Непристойно. Часть 6

– Я люблю тебя, Ретт.

Мое сердце грохотало в ушах, когда я посмотрел вниз на свое прошлое, свое будущее, на самую красивую женщину в мире, - женщину, которая спасла меня.

– Я тоже тебя люблю.

Семнадцать лет спустя.

Фей.

Я наблюдала, как они опускали гроб в землю.

Я не собиралась приходить сюда. В это место. Я редко приходила. Очень редко, если чувствовала себя особенно грустно или горько. Но сегодня я здесь. Я сказала Ретту, что не пойду. Я пообещала, что останусь дома. Даже после всех этих лет он боялся того, что я почувствую, когда наступит этот день.

Он боялся, что я развалюсь на части. Что я разрушусь и пропаду в том месте, где он не сможет меня найти. Хотя часть меня знала, что это не из-за того, что он боялся моего краха. Он больше боялся, что это будет он. Он не пошел потому, что не мог иметь дело с реальностью, с правдой того, что опускалось в гробу в пышную землю.

Тейлор умер.

Я ожидала, что кото еще будет здесь. Другие люди. Тейлор был кем-то важным до тюрьмы и до того, как его жизнь развалилась. У него были друзья, родственники.

Но я была одна на краю могилы с несколькими работниками кладбища и…

– Кто этот парень, мамочка?

Я опустила взгляд на Шарлотту. Мою дочку. Нашу дочку. Ретта и мою. Ей было восемь лет. Маленькая блондинистая, голубоглазая штучка, которая сумела захватить мое сердце, когда мы с Реттом удочерили ее в возрасте одного года.

Я не хотела быть матерью, даже после того, как вышла замуж за Ретта через пять лет, после нашего воссоединения. Я сказала, что вопрос о детях даже не поднимается. Я слишком сильно боялась того, во что могли превратиться мой дети – даже если они не будут моими кровными. Я все еще боялась. Находилась в ужасе. Я была уверена, что подведу их. Я подвела своего маленького мальчика. Я смотрела на его маленькое, окровавленное тело на металлическом подносе много лет назад. Я не хотела подводить другого ребенка, другу невинную жизнь.

Но когда прошли годы, что-то внутри меня изменилось, и когда я проснулась однажды утром в руках Ретта, поняла, что чего-то не хватало в моей жизни. Больше года ожидания удочерения, и появилась Шарлотта, она стала моим маленьким благословлением. Моим маленьким лучиком света.

– Он – человек, - мой ответ на ее вопрос жалок. Это место не для нее. Она не должна находиться здесь, в присутствии мертвых. Двух людей, которые сделали столько ужасного мне. Но мое решение, приехать сюда, было принято в последнюю минуту, по пути домой со школы Шарлотты.

– Мертвый человек?

Вопрос Шарлотты привлек мое внимание к ее кудрявой, светлой головке.

– Да.

Я хотела предложить ей больше, объяснение. Но у меня не было ни одного, которое легко воспримется восьмилеткой. У меня не было правды, которую можно было ей рассказать, не окрашенную кровью и страданиями.

Мы приехали сюда поздно и небольшая служба уже закончилась. Священник ушел прямо перед нашим приходом. Опускающая машина издала скрипящий звук, когда гроб достиг дна. Это был ужасный звук, настолько ужасный, что Шарлотта выпустила мою руку и схватилась за ушки.

Я должна была увести ее отсюда. Я должна увести ее обратно в машину, но не могла. Вместо этого, я стояла там и таращилась на дыру в земле. Дыру, заполненную Тейлором. Я не видела его с тех пор, как навещала в тюрьме около двадцати лет назад. Сейчас ему было семьдесят. Всего лишь еще один пожилой человек, который умер в тюрьме от сердечного приступа. Вот, что сказала женщина из тюрьмы Ретту по телефону. Тейлор лег в кровать два дня назад и не проснулся на следующее утро.

Мирная смерть, вот как назвала это дама из тюрьмы. Мирная. Легкая. Я не могла ничего поделать, и почувствовала горечь во рту от новости. Хотел ли я, чтобы Тейлор страдал? Хотела ли я, чтобы он утонул в собственной крови? Может быть. Нет. Не знаю, если честно.

Это просто кажется не справедливым. Я знала несколько прекрасных людей многие годы, которые теряли свои жизни из-за рака или несчастного случая. Люди, которые проживали свои жизни в медленной, мучительной боли. А Тейлор нет. Он был в порядке. Нормальным. Он умер во сне.

На мгновение, только на одно простое мгновение, у меня появилось желание спрыгнуть в эту дыру, которая стала его домом на остаток жизни, и сорвать крышку. Я хотела трясти его мертвое тело, пока он не почувствует всю боль. Пока он не почувствует то, как страдала я много лет. Даже с любовью Ретта, с его терпением, его добротой, со всем тем, что делало Ретта таким замечательным человеком, мне все равно было хреново из-за всего что Тейлор сделал со мной.

– Он был плохим человеком, мамочка? – от слов Шарлотты я вздрогнула, возвращаясь от безумного желания, которое обжигало мои вены.

– Почему? – прошептала я.

– Ты не кажешься радостной или грустной из-за его смерти. Ты кажешься злой.

Я посмотрела на нее, на мою проницательную, маленькую девочку. Она понимала самые тонкие вещи. Ей было только восемь, но я уверена, что она знала, что со мной что-то не так, - что внутри меня темнота. Темнота, до которой иногда даже ее папочка не может добраться.

– Он не был хорошим, Шарлотта, - я присела рядом с ней.

– Почему?

Я сделала глубокий вдох, втягивая запах свежескошенной травы.

– Может быть, я когда-нибудь расскажу тебе.

Она снова посмотрела на дыру, которую засыпал экскаватор, забрасывая грязью верхушку гроб Тейлора.

– Обещаешь?

– Я…

– Фей, - голос Ретта поставил меня обратно на ноги. Вина передернула меня. Вина того, что я не сказала ему, что пойду сюда. Я медленно повернулась, когда он подошел, чтобы встать рядом со мной. Хоть ему и было за пятьдесят сейчас, он не выглядел настолько. Даже издалека. Только немного седины заметно на его висках.

– Папочка! – взвизгнула Шарлота, отпуская мою руку, чтобы обнять Ретта.

– Привет, детка. Не ожидал увидеть вас здесь, - он адресовал свои слова мне, его глаза полны вопросов.

– Я и тебя не ожидала здесь увидеть.

Он медленно кивнул.

– Я не собирался приезжать…

– Так же, как и я, - перебила я его.

Напряженная улыбка растянулась по его губам. Я знала, что она значила. Я знала реальность этого. Тейлор был его отцом – дерьмовым, ужасным отцом, но, в конце концов, он им был. И иногда смерть приносит людям боль, о которой они даже не подозревали, даже из-за людей, которых они ненавидели.

Я потянулась и взяла его руку в свою. Наши пальцы с легкостью соединились друг с другом, как кусочки пазла, подходящие друг другу, нашедшие дом. Чувство легкости наполнило меня. У Ретта был способ успокоить меня всего лишь поглаживанием своих пальцев.

– Он на самом деле умер, - сказал Ретт приглушенно.

Я медленно кивнула, мой взгляд сосредоточился на практически засыпанной могиле.

– Я всегда представлял, что почувствую, когда это произойдет.

Я посмотрела на него.