Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Неприятности в клубе 'Беллона'
Шрифт:

– Ну, да - бедный, бедный старик! И все-таки, не сомневаюсь: он бы сам предпочел уйти из жизни вот так - тихо и незаметно. Недурное начало пути домой, Уильямсон.

– Очень, очень достойное начало, милорд. Уж мы-то видали и похуже. А чем все закончилось? Теперь все хором твердят, что для клуба все это страшно неприятно, а я вам скажу: в чем разница? Мало найдется домов, в которых о покойнике вовеки не слыхивали. И о домах мы из-за этого хуже не думаем, так с какой стати хуже думать о клубе?

– Да ты философ, Уильямсон.

Уимзи поднялся по недлинной мраморной лестнице и свернул в буфет.

А границы-то сужаются, - пробормотал он про себя.
– Между четвертью одиннадцатого и половиной первого. Похоже, упорная предстоит борьба за ставки леди Дормер. Но - гори оно все синим пламенем! Послушаем, что скажет Пенберти.

Доктор уже дожидался в буфете с бокалом виски с содовой. Уимзи заказал стаканчик пива "Уордингтон" и сразу же, без околичностей, перешел к делу.

– Послушайте, - начал он, - мне всего лишь хотелось перемолвиться с вами словечком по поводу старика Фентимана. Полнейшая конфиденциальность, и все такое. Но похоже на то, что точное время кончины злополучного старикана стало делом крайней важности. Вопрос наследования, вы меня понимаете? Шума поднимать не хотят. Вот меня и попросили, как друга семьи и все такое прочее, знаете ли, вмешаться и позадавать вопрос-другой. Ясно, что начинать следует с вас. Так каково ваше мнение? Мнение медика, помимо всего прочего?

Пенберти изогнул брови.

– О? Возник вопрос, да неужели? Я так и подумал. Этот законник, как-бишь-его-там, позавчера заглянул в клуб, попытался припереть меня к стенке. Верно, думает, что можно установить момент смерти с точностью до минуты, лишь глянув на коренные зубы покойного. Вот только выскажи этим пташкам свое мнение, и оглянуться не успеешь, как окажешься на свидетельской трибуне и повторишь то же самое под присягой.

– Понимаю. Но ведь общее-то представление складывается!

– О, да. Только представления свои нужно проверять - подкреплять фактами, и все такое. Нельзя выстраивать теории, ни на чем не основанные.

– Опасная штука - теории! Например, - возьмем наш случай, - за свою недолгую жизнь довелось мне поглядеть на пару-тройку покойничков, и, если бы я стал разводить теории на этот счет, просто судя по внешнему виду тела, знаете, что бы я сказал?

– Одному Господу известно, что скажет неспециалист по поводу медицинской проблемы, - отпарировал доктор, кисло усмехаясь краем губ.

– Верно, ах, как верно! Ну так я бы сказал, что скончался он весьма давно.

– Это слишком расплывчато.

– Вы сами сказали, что трупное окоченение заметно развилось. Ну, дадим шесть часов на то, чтобы оно наступило, и... когда там оно сходит?

– В тот момент окоченение уже разрешалось - разве я об этом не упомянул?

– Упомянули. А мне казалось, что трупное окоченение сохраняется в течение двадцати четырех часов или около того?

– Иногда. А иногда сходит очень скоро. Быстро развилось - быстро разрешилось, вот такое правило. Однако я с вами согласен: при отсутствии прочих данных я бы сказал, что смерть наступила куда раньше десяти утра.

– А, признаете?

– Признаю. Но мы знаем, что генерал пришел в клуб не раньше четверти одиннадцатого.

– Итак, вы беседовали с Уильямсоном?

– О, да. Я подумал, что лучше все проверить, насколько возможно. Так что могу лишь предполагать, что, поскольку

смерть наступила внезапно, да и в комнате было тепло, - покойный ведь сидел у самого огня, - процесс начался и закончился очень быстро.

– Хм-м! Вы, разумеется, отлично знали конституцию бедолаги?

– Да, пожалуй. Генерал Фентиман был очень слаб. Сердце, знаете ли, начинает сдавать, когда перешагнешь за девятый десяток. Это могло произойти где угодно: я так и ждал, что он вот-вот отдаст Богу душу. Кроме того, старик, видите ли, пережил изрядное потрясение.

– Что же произошло?

– Повидался с сестрой накануне вечером. Вам, полагаю, о встрече уже рассказали, раз вы, похоже, все об этом деле знаете. А после того генерал отправился на Харлей-Стрит, ко мне. Я посоветовал ему постельный режим и покой. Артерии перегружены, пульс неритмичный... Старик разволновался - что вполне естественно. Ему бы хорошенько отдохнуть. А я так понимаю, он настоял на том, чтобы встать, несмотря на головокружение и слабость, доплелся сюда, - а попробуй его удержи!
– и тотчас же испустил дух.

– Это все понятно, Пенберти, но когда - когда именно - это произошло?

– Один Бог знает. А я - так нет. Еще стаканчик?

– Нет, спасибо; не сейчас. Послушайте, я так полагаю, у вас никаких сомнений не осталось по поводу всей этой истории?

– Сомнений?
– Доктор уставился на Уимзи во все глаза.
– Ну, разумеется! Если вы имеете в виду причину смерти - безусловно, ни малейших сомнений на этот счет у меня нет. В противном случае я бы не выписал свидетельства.

– А в отношении тела вам ничего не показалось странным?

– О чем вы?

– Вы не хуже меня знаете, что я имею в виду, - отрезал Уимзи, резко разворачиваясь и глядя прямо в лицо собеседнику. Его светлость преобразился точно по волшебству: словно из бархатных ножен вдруг взвилось стальное лезвие. Пенберти встретился глазами с лордом Питером - и медленно кивнул.

– Да, знаю. Но, прошу вас, не здесь. Лучше нам подняться в библиотеку. Там наверняка никого нет.

Глава V.

Тупик.

Библиотека клуба "Беллона" неизменно пустовала. Это была просторная, тихая, приятная на вид комната; книжные полки в ней размещались по отсекам, причем в каждом стоял стол для письма и три-четыре стула. Изредка кто-нибудь забредал под эти своды полистать атлас "Таймз" или фолиант, посвященный стратегии и тактике, или извлечь на свет давние списки офицерского состава, но по большей части в библиотеке не бывало ни души. Устроившись в самом дальнем отсеке, отгородившись книгами и тишиной, любители конфиденциальных разговоров могли беседовать без помех, точно в исповедальне.

– Ну так как насчет этого самого?..
– начал Уимзи.

– Насчет чего?..
– с профессиональной осторожностью отозвался доктор.

– Насчет ноги?

– Интересно, а кто-нибудь еще заметил неладное?
– промолвил Пенберти.

– Сомневаюсь. Я, разумеется, заметил. Но, в конце концов, такого рода штуки - мое хобби. Возможно, не самое популярное - пусть препротивное, но все-таки мое, родное. По чести говоря, у меня просто-таки дар в отношении покойничков. Но я не был уверен, что все это значит, и видел, что привлекать внимание вы не хотите, вот и не стал лезть вперед.

Поделиться с друзьями: