Неповторимое. Книга 1
Шрифт:
Наши победители, спасая страну и народ от гибели, шли в бой во имя этой святой цели, не щадя себя, веря, что вместе с нашей Победой придет время, когда советская держава, став Великой страной, станет процветать, а ее народ будет жить счастливо и спокойно.
И если быть объективным, то именно на этот путь наша страна после войны и встала.
За первую послевоенную пятилетку Советский Союз залечил свои раны и вышел по основным показателям народного хозяйства на рубежи предвоенного 1940 года. А еще через одну пятилетку, т. е. в 1955 году, мы удвоили (а по некоторым показателям даже утроили) свое производство и были на уровне самых передовых стран мира, в том числе США.
Важно заметить, что мы в 1947 году первыми из стран антигитлеровской коалиции отменили после
На этом фоне послевоенные десять лет вспоминаются, как сказка. Никакая страна в мире не могла себе позволить такого сокращения цен, как у нас в послевоенные годы. Никакая страна на планете не имела таких темпов развития, как Советский Союз. Вот почему Запад тогда был сильно обеспокоен. Он видел в лице Советского Союза не только основного экономического конкурента, но и главного идеологического оппонента. При этом признавалось, что ни политическим, ни экономическим, ни тем более силовым (военным) путем этого конкурента убрать нельзя. Поставить Советский Союз на колени невозможно! В этих условиях Запад видел только один выход для себя — взорвать нашу страну изнутри. Что и было сделано.
Но еще несколько мыслей об итогах войны и о Победе.
Нашему народу и человечеству в целом нужна только историческая правда. Никакие измышления недобросовестных, беспечных политиков и историков, направленные на принижение роли Советского Союза во Второй мировой войне, никакая ложь о якобы неспособности нашего политического руководства времен Великой Отечественной войны управлять страной и о бездарности наших полководцев утвердиться никогда не смогут. И не только потому, что ложь и клевета будут человечеством отвергнуты, как мразь и нечто инородное, а потому что элементарная логика убеждает даже школьника: где — черное и где — белое.
Если допустить, что наше политическое руководство оказалось неспособным управлять государством в годы войны, а полководцы были такие бестолковые и бездарные, то почему не немцы овладели Москвой, а мы взяли штурмом Берлин? Не немцы поставили Советский Союз на колени, а мы разгромили гитлеровскую Германию? Не немцы и их союзники победили, а мы водрузили Знамя Победы над рейхстагом и вместе со своими союзниками победили, заставив немецко-фашистские войска капитулировать безоговорочно и на всех фронтах?
Почему???
Да потому, что и Верховное Главное Командование во главе с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, и полководцы Советского Союза, несомненно, были значительно выше нашего противника. И если посмотреть на военные потери, которые понесли обе стороны, то они говорят о многом. А они таковы:
— «…людские потери Германии, а также ее союзников, воевавших в Европе против Советского Союза… составили 8649, тыс. человек».
— «…потери Советских Вооруженных Сил вместе с пограничниками и внутренними войсками составили 8668,4 тыс. человек» (Генеральный штаб, 1993 г. «Гриф секретности снят». Генерал-полковник Кривошеев, с. 391 и 129 соответственно).
В этих цифрах не учтено 1 миллиона 200 тысяч немецких солдат и офицеров, плененных на советско-германском фронте после 9 мая 1945 года, где бои продолжались.
Следовательно, миф о том, что якобы наши войска понесли в сравнении с противником значительно большие потери и, что, мол, за счет этого выигрывались сражения, — не имеет никаких оснований.
2 мая 1945 года, хотя бои в Берлине и закончились, а гарнизон города капитулировал, но чувства, сопровождающие каждого солдата на войне, нас не покидали. Мы многократно
поздравили друг друга с Победой и окончанием войны, с утра побывали в рейхстаге, расписались на его колоннах, сделали памятные любительские фотографии у рейхстага и Бранденбургских ворот, послушали наших знаменитостей Смирнова, Твардовского и других, выступавших здесь же перед солдатами, проехали на трофейном «Оппель-капитане» по Александр-плац… Кое-кто сходил к бункеру, где последнее время находился Гитлер. Казалось бы, все ясно: бои закончились, война позади, тем более что об этом было многократно объявлено по радио официально, а многочисленные агитационные машины, расставленные по улицам Берлина, транслировали торжественные мелодии, советские песни военных и предвоенных лет. К нашему настроению особенно подходили довоенные песни, напоминающие родные края, отчий дом, прежнюю мирную жизнь.Все! Война, длительная и тяжелая война наконец закончилась. И все же настроение у всех было такое, что в окончание этой тяжелой, кровавой схватки почему-то не верилось. Не верилось, что уже не последует команда: «К бою!» Может, поэтому все как были с заряженным оружием, так и ходили с ним. Не верилось, что мы можем идти свободно, в полный рост, не пригибаясь и не прячась за какое-нибудь укрытие.
К исходу следующего дня части нашей дивизии были выведены в пригород Берлина, где расположились в довоенном добротном, мало пострадавшем от боевых действий военном городке. С каким-то азартом стали приводить его в порядок. Откуда-то появились ремонтные материалы, а строителями были фактически все. Каждый второй солдат — мастер на все руки: и столяр, и плотник, и жестянщик, и кровельщик, и слесарь, и электрик, и сантехник, и каменщик, и маляр и т. д. Руки наши просто изголодались по мирной работе. Уже через неделю военный городок было не узнать — все блестело, дышало забытым за годы войны уютом, газоны и деревья «дымились» нежной весенней зеленью. И все же, несмотря на мирную обстановку, тревога не покидала нас.
Возможно, на общее настроение и атмосферу влияла информация о том, что у нас в районе Берлина и в Германии в целом бои закончились, а вот Украинские фронты продолжали проводить Пражскую операцию. На территории Чехословакии была окружена огромная группировка. И хотя акт о капитуляции в Карлхорсте был подписан в ночь с 8 на 9 мая, сражения Второй мировой войны закончились лишь 11 мая, когда можно было сказать, что в Европе пожар погашен. Более 860 тысяч немцев было взято в плен в результате только Пражской операции. Немало погибло наших воинов, которые прошли от Волги до Берлина и Праги и сложили головы уже после Победы. Это было особенно горько и тяжело…
12 мая во всех частях и подразделениях нашей дивизии, как и во всех войсках, прошла политинформация, которая окончательно ставила точку и подводило черту под всеми боями и операциями. Личный состав нацеливался на мирную учебу, на внедрение в жизнь и быт войск уставного порядка. Начиналась обычная мирная служба, от которой все отвыкли. А для меня она была вообще неизвестна, если не считать учебу в военном училище в первый год войны.
Сознанием мы все воспринимали так, как надо, а душа была почему-то опустошена. Казалось бы, в те дни надо было только радоваться, и мы действительно радовались, и были безмерно счастливы. Только с радостью соседствовала горькая печаль — каких товарищей мы потеряли! Да и всем своим существом привыкнув за эти годы к ратному труду, мы не могли без внутренней ломки сразу перестроиться на мирный лад. У меня ощущение мира пришло уже потом — после Москвы, после Парада Победы.
15 мая командир полка подполковник Андреев, пригласив к себе в кабинет, устроил нечто вроде «допроса»:
— Зачем вас вызывает командир дивизии?
— Понятия не имею…
— А все-таки? Вы ему рапорт на какую-нибудь тему посылали?
— Нет, и не думал. Ни ему, ни командующему артиллерией дивизии.
— А у вас в артиллерии никаких происшествий нет?
— Да не должно быть.
— Это и дураку понятно, что не должно быть, — нервничал Андреев, — а на самом деле какая обстановка?