Неправда

Лешка обратил внимание что в этом арбатском бедламе существовала какая-то логика.

Сектанты не нападали друг на друга, старательно не замечая идеологических противников. Зато прохожих атаковали с абсолютно одинаковой настойчивостью. Бедные люди едва вырывались из лап одних, как тут же попадали под прессинг других. И некоторые присоединялись то к кришнаитским пляскам, то вдумчиво перелистывали брошюрки иеговят, то увлеченно аплодировали беснующимся богородичникам, то заполняли анкеты саентологов.

Лешка поделился наблюдением с друзьями.

– Так они, наверное, какой-нибудь договор заключили друг с другом. И бабки ментам башляют, чтобы их не трогали. Вон лысые все какими-то палочками провоняли, может там травка, а их не трогают!

– пожал плечами Мишка.

– С чего ты взял что трава?
– посмотрела на него Аня.

– Так смотри, они же пьяные! И пахнет сладко!

– Не-е-е. Пахнет навозом коровьим.

– Да ну?
– подивился Мишка

– Ну да! Эти палки на основе навоза делаются. У них же корова священное животное - вот из навоза благовония свои и делают.

– И молоко у них священное, что ли?

– Насчет молока не знаю, но вот говядину они не едят. Впрочем, они вообще мясо не едят. Им религия запрещает убивать животных и есть их трупы. А пьяные они от медитации.
– Сказала Аня.

– А что от медитации разве можно опьянеет?
– удивилась Оля.
– Я вот никакого такого кайфа не испытываю от медитации!

– Конечно можно, Оль. Некоторые даже с ума сходят.
– Кивнула Аня.

– А я слышал, что на Западе наркоманов медитацией лечат!
– продемонстрировал свои познания Мишка.

– А я бы сейчас скушал бутерброд с убитой свиньей! А еще лучше шашлык из свежезарезанного баранчика!
– мечтательно вздохнул Лешка.

– И запил бы кровью мертвых помидоров!
– поддержал его Мишка.

– А пошли, вон киоск какой-то. Там похоже еду за деньги дают.

Из всей еды там были хот-доги из резиновых сосисок и абсолютно безвкусной булочки, хачапури и, вместо вожделенного томатного сока, кока-кола в маленьких бутылочках. Все остальное, видимо, разобрали.

Взяв по порции всего ребята отошли за киоск и наткнулись на двоих молоденьких кришнаитов, которые бешено проглатывали, почти не жуя хот-доги.

– Эй, вы чего? Вам же нельзя мясо есть!
– подколола их Аня.

Кришнаит повыше ростом, тщательно облизав пальцы, измазанные майонезом и кетчупом, деловито пояснил:

– А где тут мясо? Одна соя голимая!

В сосисках и впрямь мясом только пахло.

– А майонез? Он же из яиц!

– А жрать-то хочется!
– серьезно пояснил маленький бритоголовый пацан, на груди которого болталась потрепанная гирлянда цветов. После чего они умчались к своим братьям. Оттуда торопливо отделилась еще одна парочка и побежала к киоску.

– Вот лоботрясы!
– укоризненно покачал головой Лешка.
– Так же нельзя, верить в одно, а делать другое.

– В деньги они верят. И все. Остальное для лохов.
– Отрезал Мишка. И помолчав солидарно добавил: - Фуфлыжники!

– Ладно, доедайте, да поехали из этого содома. На фиг эту Москву. Лучше в лесу, хоть поедим нормально.
– Вздохнула Анюта. Она была единственная, не ставшая доедать хот-дог. С ее согласия Лешка с Мишкой разделили его пополам и умяли за пару секунд. Общага еще не это есть научит! Как вам вареная вермишель, обжаренная без масла, лука, майонеза и тушенки?

Несколько остановок на метро, и они добрались до Киевского вокзала.

Электричка до Калуги уже стояла у перрона. По неистребимой студенческой привычке брать билеты они не стали. А просто уселись в полупустом на этот раз вагоне, достали из рюкзаков спальники и провалились в глубокий сон без каких-либо сновидений и автоматических писем. Просто уснули, потому что не может студент спать в день по три-четыре часа, если это не сессия. И спали так крепко, что не слышали - как отправился поезд, как немолодой контролер, жалостливо посмотрев на них, перекрестил и ушел искать других безбилетников, как бродили коробейники и предлагали "в честь 5-летнего юбилея ГУМа лучшего друга мужчины с 200% скидкой, всего за 199 долларов!"

Они спали так крепко, что едва не проспали свою станцию.

7. Вторник 3 мая. Обнинск. Калужская область.

На этот раз их действительно встретили. Когда с заспанными, мятыми физиономиями ребята выскочили в последний момент на перрон, к ним подошли две девчонки в штормовках. Они держали в руках картонные плакатики с надписью "Фестиваль".

– Ребята! Вы на фестиваль авторской песни?

– Ну да, - улыбнулся Лешка, утрамбовывая спальник в рюкзак.
– А что?

– Вы просто так или будете участвовать в конкурсной программе?
– поинтересовались девушки.

– Пока не знаем, а какая разница?

– Если вы участвуете, то вам не надо платить экологический сбор, и тогда вас сейчас отвезут на автобусе до фестивальной поляне, зарегистрируют и выделят место под палатку и дрова для костра.

– А если нет?

– Тогда как "дикари" будете! С оплатой сбора - по пятьдесят тысяч с человека и...

Договорить девчонки не успели. Их перебила Аня:

– Конечно будем выступать. Вот и гитара есть.

А Оля тут же поинтересовалась:

– А выступать обязательно всем?

– Нет. Но как минимум один человек из делегации.

– Вот вам человек!
– торжественно сказал Мишка и подтолкнул Леху в спину.
– Причем человек с большой буквы "Б".

– Почему "Б" - удивилась девочка-регистратор.

– Потому что он "Большой Бард"!
– и учтиво поклонился в Лешкину сторону.
– Можно сказать, сэнсей среди бардов!

– Хватит паясничать, - сказал Лешка, а сам подумал: "Блин, готовиться же надо!" - Да, я буду выступать.

– Тогда проходите в автобус, там сейчас и анкету участника заполните!
– пригласили их девчонки.

В автобусе Лешка эту самую анкету заполнил быстро, правда над двумя вопросами крепко задумался. И если одно затруднение разрешилось быстро - "Были ли вы лауреатами или дипломантами других фестивалей авторской песни?" - написал да, хотя верительных грамот с московского и кировских фестивалей не было. А вот над вторым - "Сколько у вас авторских песен, перечислите их названия?" - пришлось задуматься. Названия своим песням Лешка отродясь не давал, некоторые вообще терял или забывал. Особого пиетета к своему творчеству он не испытывал. Пыхтел он долго, пока Мишка не посоветовал ему: