Непричастный соучастник

Сама Карья больше болтала, чем ела. Саут по своему обыкновению бдел над овощами и следил за хозяином: не нужно ли чего?

– Так жители ваши, наверное, осторожничают, - Ремис с хрупаньем отломал ножку от цыплячьей тушки.
– Двери-окна запирают, ночью из дому носа не кажут. Не в дымоход же эта гадина просачивается?

– Так то на ночь, - пояснил Боон.
– А днем за ставнями и дверями не отсидишься.

– О, так она нападает и днем!
– восхитился рыцарь.
– Замечательно!

Саут искоса наблюдал за Карьей. Её щеки горели, она то смущенно опускала глаза, то снова пыталась обратить на себя внимание, затевая разговоры о всякой ерунде. Боон их поддерживал рассеянно, Саут вежливо вставлял фразу-две, а Ремис и вовсе не отвечал, только смотрел задумчиво.

– И как выходит, что никто ни разу не видел этого монстра?
– требовательно спросил рыцарь и уставился на Боона.

Тот пожал плечами. Откуда мне, мол, знать?

– Тварь очень осторожна и хитра, - Саут позволил себе ответить вместо хозяина.
– Она не показывается там, где находится более одного человека, но она следит за поселком, терпеливо выжидает и виртуозно подкарауливает время, когда можно схватить свою добычу. Бывало, человек оставался один буквально на десяток вздохов - и больше его никто не видел.

– Ну как не видел, - уточнил Боон.
– Кости оставались. Да еще обрывки одежды. Да про это мы вчера говорили уже.

– Скрытничает, значит, - рыцарь уставился в стену.

Саут воспользовался перерывом, чтобы съесть еще часть своего скудного завтрака. Боон бровями делал какие-то знаки дочери, но Карья, в отличие от Саута, его мимику понимала плохо.

– А бывали нападения чаще, чем раз в три-четыре дня?
– спросил Ремис, вдоволь наглядевшись в стену.

– Не было, - после паузы ответил Боон. Почесал затылок и решил, - видать, когда нажрется - к поселку не выходит. Да и что ей тут?

– А бывало так, что за три-четыре дня ей не удавалось съесть человека? Что она делала тогда? Резала скот?

– Нет, - Боон и обернулся к Сауту, словно желая разделить с ним свое удивление, - животных никогда не трогала, ни коней, не скотину, ни собак дворовых.

– Угу, - рыцарь решительно поднялся из-за стола.
– Благодарю за завтрак и компанию. Я прогуляюсь по поселку.

– Гуляйте, - пожал плечами Боон.
– Гуляйте на здоровье. Только не забредите далеко за его пределы ненароком. А то еще наткнетесь на гадину да вынуждены будете обороняться. А там - сами понимаете.

Рыцарь усмехнулся.

– Уходить далеко не собираюсь и даже меча с собой не беру. Так что если вдруг попаду в лапы вашего монстра - доведется пасть его жертвой.

– И что, совсем не страшно?
– Карья впервые обратилась прямо к Ремису, уставилась на него своими голубыми глазищами.

– Не страшно, - рыцарь мотнул головой. Темные с рыжиной волосы, сегодня свободно лежащие на плечах, колыхнулись тяжелой густой волной.
– Она до завтра не выйдет на охоту, ведь свою прошлую жертву задрала лишь во вчерашнюю ночь.

– Откуда вы знаете?
– удивился Саут.

Ремис шкодливо ухмыльнулся, махнул рукой и исчез за дверью.

– Обедать будем в полдень, - только и сказал вслед ему Боон.

*

В поселке было тревожно. Люди занимались обычными своими делами, но то и дело боязливо озирались, переговаривались шепотком. Многие зыркали в сторону западного края, где за аккуратными рядами ульев темнела громада леса.

Хороший был лес, вековой, солидный, мрачный. Наверное, в нем даже зайцы скачут хмуро, выдвинув челюсть вперед, да белочки грызут свои орешки как-нибудь особенно угрюмо.

Но Ремис был почти уверен, что беда приходит не из леса.

По поселку он гулял долго и вроде бы совершенно бесцельно. Заглянул к заводчику почтовых голубей, зашел в лавку к кузнецу, выпил квасу в таверне. Затем бродил по рынку. Беседовал о чем-то с мальчишками у колодца, а потом сразу отправился в лавку и там просидел полдня над дорожными картами и за разговорами с лавочником.

Обед Ремис пропустил, к Боону в дом вернулся незадолго до заката.

Хозяин не стал допытываться, что так задержало гостя - выказал свое обычное радушие и поинтересовался, удалось ли что-то прояснить насчет твари. Рыцарь ответил, что да, дело становится яснее, но вдаваться в подробности не стал.

Боон не решился настаивать, боясь спугнуть рыцарское рвение, и больше о чудовище не говорили. Ремис переключился на Карью и живо поддерживал предлагаемые ею ерундовые темы. Спрашивал, не скучает ли девушка в отсутствие матери и отчего в этом году не отправилась вместе с ней в гости к бабушке. Желал знать, понравилась ли Карье Меравия, много ли интересного довелось повидать в пути.

Девушка отвечала, что да, без матери немного грустно, но она с детства привыкла к этим отлучкам. Воодушевленно рассказывала о необычной, мирной и теплой Меравии и о загадочной Даэли, которую по пути пересекали краем.

О причинах, по которым в этом году она осталась дома, Карья умолчала, но Ремис и так все понимал. Единственное, во что ему трудно было поверить - что ни хозяйственный Боон, ни вездесущий Саут, ни мать девушки не догадались о ее возлюбленном за все это время.

После ужина Ремис пригласил Карью на "прогулку по саду, чтобы продолжить беседу на свежем воздухе, который благоприятствует свежему цвету лица обворожительных дев". Боон воспринял предложение рыцаря с таким энтузиазмом, что едва не вытолкал обоих взашей из трапезной.

Сама Карья удивилась и вроде как испугалась. Саут был задумчив. Рыцарь совершенно не походил на человека, внезапно воспылавшего страстью к "обворожительной деве". На волокиту, который ухлестывает за девушками из чистого азарта, Ремис был похож еще меньше.

Что ему понадобилось от Карьи?

– Ты уверена, что Боон не отдаст тебя замуж за твоего любимого?
– без обиняков спросил Ремис, когда они оказались во дворе.

Садик был хорош: небольшой, аккуратный, кукольный. Даже маленькая деревянная беседка уместилась на возвышении у забора.

– Уверена, - буркнула Карья.

– За любимого отец бы не отдал, а за нелюбимого не хотелось, - протянул Ремис. Он не спрашивал и не просил подтверждения - просто рассуждал вслух.
– И тогда ты вспомнила о том дурацком прорицании от провидицы из Меравии. Провидица ведь в самом деле была? Твои родители должны были слышать о муже-герое, напророченном звездами. Так?

Карья молча обрывала листы с ветки акации.

– Это понятно, - продолжал рыцарь, - и то, что твой "герой" оказался больше умным, чем смелым, и не пожелал убиться об чудище - тоже понятно. Так-то жениться на тебе он бы не отказался, ты ж завидная невеста по здешним меркам. Но к страховидлу в пасть влезать? Нет, к такому его жизнь не готовила. Это я тоже понимаю. И когда гадина до полусмерти запугала жителей поселка, Боону перестала казаться идиотской мысль выдать тебя за героя, который одолеет тварь. И что тебе все это казалось хорошим планом - тоже не удивительно. Женщины! Чего вам только не взбредет в голову!