Неповторимое. Книга 5
Шрифт:
Пакистанская же сторона затягивала выполнение своих обязательств по свертыванию вмешательства во внутренние дела РА под предлогом «симметрии» военной помощи. После вступления в силу Женевских соглашений усилилась диверсионно-террористическая деятельность оппозиции, рассчитанная на деморализацию населения, разложение вооруженных сил и дестабилизацию обстановки. Она обеспечивалась непрекращающимся потоком оружия американского и другого производства, поступающего в бандформирования через пакистано-афганскую границу, нередко на пакистанском транспорте.
На встречах с представителями ООН (Д. Кордовесом, Р.Хельминеном, Б. Севаном) они уведомлялись о фактах нарушения Пакистаном принятых на себя обязательств. Им было предложено с нашей помощью изготовить карту объектов,
Представители ООН, соглашаясь с нами, часто ссылались на невозможность осуществления жесткого контроля из-за позиции пакистанского руководства, которое оказывало всестороннюю поддержку мятежников «Альянса семи», всячески препятствовало работе наблюдателей ООН, не создавало нормальных условий для посещения районов, где дислоцировались мятежники и находились их центры подготовки.
ООН не смогла употребить свое влияние, чтобы прекратить вмешательство Пакистана и США в дела Афганистана и остановить кровопролитие в этой стране.
Когда приблизительно за месяц до начала вывода войск меня вызвали из Кабула в Москву для доклада на заседание комиссии Политбюро ЦК по Афганистану о готовности войск 40-й армии к выходу, то я, проинформировав ее о главном, еще раз подчеркнул наши надежды на то, что американская и пакистанская стороны тоже будут нести нагрузку и что параллельно с выводом советских войск из Афганистана будет обязательно разрушена инфраструктура оппозиции на территории Пакистана. Это имело бы колоссальное значение и для народа Афганистана (прекратится война), и для народов Средней Азии, поскольку возможность войны и на нашей территории, чем угрожали моджахеды, сводилась к нулю. Конечно, я рассчитывал на вдохновляющее всех нас в Афганистане решение. Надеялся услышать, что, мол, мы ваши предложения устные и письменные получали, они, несомненно, основательны и нашли свое подтверждение в Соглашении, которое подписано в Женеве, и мы будем добиваться, чтобы все это было выполнено.
Но вместо этого я услышал от председателя комиссии Шеварднадзе нечто вялое:
— Вы уже об этом говорили… Надо будет иметь это в виду…
После чего он тут же перешел к другому вопросу.
Поразительно! Всего лишь: «надо будет это иметь в виду». Кому и что иметь в виду? Вместо того, чтобы категорически заявить, что мы иначе и не мыслим, что именно так и будет все выполняться. Но хороши и другие члены комиссии — ведь никто активно меня не поддержал. Допустим, министру обороны Дмитрию Тимофеевичу Язову в то время высовываться было и ни к чему — только назначили, да и я сам тоже из Министерства обороны. Надо, чтобы выступил кто-то из других ведомств. Но… все промолчали.
Конечно, это меня озадачило. И вообще, сколько бы я ни поднимал перед руководством страны эту проблему, всегда она оставалась в подвешенном состоянии. Я ничего не мог понять. Как можно такой масштабный вопрос оставить без решения. Нет, это просто поразительно. Но значительно позднее, опираясь на факты, а также на все, что последовало за этим, я пришел к безошибочному выводу, что, несомненно, здесь налицо заговор: с одной стороны — Горбачева и Шеварднадзе, а с другой — Рейгана и Шульца. Мы были преданы нашими «вождями» в пользу американцев. Это мерзко. И хотя в ходе вывода наших войск от имени Советского Союза и высказывались протесты в отношении США и Пакистана о том, что они нарушают подписанное Соглашение и т. п., но делалось это скорее для вида. Фактически это была ширма, которая прикрывала истинные цели
сторон и обеспечивала их действия по известному только им плану.Об этом наглядно свидетельствует заявление государственного секретаря США того времени Шульца, которое он сделал сразу же после подписания Женевских соглашений по афганскому вопросу: «В Соглашении нет ничего, что ограничивает США в представлении военной помощи сопротивлению (т. е. мятежникам. — Автор)!» Вот так нагло, но ясно! Конечно, Шульц полностью выразил мнение американского правительства. Но просто так такого рода Соглашения составляться не могут. Естественно, за этим стояла значительная благодарность, в том числе в материальном выражении. Таков капиталистический мир. Причем он ничего не прощает.
Я вполне могу предположить, что между Шульцем и Шеварднадзе (а через них, следовательно, и между Рейганом и Горбачевым) была особая договоренность о порядке действий в связи с выводом наших войск из Афганистана. То есть провести его так, как это ими было задумано и как было сделано фактически на первом этапе.
По Женевским соглашениям, с 15 мая по 15 июля мы вывели 50 процентов состава нашей 40-й армии (при этом предусмотрительно сохранили боевую мощь своей артиллерии и авиации). А в этот же период оппозиция, т. е. подопечные США и Пакистана, палец о палец не ударили, чтобы хотя бы для вида показать, что они что-то делают в этом духе. Открыто и нагло они отказывались допустить к себе кого-либо из ООН. Мало того, США делали всё, чтобы максимально усилить группировку оппозиции, оснастить ее всем необходимым. Мы об этом официально писали и звонили в Москву (каждое ведомство по своей линии). Руководство Афганистана непрерывно делало заявления (в том числе в ООН). Но все шло так, как надо было США.
Первый этап вывода наших войск прошел выразительно, был под всеобщим контролем и освещался всесторонне. И был он знаменательным — никаких потерь! Но знаменательным было и другое: провожал народ Афганистана, местные и центральные органы власти до президента РА включительно, а в СССР наших ребят встречал наш народ и местные органы власти. Правда, московских начальников не было, как всегда, они были заняты. А ведь полно членов Политбюро ЦК, в аппарате ЦК — целая дивизия работников, а еще руководство Президиума Верховного Совета, руководство правительства… Конечно, если всех их посчитать, наверное, столько не наберется, сколько выводилось войск. Для встречи наших воинов после почти 9-летней войны можно было бы найти человек пять, которые встретили бы наши части на Термезском и Кушкинском направлениях. Но этого не произошло. Конечно, солдату обидно и стыдно за таких предводителей.
Выше я написал «заняты». Не заняты они были, а держали нос по ветру: куда генсек-президент («Ген-президент») — туда и мы! А поскольку Горбачев нашу армию не только не уважал, а ненавидел, но всеми силами старался это скрыть, то, естественно, ни он сам, ни кто-либо из его соратников необходимую инициативу не проявили.
Хочу остановить внимание читателя на весьма интересном моменте, который по определенным причинам в свое время не получил яркого выражения, но кое-что в этом плане все же было выполнено. Речь шла о пересмотре сосредоточения военных усилий по всему Афганистану в связи с предстоящим выводом советских войск и тех устремлений оппозиции, которые она в связи с этим может проявить.
На одном из заседаний Ставки ВГК я поставил вопрос умышленно сразу перед всем ее составом, хотя, конечно, предварительно надо было бы оговорить это наедине с Наджибуллой. Но чтобы мои действия не выглядели бестактно в отношении президента, я за два-три дня до этого переговорил с Виктором Петровичем Поляничко — фактически самым близким президенту после родственников человеком. Виктор Петрович был ошарашен моей идеей, воспринял ее безоговорочно и считал, что проведение ее в жизнь станет одним из самых важных условий удержания власти в Афганистане после вывода советских войск. Он обещал также, что в этот же день доведет идею до Наджибуллы, попросит его ни с кем по этому поводу не делиться, поскольку Варенников объявит обо всем на заседании Ставки.