Неповторимый
Шрифт:
Оторвавшись от созерцания рисунков, украсивших стены вигвама, Ястреб оглянулся и на секунду почувствовал невыносимую боль — ее здесь не было, убежала, скрылась неизвестно куда.
Однако как только глаза привыкли к полумраку — полупогасший костер давал совсем мало света, — Ястреб заметил какой-то сверток у одной из стен жилища.
Одеяло. И кто-то завернулся в него. Его жена. Да ведь уже очень поздно! Он и не заметил, как пролетело время. Сначала обряд, потом разговор с Бешеной Лошадью.
Ястреб приблизился к свертку, опустился на колени, и перед глазами засверкала золотая прядка волос.
На мгновение Ястребу показалось, что тишину сейчас прорежет пронзительный вскрик. С запозданием он понял, что ее напугала его одежда дикаря — набедренная повязка, гетры, мокасины.
— Это я, Скайлар, — тихо проговорил он.
Она кивнула, не опуская глаз, все еще борясь со сном.
— Как вижу, день ты пережила.
Она снова кивнула, пристально разглядывая его.
— И мой дед оказался не так уж страшен.
— Твой дед очень мил.
— Он великий человек, необычайно мудрый. — Ястреб подождал, явно желая услышать ее мнение. — И его английский гораздо лучше, чем он пытается всех убедить, так что, уверен, вы без труда поняли друг друга.
— Без всякого труда.
— И скальп с тебя снять никто не пытался. Скайлар покачала головой.
— Но я видела…
— Что?
Она брезгливо передернула плечами.
— Видела белые скальпы, привязанные к шестам у входов в вигвамы.
— Возможно, тебя удивит, но в кавалерии попадаются офицеры, которые коллекционируют скальпы индейцев.
— Нет, — возразила она. — Меня уже ничто не удивляет. Ястреб чуть улыбнулся.
— Теперь у тебя и на западе есть свой дом. Этот вигвам твой. Если мы разведемся, он все равно останется твоим.
— И легко здесь получить развод?
— Очень.
— Совсем не как у белых людей!
Он покачал головой, пытливо вглядываясь в лицо жены и гадая, что за мысли бродят в ее хорошенькой головке. Сегодня она выглядела до странности незащищенной, уязвимой. Возможно, это ему только кажется — уж слишком необычно смотрится она в платье из оленьей кожи, и эти белые волосы, рассыпанные по плечам. Возможно, это просто обман зрения: полумрак, танцующие тени от неровного пламени вполне могли сыграть с ним такую шутку. А может, дело всего лишь в том, что он застал ее спящей и собраться с силами, надеть защитную маску у нее просто не было времени? Он знал, что сегодня будет ласкать ее. Страсть и желание переплелись с потребностью оградить ее от всех бед, согреть своим теплом и силой.
Защитить ее. От страхов, в которых она не хотела признаться. От прошлого, толкнувшего изменить свою жизнь.
— Верно. Получить развод в мире белых людей крайне трудно.
— Но ведь ты сейчас среди сиу. Ястреб рассмеялся:
— О да! Ни одному сиу не понять, как можно получить в жены женщину, которую никогда не видел, и как могут слова, написанные на бумаге, сделать женщину чьей-либо женой.
— Тут
есть чему позавидовать, — промурлыкала Скайлар.— Возможно, — протянул он насмешливо. — Однако есть у сиу способы получить жену не менее странные.
— И какие же?
— Если, предположим, мужчина умирает, его брат обязан взять жену погибшего себе. Одну или всех, если их несколько.
— А если у него и так вигвам полон жен?
— Что ж, станет еще полнее. Разумеется, только при добровольном согласии женщины, которая вольна поблагодарить брата своего мужа, воздать должное его чувству ответственности и решить, что хочет жить одна. Такое тоже случается.
Скайлар с серьезным видом слушала.
Ястреб растянулся на земле рядом с ней и подпер рукой подбородок.
— Будь ты и твоя сестра одними из сиу, у меня бы сейчас была не одна, а две жены. — «Интересно, — гадал Ястреб, — вспыхнет ли в ней огонек ревности?» Но серебряные глаза продолжали без тени улыбки внимательно изучать его, и не похоже было, что слова мужа сбили Скайлар с толку.
— Я уже говорила, что Сабрина тебе понравится.
— Значит, так оно и будет.
— А ты что, надумал завести себе еще одну жену? — вежливо поинтересовалась она.
— Я не хотел иметь ни одной, припоминаешь?
— Но сейчас мы среди сиу. Раз уж на твоей шее повисла жена нежеланная, может, стоит завести себе ту, которая была бы мила твоему сердцу?
— А ты бы стала делить с ней вигвам? Она сладко улыбнулась.
— Ни за что. Я просто уйду, лорд Даглас.
— А что, если я не захочу тебя отпускать?
— Мы ведь в стране индейцев сиу.
— Прости, не понял?
Она скользнула по нему обворожительной улыбкой.
— Я многое узнала о ваших законах. Воин сиу, пользующийся уважением, должен разрешить своей жене уйти, если она того пожелает. Господь не позволит ему переживать из-за приходов и уходов столь непоследовательного создания, как женщина.
Он усмехнулся и покачал головой:
— Возможно, и так. Но не забывай, любовь моя, что мужчины есть мужчины, не важно, кто они, белые или краснокожие. Страсть и ревность способны испытывать все. И даже сходить с ума, когда эти чувства становятся особенно сильны. А по моему мнению, будь ты белый человек или индеец, жена всегда вызывает головную боль. А если их две или три? Подумать страшно!
Ресницы Скайлар упали, она все еще улыбалась. Но вот снова подняла голову, в глазах сквозило желание разузнать как можно больше.
— У тебя была жена-индианка. Что… с ней случилось? Ястреб тяжело вздохнул, явно не желая бередить старые раны.
— Оспа.
— Мне очень жаль.
— С тех пор прошло много времени.
— И все равно, я вижу, для тебя это боль. Мне правда очень жаль.
— Я же сказал, это случилось давно. — Ястреб почему-то раздражался с каждой минутой все больше. Последний раз с ним делила вигвам его жена — Голубая Звездочка. Она учила английский язык, потому что ей хотелось везде быть рядом с ним, всегда быть ему нужной. Даже в Мэйфэйр отказывалась ехать до тех пор, пока не сможет говорить по-английски достаточно бегло, но с радостью слушала рассказы мужа о доме на границе, о шотландских владениях его отца, обо всем, что касалось Ястреба.