Непристойно. Часть 6

Он любит меня.

– Не любит. Он даже не знает меня. По-настоящему.

Он любит меня.

В моей голове вспыхнуло вчерашнее утро.

Я проснулась раньше него в его большой кровати. Простыни темно-синие и мягкие. Самые мягкие простыни, которые я когда-либо чувствовала.

Я лежала там, уставившись на фотографию над его кроватью. На ту, где он и ламантин. На ту, которую я хотела разорвать на части целую жизнь назад. Она была сделана подводной камерой. Вода была такой чистой. Ласты Ретта были черными, соответствовали его гидрокостюму. Он не смотрел в камеру, а на ламантина рядом с собой. Я всегда думала, что они дают друг другу «пять». Вот чем это казалось, но пока лежала там, глядя на снимок, я поняла, то они не делали этого. Рука Ретта, казалось, только приблизилась к большому плавнику животного.

– Ты в порядке?

Я перевела взгляд на Ретта, который сексуально выглядел, как всегда со своими растрепанными волосами после сна.

– Ты не давал «пять» ламантину?

Хмурая складка пересекла его лоб перед тем, как он посмотрел на снимок. Улыбка расползлась по его губам.

– Нет.

На самом деле, это не имело значения, что он делал на снимке. Это просто глупая картинка, сделанная много лет назад. Но каким-то образом она имела значение для меня.

– Тогда что ты делаешь?

Он повернулся набок и откинулся на свой локоть.

– Это Марта. Она самый старый ламантин в аквариуме Вудингтона, - его глаза остались сосредоточенными на фотографии, в уголках глаз появились морщинки, когда его губы изогнулись еще больше. – Я был всего лишь помощником, когда там работал, проходя стажировку в колледж. Но поскольку я так сильно любил подводное плавание, мой начальник позволял мне плавать с Мартой после работы. Знаешь, Марта любила меня за то, что я всегда кормил ее шоколадом.

Я моргнула.

– Шоколадом? Они могут питаться таким?

– Технически, нет, - он засмеялся. – Но однажды я ел Reese’s (марка шоколадных конфет) рядом с ее резервуаром и уронил одну в него, а она подплыла и съела ее до того, как я успел выловить конфету.

Я захихикала.

– Правда?

– Да. Я был напуган. Я просто знал, что это убьет ее или что-то вроде этого, - он покачал головой, его взгляд был далеко. – Но с ней ничего не случилось. Она была в порядке. Хотя не забыла, что я дал ей конфету. Каждый раз, когда я был рядом с ее резервуаром, она была тут как тут, дожидаясь, когда я кину еще.

– Так ты сделал это? – я тоже оперлась на локоть.

– Ну, конечно. Как я мог отказать ей в лицо.

Я снова посмотрела на снимок. Марта была практически повернута боком, ее лицо направлено прямо в камеру.

– Полагаю, что это было трудно.

– Поэтому я приносил ей конфеты один или два раза в неделю.

– Кто-нибудь знал об этом?

Он пожал плечами.

– Не уверен. Я никогда никому не говорил, хотя всегда предполагал, что мой начальник знал, что что-то происходит, поскольку Марта была так увлечена мной. Поэтому я начал плавать с ней после работы, когда бы он не позволял мне.

– Было страшно?

– Я слегка переживал в первый раз, но нет, совсем нет. Плавание с Мартой стало одним из самых захватывающих вещей, которые я когда-либо делал. Знаешь, - он сел, указывая на снимок, - эта фотография была сделана моим начальником через пару месяцев после того, как я начал плавать с ней. Он думал, что это так интересно то, как она плавала со мной, как будто я ее друг.

– Звучит, будто так и есть, - я уставилась на Ретта с восторгом.

Он кивнул.

– Да, думаю, мы были друзьями, - он замолчал на мгновение, все еще разглядывая снимок.

Я села.

– Так вы не давали «пять» друг другу?

Он медленно покачал головой.

– Нет, эта фотография была сделана перед тем, как мы обнялись.

– Обнялись? – я перевела взгляд на снимок. – Ты и Марта обнимались? – теперь я видела это, как они движутся, чтобы обнять друг друга. Это огромное животное, которое весило сотни фунтов, и Ретт.

Он засмеялся.

– Постоянно.

Я пристально на него посмотрела.

– Ты скучаешь по ней, не так ли?

Он пожал плечами, отводя взгляд от снимка.

– Некоторые вещи остаются только мечтами. Это все чем они всегда будут, - он не звучал грустным или разочарованным, просто нейтральным, смирившимся с выбором, который увел его от Марты и того, чтобы стать морским биологом. Я наблюдала, как он исчез в ванне, и снова посмотрела на плакат. Задаваясь вопросом, почему мое сердце трепетало в груди от его вида.

Вибрация моего телефона вернула меня в настоящее, прочь от Ретта, его мягких синих простыней и Марты.

Кейси: Я скучаю по тебе.

Я смотрела на сообщение где-то с минуту перед тем, как поняла, что плакала. Это были молчаливые слезы. Не такие, от которых я задыхалась и кричала. Это слезы понимания. Эти слезы говорили мне, что я глупо влюблена в Ретта, потому что это так. Я никогда не переставала его любить. Эти слезы говорили мне двигаться дальше. Слезы, которые говорили мне оставить прошлое позади. Это были те же слезы, которые привели меня к ответу на сообщение Кейси.

Я: Приезжай.

15.

Ретт.

Мотор тихо гудел, пока я сидел в машине. Я уставился на входную дверь ее квартиры. Я сидел здесь полчаса. Так скоро, после того, как смог собрать себя с пола своего дома, где я лежал, даже не знаю как долго, с Бадгером, бегающим вокруг меня. Как будто он не понимал, что его хозяин разбился на что-то полностью неузнаваемое. Что-то отвратительное и сломленное. Неряшливую версию меня.

Я лежал там, пока не осознал, что не могу сделать этого. Я не смогу выжить без нее. И я знал, что это не только я. Моя любовь не была одинокой. Я не был одиноким в этом. Я должен был показать ей себя. Я должен был показать ей, что это не было чем-то случайным. Что я не просто бросал слова на ветер, чтобы удержать ее рядом, чтобы потом просто выкинуть.

Все по-настоящему. Мои чувства настоящие.

Я не позволю ей уйти. Без борьбы.

Мне просто все еще не хватало смелости постучать в ее дверь. Я хотел сказать все правильно. Я не хотел идти туда и просрать все, как сделал дома. Я не хотел, чтобы она видела жалкую оболочку мужчины, до которого я опустился. Я хотел, чтобы она увидела сильного Ретта. Мужчину, который любит ее. Мужчину, который хотел быть ее будущим, и неважно насколько хреновым было прошлое.

Я сделал глубокий вдох и заглушил машину.