Неприкаянные

— Я знаю. Но это любимый десерт вашего отца. Поверьте, ему будет приятно, что я об этом помню.

— Вы бы могли сказать мне, что надо купить десерт, — продолжает бурчать Афинский.

— Мне хотелось порадовать вашего отца. За те девять месяцев, что мы работали вместе, я успела к нему привязаться, — поясняю я.

— Ладно… только прежде чем мы пойдем ко мне домой, обещайте кое-что.

— Что? — виновато посматриваю из-под ресниц на него я.

— Впредь оповещать меня о том, что вы собираетесь приобретать за свой счет.

— Хорошо…

Я согласно киваю. На миг наши взгляды пересекаются. В глазах Афинского нет холодности и осуждения. Скорее, в них сквозит разочарование от того, что он сам не догадался приобрести угощение для отца.

— Давайте чизкейк сюда, — протягивает руку он. — Раз уж я не догадался что-нибудь купить, то хоть помогу вам его донести.

— Держите, — с удовольствием расстаюсь с неудобной пластиковой коробкой я.

Мы идем вдоль набережной по выложенной плиткой дорожке.

— А вы живете далеко от родителей? — желая разрушить воцарившееся между нами молчание, спрашиваю я.

— Нет. Надо просто перейти через набережную и свернуть в переулок.

— Это новый дом по проспекту, который построили первым?

— Да. Тогда считалось, что приобретаешь элитную квартиру, — усмехается он. — А потом новостройки стали расти, как грибы после дождя.

— Мы продавали две квартиры из вашего дома. Очень удобная планировка.

— Да. А с пятнадцатого этажа видно бескрайнюю полосу моря.

— Наверное, это романтично — проснуться утром в воскресенье, сварить чашечку кофе и любоваться бескрайним морем?

— Если нечем больше заняться, то, наверное, — соглашается Афинский. — Кстати, если вам интересен адрес, то я живу по втором подъезде, квартира семьсот пять.

— Думаете, я стану вас преследовать?

— Нет, это на случай, если вам любопытно. Как с моим семейным положением, — смеется он. — Так, здесь нам придется свернуть.

Я не успеваю снова залиться краской от досады, как мы притормаживаем перед узкой тропинкой, ведущей в частный сектор. Всего один квартал — и Андрей останавливается перед уютным двухэтажным домом с мансардой и ухоженным садом.

— Мы пришли. Держите свой десерт, — протягивает мне пластиковую коробку он.

Ловким движением руки отпирает задвижку на калитке и ведет меня за собой.

— Есть кто дома? — открывая входную дверь, громко спрашивает Афинский.

В доме витает аромат жаркого и выпечки. Я вспоминаю, что забыла поесть. С этим надо что-то делать, иначе я начну терять сознание посреди рабочего дня.

Из гостиной выглядывает красивая женщина. Ее длинные светлые волосы сплетены в косу, а из одежды на ней легкий сарафан цвета морской волны.

— Сынок! — озаряет ее лицо счастливая улыбка. — Отец, посмотри, кто к нам пришел!

Я догадываюсь, что это — жена Юрия Сергеевича и мама моего спутника — Ольга Николаевна. С ней мы общаемся только по телефону. Каждую пятницу она звонит на работу мужу, попросить меня напомнить ему, что ужин в семь часов вечера и опаздывать на него нельзя.

Из кухни выходит хозяин дома. Он в фартуке. В руке зажата прихватка.

— Андрей, ты привел Тасю! — расцветает Юрий Сергеевич. — Ну, же, проходи, моя хорошая… Мать, где тапочки?

— Привет, па, — жмет руку отцу Афинский. Судя по его виду, он доволен тем, что взял меня с собой.

Суета в просторной прихожей заканчивается тем, что меня обувают в пушистые комнатные тапочки с зайчиками, забирают десерт и ведут в гостиную. Я не успеваю опомниться, как меня уже убеждают, что не отпустят домой, пока я не поужинаю вместе со всей семьей.

— Тася, это даже не обсуждается. Я уверен, что ты сегодня снова забыла пообедать, — хмурится Юрий Сергеевич. — Ты выглядишь еще тоньше, чем в пятницу!

— Я накрою в столовой, — суетится хозяйка дома.

— Может, я тогда помогу? — неуверенно подаю голос я.

— Только если действительно этого хочешь, — похлопывает меня по руке Юрий Сергеевич.

— Да, хочу, — улыбаюсь я.

— Тогда идем, Тася, — взмахом руки зовет меня за собой хозяйка дома.

Я семеню следом за ней в столовую. Я впервые в гостях у Афинских, но дом и его посетители не кажутся мне чужими. Его родители в один голос зовут меня «Тася», и даже серебряные приборы, которые достает из серванта Ольга Николаевна в честь моего прихода, именно такие, как мне нравится. Мне становится грустно, что с Феликсом все не так. Дома у Феликса мне всегда не по себе. Я боюсь что-то испортить.

— Как вкусно пахнет хлеб, — выкладывая на тарелку мягкие кусочки, удивляюсь я.

— Я пеку его сама, — с довольной улыбкой поясняет хозяйка дома. — Если хочешь, могу научить и тебя.

— Очень хочу.

Я ничуть не лукавлю. Дома мы редко печем, но именно этот хлеб мне хочется научиться делать.

Скоро стол накрыт, и Ольга Николаевна зовет мужчин.

Юрий Сергеевич заботливо усаживает меня рядом с сыном, а сам садится возле супруги.

— Раз уж ты, Андрюша, Тасю привел, тебе за ней и ухаживать, — подмигивает сыну он. — Потому что если ее не заставлять, она снова забудет, что надо есть.

Я смущенно улыбаюсь и слежу за тем, как Афинский накладывает мне полную тарелку жаркого и добавляет салат. На какой-то миг он становится и для меня Андреем, и от этого сердце странно сжимается и начинает биться быстрее.

Юрий Сергеевич открывает столовое вино.

— Кто за рулем, тому совсем немножко, а мы с Оленькой выпьем по бокальчику, — разливает в хрустальные бокалы на тонкой ножке светлую жидкость он. — Раньше ведь, как было? Если у тебя есть машина, то ты герой. А теперь у каждого машина есть. И девушку попробуй, напросись проводить до дома. Как это сделать, если она за рулем? За машиной следом бежать? Никакого удовольствия.

— Да, проблема насущная, — посматривая на меня, соглашается Афинский. — Вроде обещаешь девушке, что обязательно подбросишь ее до дома, а она отвечает, что сама за рулем.

— То есть, теперь для того, чтобы девушку хоть как-то заинтересовать — надо из кожи вон лезть. Потому что просто так проводить ее до дома по проспекту, как раньше, уже не получится, — продолжает посмеиваться Юрий Сергеевич.

Мы с Афинским переглядываемся. В его ореховых глазах мерцают те самые золотинки, которые так заворожили меня утром, и мое сердце снова тает.