Непрочитанные письма

— Виктор не приедет сегодня, — сказал я Геле.

— Да я поняла уже. Просто мы с Женей Иголкиной на звук каждой машины выглядываем. Выглянем, помашем друг другу рукой — и опять ждем...

Домов в том лесу, где когда-то весной приютил нас с Макарцевым и Сорокиным безотказный Миша Казаков, поприбавилось. Уже и некий замысел стал просматриваться. Лишь явным архитектурным излишеством выглядели четыре маленькие котельные, составленные рядком посреди одного из дворов. К тому же, как говорилось в знаменитом романе, воздуха они не озонировали.

Сайтов глянул на них, поморщился и сказал:

— Первую очередь капитальной котельной только-только собираемся пустить. Пока выкручиваемся, как можем...

Перед тем как приехать сюда, Сайтов (он, как и Ладошкин, был заместителем начальника НГДУ по капстроительству, только отвечал за жилье) показал мне генеральный план города. Выходило, что сейчас мы стояли в центре будущей Нягани, и где-то слева, за лесопарком, должен был раскинуться больничный комплекс, справа — культурно-торговый центр столь универсального назначения, что даже Сайтов запутался, перечисляя все предполагаемые службы покамест не существующего здания. На план-схеме, для которой цветной туши не пожалели, городок выглядел довольно весело. Правда, панельные пятиэтажки, особенно устаревших серий (но именно их старается продвинуть на Север неведомая сила), не блещут красотой. К счастью, в мире все относительно: когда видишь, как эти серые, безликие и все-таки живые, дающие приют и тепло дома по-хозяйски утверждаются на болоте, редкое сердце не дрогнет.

— А половину города, — грустно заметил Сайтов, — у нас в дереве запланировали. Зачем? Служат деревяшки в четыре раза меньше, чем панельные, квадрат в них на червонец дороже, коммуникации удлиняются. Да и вид у них...

Кто это, кстати, придумал, будто дерево — самый податливый строительный материал, в котором можно воплотить самые смелые архитектурные замыслы? Когда этот материал попадает в руки строителей наших северных городов, он становится упрям, капризен и своенравен, не желая признавать никакой иной формы воплощения, кроме милой сердцу здешних Корбюзье формы барака. Для массовой застройки деревянных кварталов существует всего несколько типов домов, в равной мере редкостных по своему уродству.

— Я хотел побыстрее, — сказал Сайтов, — закончить микрорайон в полном комплексе. Вон там еще девятиэтажки встанут. Хорошая серия, сам выбирал. Здесь современная гостиница... Если б удалось это в натуре, как на бумаге, можно было б показать кое-кому, какой станет Нягань, если не экономить на спичках.

На Севере Сайтов недавно, прежде Нижнекамск строил, не самый плохой город в стране, так что в градостроительстве Ильфат Саитович толк знает. И в желании ему не откажешь... Мне понятно стремление Сайтова показать «товар лицом» — перенести разноцветные кубики и башенки с план-схемы в притихший по-зимнему лес, отогреть, обжить эту землю. Хватит ли сил, терпения, последовательности? В горящих глазах Сайтова застыло решительное упрямство. Я не знал, сколько ему лет, однако был убежден, что выглядит он моложе, чем есть на самом деле.

— И все же теперь, — улыбнулся Сайтов потаенным своим мыслям, — пойдет у нас дело. Верю в это, ой как верю, Юрий Яковлевич! Разве вы не чувствуете перемен? Новый генеральный директор знаете с чего начал? По всем рабочим общежитиям прошел. Прекрасно он понимает, что от того, как живут люди, зависит и то, как они работают. Верно?

Не скрою, это сообщение я воспринял скептически. Ну, прошел. Ну, поглядел. И что же? Эффектно смотрится, конечно, особенно на фоне недавнего происшествия, когда один из местных руководителей, теперь уже бывший, из рабочего общежития стол для настольного тенниса упер, потому как рядом с парником, в личном огородике, этот стол хорошо гляделся. Однако не стал бы я восторженно расценивать визит нового генерального директора в рабочее общежитие. Нормальный поступок. Человеческий. Не более.

И я спросил:

— А дальше-то что? На деле, а не на словах?

— Генерал потребовал, чтоб мы немедленно изучили опыт работы отдела капитального строительства «Мамонтовнефти». Я послал туда двух сотрудников. Интересное дело! Там аппарат вчетверо больше, ну и, соответственно, ворочают они совсем иными объемами. Мы сдали отчет в объединение, генерал поглядел и сказал: «Готовьте документ! Вот так и надо действовать!» А что? Правильно! Он же себе для других дел руки развязывает, давая нам возможность всерьез жильем заняться.

— Он мог бы вообще себе рук не связывать...

— Как это? — удивился Сайтов.

— Ладно, вы усилите отдел капитального строительства в НГДУ, УБР тоже усилит строительные мощности, геологи усилят, лесники... Все равно станете вы в мелочовке вязнуть, стараться что-нибудь для себя отхватить, ту же котельную, к примеру, или водоводик самодельный — чтоб ни от кого не зависеть. Но в любой момент все ваши силы и силенки могут мобилизовать на то, что для НГДУ, или УБР, или геологической экспедиции важнее — на тот конкретный момент. Как говорил председатель райисполкома — Калайков, кажется? — на майском совещании по строительству города...

— Сейчас он первый секретарь райкома партии.

— Да? Крутой мужик... Кстати, вы на том совещании, помню, тоже выступали, и от Калайкова вам крепко досталось... «За пятнадцать тысяч квадратов вы ручаетесь? Нет, за девять... Видите, какая дистанция! Вы говорите пятнадцать, отвечать собираетесь за девять, а в плане двадцать один!..»

— Было дело... — поежился Сайтов.

— Тогда же Калайков сказал: «За нефть и трубу с вас министры спросят, а мы, Советская власть, будем спрашивать за жилье, за город Нягань».

— Помню-помню.

— К тому я веду, что не ОКСы в НГДУ да в УБР надо усиливать, а надведомственный строительный отдел создавать, подчиненный горисполкому. У поссовета прав, понятно, почти никаких, райисполком далеко — вот и получается, что каждый на себя одеяло тянет. А городская власть...

— Это еще когда будет!

— Да если не заниматься, никогда не будет. Вы про такой городок Ухта слышали, Ильфат Саитович?

— Слыхал, конечно. Это в Коми республике.

— Верно. И живет Ухта, как вы тоже, видимо, знаете, в основном от нефти и газа. Впрочем, других ведомств — лесных, геологических и так далее — тоже хватает: в общем, было в Ухте два десятка маленьких, ни к селу ни к городу, поселочков и поселков. Пока один человек — не один, естественно, но многое именно от него одного, от его напористости и целеустремленности зависело — взял да и поломал это дело.

— Кто же?

— Председатель горисполкома, Зерюнов Александр Иванович. Взял горисполком на себя обязанности ведомственных ОКСов, средства и силы объединил — разумеется, непросто все было, не сразу удалось, но сейчас Ухта — это город. Без дураков, город. Правда, Александр Иванович больше не председатель горисполкома...

— Сняли? — ахнул Сайтов.

— Да нет. Сейчас он зампред Совмина Коми республики по строительству.

— Однако зря вы, — с обидой произнес Сайтов, — думаете, что мы лишь для себя стараемся, для своего управления. Меня, хоть я и в НГДУ работаю, весь город интересует. Весь! Получит он соответствующий статус, когда получит и получит ли вообще — я об этом не думаю. Но город — понимаете, город! — построю. Непременно построю — слово Сайтова!

Спутать эту машину с какой-либо другой было решительно невозможно. Исключено. Она и на «уазик»-то совсем не была похожа, — скорее, напоминала «виллис», попавший в изрядную передрягу где-нибудь на Висле или Одере. И водитель был под стать — в лихо заломленном треухе из немыслимого меха, в телогрейке, из которой клочьями торчала вата, словно из бешмета Хаджи-Мурата, пробитого пулями государевых стрелков; он стоял перед капотом, глубокомысленно пиная скат и с любопытством наблюдая, как шлепаются на снег комья подтаявшей грязи.