Неправильно для меня

Наконец, он облизывает губы и пожимает плечами.

— Что это было с Джио?

— Он задал вопрос, и я на него ответила.

— О чем он спрашивал?

— Скажи мне, почему ты хочешь это знать.

Он поднимает руки. Его рот открывается, чтобы заговорить, но ничего не выходит.

— Он расспрашивал тебя о наших отношениях? — Я спрашиваю его.

Его брови подпрыгивают.

— Что он тебе сказал?

— Он думает, что мы вместе.

Роуэн сглатывает, кивая, и мои глаза сужаются.

— Ты хочешь, чтобы он думал, так, не так ли?

Он пожимает плечами.

— Это не его дело. Он может думать, что хочет.

— Роуэн! — Я подхожу к нему. — Это может навредить школе. Я почти уверена, что он думает, что к тебе относятся по-особому, и расстроен из-за этого.

Когда он насмехается, я смотрю.

— Что?

— Это не то, что есть на самом деле.

— Откуда, черт возьми, ты знаешь?

— Я просто знаю.

Я смотрю на него, и когда это становится уже слишком, он отводит взгляд.

— Знаешь, Роуэн, для моего лучшего друга, который ожидает, что я буду честна и откровенна в отношении дерьма, творящегося в моей голове, у тебя у самого это хреново получается.

Его глаза встречаются с моими, и впервые за долгое время я понятия не имею, что он пытается сказать, не произнося этого вслух.

— Я хочу понимания, так же как и ты, Роуэн. Но это легче сказать, чем сделать, верно? — Я веду себя как стерва, но и он лицемерит.

— Я пойду, Оукс, — шепчет он, двигаясь, чтобы поцеловать меня в лоб, прежде чем уйти.

Разочарование, которого я не понимаю, настигает меня, и мое зрение становится туманным. Я падаю на пол в кладовке и захлёбываюсь слезами, не зная почему.

Глава 25

Оукли

Вхожу и хлопаю дверью, бросаю ключи в вазу у двери. Я не успеваю сделать и шага, как из-за угла появляется улыбающаяся Марисса, ее дурацкий хвостик покачивается вместе с головой.

— Впервые ты опоздала, соседка. Она облизывает ложку для мороженого, и я протискиваюсь мимо нее на кухню. — Мы вовремя успели закончить, не так ли?

— Пошла ты. — Я открываю холодильник и беру бутылку воды.

Я иду к выходу, и она блокирует меня.

— Ты не удовлетворена сексом в уединении? Ты, должно быть, все время возбуждаешься из-за того, что вас слышат окружающие изо дня в день. Что-то вроде работы шлюхи, тебе не кажется? Прилюдно кататься под мужчиной.

Я смотрю на нее, и она ухмыляется, насмехаясь надо мной, хотя я не даю ей никакой реакции. Я снова прохожу мимо нее, и именно тогда я слышу, как его грузовик едет по дороге.

Я зажмуриваюсь.

Мне следовало сразу пойти в свою комнату.

Марисса смеется.

— Кто-то в беде, — Тянет на распев она.

Я поворачиваюсь, уставившись на нее. Она только улыбается шире.

— Он повсюду искал тебя, проверяя каждые несколько минут, чтобы узнать, добралась ли ты.

— И ты не против, пустой тратой времени своего мужа на мои поиски, когда он мог бы быть здесь, с тобой?

— Это его работа. — Ее голос теряет бодрость, и ее лицо превращается в суку, которую я еще не видела. — Удостовериться, что ты в безопасности и быть там, где тебе самое место. — Она подходит ближе, и у меня по спине бегут мурашки.

Откуда ей это знать? Ему пришлось бы поделиться этим с ней. Ему пришлось бы сказать ей, что я не более чем девушка, с которой он здесь, чтобы нянчиться. Это жалит сильнее, чем следовало бы.

— Ты работа, которую он не может провалить, а я женщина, которую он трахает, с которой он уйдет, когда все закончится, так что считай свои часы с ним, малышка Оукли, потому что они ограничены. — Она отступает назад. — Я буду делиться только не так долго.

Боль и гнев толкают меня вперед, и от ее медленной ухмылки у меня мурашки по коже.

— Ты думаешь, он мне нужен? Ты ошибаешься. Если бы все было по-моему, вы оба ушли бы в тот день, когда показали свое истинное лицо. Попробуй снова угрожать мне в моем доме, и единственное, что будет ограничено, это твой диапазон движений, сука. Я игнорировала тебя как можно дольше, но если ты хочешь, чтобы тебя услышали, ожидай, что я буду громче. — Я должна заткнуться, но я этого не делаю. — А насчёт Алека… Я могла бы заполучить его, если бы захотела. Все, что мне нужно сделать, это поманить пальчиком.

— Хм. — Ее губы дергаются, но ухмылки не последовало, мертвые глаза впиваются в мои. — Возможно. — Она делает еще один шаг назад и шепчет — но ты хотела бы оставить его у себя?

Мои легкие сжимаются от ее слов, ребра болят от давления воздуха, борющегося за право дышать. Алек врывается, затем он резко останавливается. Буквально, его ботинки со стальными носами скрипят по плитке. Его взгляд скользит между нами двумя, и он медленно выпрямляется во весь рост. И, конечно же, он говорит первый. Она смотрит, ее лицо совершенно пустое, пока он снова не зовет ее по имени. На этот раз она дергается. Затем ее лицо загорается, и она подпрыгивает к нему, совершенно новая маска на месте. Я стою там, наблюдая, как он осторожно поднимает руки, чтобы она приняла его объятия. Его рука опускается на ее спину, его глаза встречаются с моими поверх ее головы. В его взгляде плавает опасение, но гнев хорошо скрывает его.

После работы я направилась к Хаванне, отчаянно желая с кем-нибудь поговорить, но, конечно, ее не было дома, и она не отвечала, когда я набирала номер ее мобильного, поэтому я немного покаталась по округе, все, что угодно, лишь бы держаться подальше от дома.

Хотя ему и не нужно этого знать.

Я не отрываю от него взгляда, игнорируя его немой вопрос о моем местонахождении до, она по-прежнему в его объятиях.

Он его и не задаёт. Он позволяет мне пройти мимо них.

И я ненавижу то, что хотела бы, чтобы он не обнимал её.

Уже далеко за полночь, когда я снова отваживаюсь выйти из своей комнаты. Я пробираюсь на кухню, чтобы перекусить, и заканчиваю тем, что беру бутерброд с сыром. Затем я решаю немного посидеть на диване, чего я не делала с тех пор, как появилась Марисса, с того дня, как я узнала, что мой отец умер.

Прошло не так много времени, но все изменилось.

Хаванна была слишком занята школой и чем-то еще, черт возьми, чтобы найти минутку, чтобы перезвонить мне. Все, что я получила, это короткое сообщение, в котором говорится, что ей очень жаль и что она скучает по мне. Она даже не ответила, когда я ответила ей. Роуэн не пришел на наш обычный вечер кино. У нас с Алеком нет… и не будет ничего.