Непристойное предложение

— Но, самое главное, тебе не нужна в браке такая непрактичная вещь, как любовь.

— Кто здесь вообще говорит о любви? — спросил он, чувствуя, как его сердце сжимает ледяной кулак.

— Вот и я о том же.

Подавив свой гнев, он спокойно произнес:

— Ты говоришь неразумные вещи, Джорджия.

— Правда? Как же это, должно быть, тебя расстраивает.

Она стояла перед ним, окутанная бледным светом зимнего солнца. Ее волосы блестели, глаза были темными и грозными, как океан во время шторма. Все же Шон не собирался отступать.

— Ты все неправильно воспринимаешь. Ты привязалась ко мне, а я к тебе…

— Привязалась? Я люблю тебя, идиот.

Шон был так потрясен, что впервые в жизни потерял дар речи.

— Ха! — Она указала на него пальцем. — Вижу, ты не учел этой возможности, когда придумывал свой план. Зачем благоразумной практичной Джорджии в тебя влюбляться?

Она его любит? Не может быть!

— Я не могу ничего тебе объяснить. Это выходит за рамки логики и здравого смысла и кажется глупым.

— Это не глупо, — возразил Шон, быстро подойдя к ней и положив руки ей на плечи. Она его любит. Это же замечательно! — У тебя более чем достаточно причин для того, чтобы принять мое предложение. Ты меня любишь, Джорджия. Кто подходит на роль твоего мужа лучше меня?

— Мне не нужен муж, — ответила она, сбросив с себя его руки. — Думаешь, я выйду замуж за человека, который меня не любит? Еще раз? Нет, спасибо. Я не собираюсь наступать дважды на одни и те же грабли.

— Я не такой, как тот мерзкий тип, за которым ты была замужем, и ты прекрасно это знаешь.

— Да, ты не такой, но ты предлагаешь мне ненастоящий брак.

— Он будет настоящим.

— Да, он будет законным, но ненастоящим, — возразила она.

— Разве это не одно и то же, черт побери?

— Если ты не видишь разницы, значит, не сможешь меня понять. — Глубоко вздохнув, Джорджия добавила: — Я приехала в Ирландию, чтобы построить новую жизнь. Заново обрести себя. Из-за того, что я совершила ошибку, полюбив тебя, я не собираюсь отказываться от своих планов.

— Кто тебя просит от них отказываться? — спросил он, не понимая, почему она так упорно отказывается видеть все то хорошее, что их связывает.

— Между нами все кончено, Шон. Я не выйду за тебя замуж. — Схватив его за руку, Джорджия потащила его к двери.

Шон заметил, что у входа собралось несколько человек. Ирландцы больше всего на свете любят перебранки.

— Теперь уходи.

— Ты выгоняешь меня из своего офиса? — спросил он, остановившись перед дверью.

— Кажется, это самый разумный выход, — ответила Джорджия, сверкая глазами.

— Прости, но в данный момент в тебе нет ничего разумного.

— Это точно. Благодаря тебе я, возможно, больше никогда не буду благоразумной. — Она постучала указательным пальцем по его груди. — На самом деле так здорово говорить, о чем ты думаешь и что чувствуешь. Это дает ощущение свободы. Я всегда поступала разумно, но больше не собираюсь. Если ты больше не хочешь, чтобы я проектировала интерьер твоих самолетов, я тебя пойму. — Она откинула с лица волосы. — Я слышала, что где-то в этих краях живет Джефферсон Кинг. Я могу предложить свои услуги ему.

— Джефферсону Кингу? — Американскому миллиардеру, который живет на ферме рядом с Крайком?

При мысли о том, что Джорджия будет работать бок о бок с другим мужчиной, Шон почувствовал себя так, словно его ударили кулаком в живот. Не имело значения, что у Кинга есть жена и дети. Джорджия должна быть с ним. Она его женщина.

— В этом нет необходимости, — отрезал он. — Я не собираюсь нарушать свое слово. Я предложил тебе работу и надеюсь, что ты хорошо ее выполнишь.

В ее взгляде промелькнуло удивление.

— Хорошо, — кивнула она. — Значит, мы договорились. Нас связывают только деловые отношения.

Доносящиеся с улицы голоса становились все громче по мере того, как увеличивалась толпа зевак. «Скоро здесь соберется весь Данли», — подумал Шон, стиснув зубы. Будь он проклят, если даст людям больше тем для сплетен. Если ему не удастся убедить Джорджию сейчас, он уйдет и попытается сделать это в другой день.

— Ты твердолобая, Джорджия Пейдж, — тихо сказал он.

— А ты бессердечный, Шон Коннолли, — бросила она.

Кто-то на улице вздохнул, еще кто-то рассмеялся.

— Значит, вот как ты разговариваешь с человеком, который сделал тебе предложение?

— С человеком, который не предложил мне ничего важного.

— Ничего? Я предложил тебе свое имя. Это для тебя ничто?

Когда он заглянул в ее сверкающие синие глаза, его гнев усилился. Джорджия не отошла от него ни на дюйм. Его восхищала смелость этой женщины.

— Да, ты готов дать мне свое имя, но больше ничего. Ты не предлагаешь мне свое сердце. Не думаю, что ты знаешь, как это делается.

Ее слова ранили его, но в глубине души он признавал ее правоту. Он никогда в жизни никому не признавался в любви.

— Не помню, чтобы обмен сердцами были частью нашей сделки.

— Иногда наши сердца сами решают, что им нужно.

— О, — донесся снаружи чей-то голос, — это был отличный довод.

— Тише, — ответил ему другой, — мы можем что-нибудь пропустить.

Глубоко вдохнув, Шон смерил яростным взглядом зрителей, затем снова посмотрел на Джорджию:

— Раз нам больше не о чем говорить, я пошел.

— Вот и правильно. — Сложив руки на груди, Джорджия постучала по полу мыском ботинка.

— Хорошо. — Развернувшись, он покинул ее офис и, пробравшись сквозь толпу, вышел на тротуар. Ему хотелось поскорее уйти от этого безумия и как следует все обдумать.

Когда Джорджия окликнула его, он в надежде, что она передумала, остановился и повернулся.

Она стояла на пороге. Неожиданно она подняла правую руку, замахнулась и швырнула в него кольцо, которое он ей подарил. Оно угодило ему в лоб, и он поморщился от боли.

— Никакой помолвки! Никакой свадьбы! — прокричала она и скрылась внутри офиса, громко хлопнув дверью.

— Вот это меткость, — сказал кто-то.

Выругавшись себе под нос, Шон поднял кольцо.

Когда он выпрямился, Тим Кейси спросил его:

— Значит, свадьба откладывается? Если она будет злиться на тебя до января, моя ставка окажется выигрышной.

Посмотрев на закрытую дверь, Шон представил себе разъяренную женщину, стоящую за ней.

— Думаю, с этим проблем не будет, Тим.