Неповторимое. Книга 3

Далее он очень умело показал, какая роль отводится нашему округу, если агрессору все-таки удастся развязать войну. «Мы всегда были против войны и остаемся приверженцами этого принципа и сегодня. Но если агрессор нападет — мы обязаны его разгромить в прах. Наши группы войск в Восточной Европе, как щит, принимают на свою грудь первые удары, а с подходом Прикарпатского и других западных округов — переходят в контрнаступление и уничтожают противника на его территории».

В связи с этим министр обороны подробно остановился на второй части своего выступления — на учении. «Учение, — сказал он, — как зеркало, отразило все плюсы и минусы подготовки ваших частей. Я сосредоточусь на недостатках и особенно в подготовке вооружения и техники».

Далее он не просто раскритиковал нас за оставшиеся на маршрутах танки и боевые машины пехоты, а взвинтил это до уровня преступно-халатного отношения некоторых начальников к подготовке боевой техники и ее содержанию. У нас действительно в ходе выдвижения у одной дивизии отстало 7, а во второй — 9 единиц гусеничной техники. Половина из них были танки, поломанные или застрявшие из-за плохой погоды. Всё это, конечно, «засекли» помощники министра и выдали ему соответствующую справку.

— Вы представляете, что это такое, если даже один танк не успеет к бою? — заострял министр обороны. — А у вас три, четыре и даже пять танков отстало. Ведь это же полтанковой роты?! Это недопустимо.

И в таком духе с выволочкой, с фамилиями, с примерами он продолжал минут 20 или 30. Я тоже поднимался раза три или четыре, когда речь шла об упущениях командующего войсками округа. Поднимался, а сам думал: «Ну-ка, поддай нам как следует. Все это на пользу всему округу».

Правда, надо отдать должное, что, коснувшись раздела «Управление войсками», он заметил: «У меня особых замечаний нет, но оно требует постоянного и упорного совершенствования. Уровень управления войсками в каждом полку, бригаде и дивизии надо довести до уровня 279-го мотострелкового полка «Железной» дивизии». Это для нас прозвучало превыше всех наград.

Если бы он только знал, сколько времени мы потратили (но не напрасно) на тренировки по управлению с 24-й «Железной» и 23-й танковой дивизиями. Зная, за что он, Гречко, цепляется, я лично не вылезал с Львовского и Игнатпольского полигонов, тренируя их и доводя выполнение команд до того уровня, как требовал министр. А я этой его науки «хлебнул» сполна еще в Группе Советских войск в Германии.

В целом разбор оказался мощным, интересным и, конечно, очень полезным. Он не был для нас разгромным, как казалось вначале. А что касается техники — так тот «разнос» был для профилактики. Словом, для меня это крупное учение и в роли исполнителя прошло нормально. А. А. Гречко ввел меня в округ и задал тон моей работе. Поэтому проявленная нами инициатива с приглашением министра обороны на учения оказалась верной. Напряжение по ходу учений было высокое, но в итоге наказаний мы на свою голову не накликали.

После разбора Андрей Антонович распрощался со всеми и, забрав меня, пошел в кабинет командующего войсками. Мы сели за небольшой стол, нам принесли чай.

— Расскажите, в какой степени вы познакомились с округом, какие впечатления, какие возникли проблемы, — сказал он мне.

Минут сорок я докладывал ему за каждую дивизию (в том числе авиационную), о сильных и слабых сторонах, отдельно об офицерском корпусе, инфраструктуре округа, о взаимодействии и взаимоотношениях с руководителями областей, о некоторых планах развития округа.

— В целом, — заключил я, — округ хороший, люди отличные и нормальная база. Что касается проблем, то я пока воздержусь их называть. Будем стараться разрешить все в первую очередь своими силами и с помощью Генерального штаба, главкомов видов Вооруженных Сил и начальников Главных и Центральных управлений Министерства обороны. А если все-таки проблемы появятся, то, я думаю, это будет в первую очередь касаться денежных средств и фондов для совершенствования учебно-материальной, материально-технической базы, а также для строительства жилых домов офицерам и прапорщикам.

Андрей Антонович в целом был удовлетворен. Но заметил, что я не должен забывать о поддержании контактов с соседними военными округами — Белорусским, Киевским и Одесским, а также с Группами войск — Северной в Польше, Центральной в Чехословакии и Южной в Венгрии.

— Вы отсюда кому-нибудь из этих командующих позванивали?

— Пока еще нет.

— Вот видите! Это на первый взгляд кажется, что пустяковое дело. А в действительности — важнейший вопрос. Вы — соседи! Должны привыкнуть друг к другу, помогать друг другу, а не сидеть неподступными удельными князьями. Дело будет спориться, если все вместе будем решать любые задачи. Но в целом, я считаю, начало у вас нормальное. Надеюсь, округ будет на должном уровне.

От ужина Андрей Антонович отказался. Мы поехали на аэродром и проводили всех москвичей. Перед трапом маршал авиации Кутахов «всадил мне шпильку».

— Товарищ министр, вы знаете, о чем сейчас думает Валентин Иванович? Он думает: «Какой приятный запах у дыма улетающего самолета, на борту которого мои начальники».

— Это точно, — поддакнул Епишев.

— Так, что ли? — уставился на меня Гречко.

— Товарищ министр обороны, вы же знаете — Павел Степанович любит юмор, — уклончиво ответил я.

— Вот видите? Все на Павла Степановича! Нет чтобы сказать: «Товарищ министр обороны, всем миром просим — останьтесь еще не надельку!..» — подливал Епишев.

— Ну, ладно. Полетели.

Попрощались. Все уселись так, чтобы мы видели их в окнах. Наблюдаю, что все они смеются и помахивают нам. Наверное, Кутахов еще раз прошелся по приятному запаху дымка.

Министр обороны улетел. Мы здесь же перекинулись несколькими фразами. Решили, что все прошло в основном благополучно, а сейчас надо ехать домой и отоспаться за все дни.

В округе были проведены итоговые занятия по боевой учебе за год. Поэтому я готовил большое установочное совещание, где намерен был разобрать все стороны жизни и быта округа. Оно включало в себя раздел итогов боевой и политической подготовки, состояние техники и вооружения, тыла, строительства. Особый раздел занимала воспитательная работа и состояние воинской дисциплины. Но результаты проведенных учений и указаний министра обороны были представлены обособленно, как наиболее важные. Здесь же проходили и мои принципы работы, и перспективные установки на ближайшие годы.

Совещание имело большое значение для жизни нашего округа. На него были приглашены все, до командира отдельного батальона, а из полка и бригады — командир, первый заместитель, начальник штаба и заместитель командира по политической части; из дивизии — командир и все заместители, в том числе начальник артиллерии дивизии. Армейские руководители были представлены всеми начальниками служб и выше. За несколько дней до совещания в войска были высланы все документы, которые я намеревался разбирать, имея в виду, что в выступлениях услышу необходимые предложения.