Неправильный лекарь. Том 4

— Вы не видите смысла во внутривенных вливаниях при острых заболеваниях и тяжёлых травмах? — спросил я, вскинув брови.

— Я-то вижу, я ж придумал, — сказал он и продолжил жевать, но глаза теперь не закрывал, а внимательно смотрел на меня. — Только на этом фоне был самый большой скандал. Можно сказать, это было последней каплей, после чего было принято решение меня из научного совета изгнать, а труды сжечь. Так вот ты ещё раз подумай, оно тебе надо?

— Надо, — твёрдо ответил я. — И я найду способ убедить медицинскую общественность в жизненной необходимости такого препарата.

— На каторгу поедешь, — буркнул Курляндский.

— Не поеду, вот увидите, — улыбнулся я. — Спорю на десять таких шоколадок.

Курляндский встал и протянул мне руку для рукопожатия, а точнее для фиксации спора.

— Шоколад закупи заранее. Когда отправят на каторгу, скажешь, где спрятал, я по-любому буду присутствовать на суде. Если хоть где-то начнут делать капельницы, с меня тысяча флаконов бесплатно.

— Договорились! — сказал я и крепко пожал ему руку. — Дядь Вить, разбей.

— Чего? — удивился Виктор Сергеевич. Я правда не понял, чему больше, тому, что я при чужом человеке назвал его дядей, или тому, что что-то надо разбить.

— Чего? — эхом повторил Курляндский, глядя то на меня, то на Виктора Сергеевича. — Это твой племянник что-ли? А чего молчал?

— Да нет, не племянник, — рассмеялся дядя Витя, чтобы разрядить обстановку. — Он просто вырос у меня на глазах, поэтому так и сложилось.

— Ясно, — сказал Готхард, отпустил мою руку и сел на своё место. — Тогда приятного аппетита.

Лиза как раз прикатила тележку, на которой находились тарелки с достаточно изысканными блюдами. А старый хрыч знает толк в еде. Интересно, все эти изыски готовила Лиза или у него есть какой-то офигенный повар? Да не важно, главное очень вкусно.

Пока мы наслаждались содержимым своих тарелок и закусок с общих блюд, всё та же Лиза выкатила из другой двери, которая я ещё не видел, чтобы открывалась, две тележки с коробками. И вот тут я понял вопрос Курляндского про то, как я всё это потащу. Возникает ещё вопрос, куда всё это девать?

— Чего ты уставился, как баран на новые ворота? — хмыкнул Курляндский, когда увидел моё замешательство. — Получите, распишитесь. Где и что лежит разберёшься, на коробках написано, инструкции внутри.

— Понял, — кивнул я, не сводя взгляд с двух нагруженных тележек. И когда он успевает делать всё в таких объёмах? Наверняка есть помощники. Или опять Лиза? — Сколько я должен за это всё?

— Некогда было, — отмахнулся Курляндский, — потом посчитаю, не думаю, что ты сильно разоришься.

Закончив приятный, практически дружеский ужин, мы собрались на выход. Я вызвал такси, упомянув, что мне нужен грузчик, так как много вещей. Тележки мы с Виктором Сергеевичем дотолкали до выхода, откуда грузчик, почесав тыковку, начал таскать всё это в багажник, играя в тетрис, чтобы все уровни сложились. Хорошо хоть я догадался попросить машину побольше, а то пришлось бы ещё с коробками на коленках ехать.

Глава 19

Любезно предоставленное Курляндским добро я решил пока сложить у себя в кабинете в клинике, не домой же тащить. Часть анестетиков и мази мы с Виктором Сергеевичем решили распределить между лекарями нашей же клиники, им тоже будет в помощь. Бланки для отчётности и препараты Виктор Сергеевич взялся раздать сам, а где-то может и я поучаствую.

— Большое дело ты затеял, Саш, — сказал он, когда мы уже сидели в кабинете и разбирали содержимое коробок. — И, знаешь, мне очень приятно осознавать себя в какой-то мере причастным к этому. Так что если какие дела и движения можешь мне доверить, смело говори, я сделаю.

— Дядь Вить, вопрос доверия вообще между нами не должен никогда возникать, — улыбнулся я. — Вам я доверяю даже больше, чем себе.

— Ну ты загнул, — хохотнул дядя Витя. — Но вообще приятно. Тогда имей ввиду.

— Договорились. Будем потихоньку сбивать свою команду. Юдин тоже в деле, а ещё я хотел вас познакомить с Рябошапкиным из лечебницы «Святой Софии», хороший человек, умный, ответственный. Заберу его в ближайшее время у Демьянова и пусть только попробует что-нибудь возразить, снова награжу его тиком.

— Ивана Терентьевича я знаю немного, — сказал дядя Витя. — Но познакомиться поближе не помешает.

— Там ещё есть один молодой и очень талантливый знахарь, Сальников. У него, как и у Рябошапкина тоже есть ядро. Не совсем полноценное, но есть. Понаблюдаю ещё за ним, возможно в перспективе и его переманю в нашу компанию.

— А этого не знаю, но думаю ты сам разберёшься, — улыбнулся дядя Витя и продолжил комплектовать коробки, из которых собирался раздавать препараты лекарям. — А ещё поясни мне немного, каую компанию ты имеешь ввиду? А то я что-то похоже пропустил.

— Как это в какую? — удивился я. — Я же не собираюсь останавливаться на внедрении метода в одной только лечебнице Санкт-Петербурга, это только начало, тестовый вариант. Обухов же разрешил мне этим заняться в «Святой Софии», чтобы составить отчёт, доказывающий в действенности метода. В случае удачной защиты, мы окажемся только в самом начале пути. А дальше — больше. В идеале или найти подходящее здание, или построить, а в нём уже налаживать учебный процесс в совмещении с лечебным.

— Ох, Саня, — тяжко вздохнул Виктор Сергеевич и покачал головой.

— Что-то не так? — спросил я и завис с банками мази в руках.

— Всё так, — пробормотал дядя Витя и потряс головой, словно хотел что-то с себя стряхнуть. — Не говори ничего больше, дай прийти в себя.

Я был немного ошарашен его реакцией. Ну по крайней мере она не отрицательная, он просто офигел. Дядя Витя чисто механически продолжал разбирать лекарства, а я пока отодвинул пару коробок и туда складывал наборы для раздачи в лечебнице. Пары не хватило, взял третью. Я так увлёкся, что быстро забыл о странном завершении разговора.

Анестетик был представлен в трёх формах — спрей для обезболивания ожоговых поверхностей и раневой поверхности перед санацией, так пациентам перевязки будут даваться гораздо легче. Мазь — для нанесения на те же ожоги с целью более длительного обезболивания. Можно использовать и при кожно-воспалительных заболеваниях или солнечных ожогах. Третья форма — та, которую я ждал больше всего, инъекционная. Теперь можно будет делать первичную или вторичную хирургическую обработку ран без боли, под местной анестезией.