. Приносит стакан холодного сока.

Всю ночь не сплю и думаю, как поговорить с отцом. Плевать, что Леон запретил это делать. Сам бы наверняка попытался помочь своему брату, окажись тот в затруднительной ситуации. Если потребуется, я и с острова сбегу. Знать бы только куда. Попасть в руки Маршалла совсем не хочется.

Придумав план, я забиваю на сериалы и сон. Вылезаю из кровати и иду к океану. Успеваю как раз к тому времени, когда Майса и Колиф отчаливают от берега. К моему удивлению, на новенькой лодке. Прекрасно понимаю, кто ее купил, и до жути раздражает, что в каждом уголке острова все напоминает о Леоне. Невыносимо!

Майса в недоумении наблюдает, как я забираюсь в их небольшое суденышко Поворачивается к брату и что-то говорит ему по-креольски. Колиф впивается в меня хмурым взглядом.

— Ты сегодня не погружаешься, — заявляет категорично.

— Майса. — Строго смотрю на нее.

— Не хватало еще, чтобы ты захлебнулась, и на нас все свалили. В лодке посидишь. А вечером вместе поедем покупать компьютер. Тех денег, что ты подарила, как раз хватит, — пытается она сгладить ситуацию.

Капельку стыдно, что приходится идти на подобные ухищрения, но мне необходимо получить доступ в сеть. Не собираюсь больше сидеть без дела и горевать о своей незавидной участи.

Майса и Колиф берут меня с собой на рыбалку, но погрузиться со снаряжением все-таки не разрешают. Я сильно психую по этому поводу. Пока они по очереди рыбачат, опять думаю о Леоне.

Сложные отношения, сложный человек и такие же сложные он вызывает чувства. Угораздило же так вляпаться!

Ближе к вечеру мы возвращаемся на остров. Я предвкушаю, как смогу дать нагрузку своим мозгам и, когда это наконец происходит, ощущаю давно забытое удовлетворение. Беру с Майсы обещание: она никому не расскажет, что оставляет ноутбук мне на ночь, а я взамен научу ее пользоваться им. И вообще всему, чего она только захочет.

Несколько дней пытаюсь найти способ связаться с отцом и при этом остаться незамеченной. Когда выбираю нужный вариант, на вилле появляется Дан. Якобы отдохнуть. А Майса впервые не приносит ноутбук. На следующее утро я узнаю от Зифы, что она отправила детей погостить к родне. Когда они вернутся, неизвестно.

Вроде логично, что за каждым моим шагом следят, да и сама я задумала опасные вещи. Но разве я не свободный человек и не могу делать все, что заблагорассудится? А если мы с отцом больше никогда не увидимся?

Обнаружив Дана у бассейна, нависаю над ним.

— Дамианис прислал тебя следить, чтобы я не сбежала, да? — выплевываю со злостью.

— И не наделала глупостей, — невозмутимо отвечает Дан, развалившись на шезлонге и попивая сок. — Можешь, конечно, попробовать взломать мой компьютер, но... упс, я на отдыхе и ничего, кроме телефона, с собой не взял. Причем кнопочного.

Сердце грохочет в груди словно сумасшедшее. Как же я ненавижу Леона в это мгновение!

— Сомневаюсь, что ты ничего не взял. Ты же приехал проконтролировать, что я тут делаю.

— Да. И оказался крайне недоволен, увидев, чем ты занимаешься в ноутбуке девочки. Леон ведь просил нигде не отсвечивать. А что делаешь ты? Это последнее китайское предупреждение, Антонина. Или Александра? Как тебе больше нравится?

— Никак, — с отчаянием бросаю я. — Мне никак не нравится, и быть здесь я не хочу.

— Но придется, — прицокивает Дан языком. — Однако и похвалить есть за что. Ты ни разу не попыталась сбежать. Умница.

— И куда бы я побежала? Прямиком к вашим людям? Не удивлюсь, если у Дамианиса здесь все схвачено и единственный способ покинуть остров — это верхом на дельфине. Если и тех он не подкупил.

Дан смеется:

— Кстати про дельфинов. Может, выйдем на яхте в океан? Заодно развеешься.

— Нет. Боюсь, все закончится тем, что я захочу тебя утопить. Или сама решу утопиться.

Веселье сползает с его лица.

Казалось бы, должно прийти смирение, я ведь никак не могу повлиять на ситуацию, только оно не приходит. И вряд ли придет. Какой-то заколдованный круг.

С силой втягиваю воздух и прошу себя успокоиться. Но меня всю колотит от возмущения. И страха за будущее.

35 глава

— Опять зависаешь в научных программах?

Эдельвейс присаживается рядом и, закинув ноги на журнальный столик, присоединяется к просмотру телевизора.

— Что на этот раз? Операция на головном мозге? — кривится он, когда на экране хирург допускает ошибку с инструментами и черепушку больного заливает кровью. — Может, боевик посмотрим?

— Если тебя что-то не устраивает, займись работой, — раздражаюсь я, что мешают отдохнуть.

Каждый расслабляется, как может. Я вот за просмотром таких сюжетов перезагружаюсь.

— Постой… Так это прямое включение из операционной? Не передача? — наконец доходит до Эдельвейса.

— Бинго.

Без умений диковинки не обошлось. Наблюдать за операцией в реальном времени — непередаваемые ощущения. Нервы на пределе, пока следишь за работой хирурга. Малейшая неточность может привести к смерти пациента. Или его инвалидности. С недавних пор свою работу я приравниваю к той, которую проводят в операционных врачи. Только режу без ножа. Точнее, без скальпеля. Но эмоции испытываю похожие.

— Фу, блядь! Он же сейчас умрет на столе. — Эдельвейс подается вперед, лицо у него вытягивается. — Как ты это смотришь?

— Не умрет.

Когда слежу за хирургом, который спокойно выполняет свою работу и отдает четкие указания медсестре, возникает именно такое ощущение.

Уверенность в собственных силах — залог успеха в любом деле, даже, казалось бы безнадежном. Трусом быть нельзя. Ни в одной из сфер жизни. Ну и еще важно находиться на своем месте. Тогда, даже в случае ошибки, не страшно вернуться к работе.

Операция заканчивается хорошо. Я переключаюсь на другие камеры — хочу увидеть эмоции хирурга. Эти моменты тоже привлекают.

Врач стягивает с лица маску, моет руки, облегченно выдыхает и словно наконец расслабляется. Подходит к окну и берет сигареты. Курить нельзя, но он затягивается. Трудное позади. Пациенту предстоит длительное восстановление, но это меня мало интересует. Куда важнее наблюдать за человеком, который спас чужую жизнь. Скоординировал все свои силы и опыт, отсек любые сомнения и страхи. К такому спецу я бы, наверное, пошел подлатать сердце. Когда-нибудь. Потом.